Искупление
Шрифт:
— Тебе нравится? — спросил мистер Блазик и положил ключ на белую гранитную столешницу.
— Это… кажется… — я поежилась, — бесцветным?
— Не здесь, — рявкнул он, хотя его взгляд, казалось, проникал прямо мне в душу, будто он ждал, что я сбегу или закричу.
Я подняла руки. Серьезно, в одну минуту этот парень был спокоен, не обязательно милый, но хоть в чем-то добрый, а в следующую секунду он, казалось, был готов метать ножи.
— Мистер Блазик...
— Николай, — исправил он. — Если не возражаешь.
Я стиснула зубы.
— Николай, почему
— Чтобы поесть, — и он сверкнул улыбкой, прекрасно сочетающейся с интерьером вокруг нас. — И чтобы убедиться, что ты устроилась.
Легко двигаясь по кухне, он стал вытаскивать из холодильника размером с динозавра — я не могла не думать о нем, как о тираннозавре, таким большим он был — немного сыра, хлеб и виноград. Положив все на стойку, затем он вытащил немного нарезанного мяса. Все выглядело так, как будто это было подготовлено и сервировано для конкретного события.
Я очень надеялась, что нет никакого особенного события, но подозрение все же не покидало меня.
Я спокойно поставила сумку на белый диван и пошла на кухню.
Николай достал бутылку охлажденного шампанского из Ти-Рекса (Примеч.: сокращение от тираннозавр. Здесь имеется ввиду холодильник), вытащил пробку без нанесения ущерба мне или чему-либо еще в квартире, и налил два бокала.
Мои руки до сих пор дрожали, когда он мягко вложил бокал в мои пальцы. Я ненавидела, что сдалась так легко — но какая женщина, не важно, насколько она сильная, не психовала бы? Все это было как дурной сон.
Великолепный миллиардер похитил меня у моей семьи наркобаронов? Хах, думаю, я где-то читала об этом в книге.
Но это не книга.
Это все реально, как смерть, и что-то мне подсказывало, что если я зайду слишком далеко, он меня сломает, и я попаду в шторм, не в силах спастись.
Ужас вернулся с полной силой. Я понятия не имела, кто этот человек, не считая журналов и просмотров интервью на ТВ. Он великолепен, он богат, и что-то в нем было явно... не так.
— Давай выпьем, — сказал Николай, взгляд его темных глаз был прикован к моему рту.
— Это обязательно? — он отвел взгляд от моего рта так стремительно, словно я сделала что-то обидное, например, дышала или что-то подобное. — Пить, — уточнила я. — Я должна притворяться, что это счастливый момент в моей жизни?
Николай опустил бокал и положил ладони на гранит, выражение его лица было жестким, губы сжались в мрачную линию.
— Жизнь не всегда идет по плану. Думай об этом так: ты хотела взять у меня интервью, и теперь у тебя стажировка. Делай это весь следующий год, и кто знает, какие двери откроются перед тобой?
— Так вот оно что... — я поднесла бокал с шампанским к губам. — Ты хочешь, чтобы в течение этого года я притворялась твоим секретарем, а потом за это я получу свободу?
— Свободу... — он поднял свой бокал, и снова его темный взгляд встретился с моим, проникая в самую душу, — …надо заслужить.
— Итак, — сказала я, раздраженная тем, что мой голос вышел хриплым карканьем. — Как мне ее заслужить?
Он сделал большой глоток шампанского и улыбнулся.
—
Я залпом выпила целый бокал шампанского.
— Ешь, — он похлопал ухоженными руками по столешнице. — Я вернусь в три часа, чтобы проверить тебя и убедиться, что все нормально.
Он направился к двери, затем остановился.
— Ах, да, Майя? Я действительно бы прочитал эту папку, окажись на твоем месте.
— Если я ее прочитаю, это будет означать, что все происходит на самом деле, — мой голос дрожал, я могла контролировать его не больше, чем свои эмоции.
Николай опустил голову.
— Дорогая, некоторые вещи продолжаются веками, то, что ты не сможешь понять или разобраться. И то, что происходит прямо здесь и сейчас, происходит из-за того, что ты не контролируешь ситуацию. И твое присутствие здесь сегодня тому подтверждение. Когда ты грешишь... — его глаза вспыхнули, — это лишь вопрос времени, когда тебя попросят покаяться.
— Покаяться? — спросила я. — Но я ничего не сделала!
— Может, и нет, — он рывком распахнул дверь. — Но твой отец сделал. И теперь дочь несет ответственность за грехи отца... — он бросил еще один последний взгляд в мою сторону, и закрыл за собой дверь.
И запер ее.
Я подбежала к столу, судорожно высматривая ключ.
Ничего.
Может быть, мне повезло, и он не запер меня. Я бросилась к двери и потянула ее. Не повезло.
Я ударила кулаками по этой преграде. Что делать, если произойдет пожар? Что делать, если я подавлюсь орехом, и мне будет нужна помощь службы 911?
— Сволочь! — прошипела я, пнув дверь туфлей на шпильке, и потопала обратно в гостиную.
Я не могла наслаждаться красотой, потому что это было так неправильно, так... зависимо. Словно это дорогостоящая клетка с невидимыми прутьями. По большей части, я чувствовала, что уже на пределе. Я имею в виду не нервный срыв — я не тот тип людей, с которыми это происходит. У меня есть логика, ведь я реалистка. Это имело бы смысл, если бы Блазик действовал вне закона, но я знала не понаслышке — такие люди, как Николай и мой отец, выше закона, они держат закон в своих задних карманах.
Вздрогнув, я пошла на кухню и налила себе еще бокал шампанского, чтобы успокоить нервы. Мой взгляд упал на диван и сумочку с торчащей из нее черной папкой. Тяжело выдохнув, я выпила оставшуюся часть шампанского и направилась к дивану.
Я смогу это сделать.
Прочитать. Я могу прочитать. Слова не имели власти надо мной, и Николай не имел власти надо мной, независимо от того, во что он верил.
Папка была толстой и тяжелой. Я села на диван и открыла ее на первой странице. Это был договор, который он попросил меня подписать. Я знала, что это копия, так что если разорву его, мне это ничего не даст. Это было обычное соглашение о неразглашении, подразумевавшее, что если бы я рассказала прессе или кому-либо еще о делах компании Блазика, меня бы засудили. Я пропустила мелкий шрифт и перешла к следующей странице.