Искупленный
Шрифт:
Я улыбаюсь.
Она толкает меня в грудь ногой.
— Что ты хочешь мне показать?
— Как сильно ты мне дорога.
Вот это заставило ее замолчать. Хлоя остается в недоумении, когда я поворачиваюсь и переползаю через нее. Я делаю паузу, не зная, как поступить дальше, чтобы между нами не возникло неловкости.
— Ты можешь сделать кое-что для меня? — Хлоя сдвигается подо мной.
— Что?
— Ты поменяешься со мной положением?
Я моргаю ей. Следуя ее приказу, я вжимаюсь спиной в матрас. Моя голова погружается в мягкие подушки,
Губы Хлои мягко прижимаются к моим. Ее руки пробегают по моим плечам, а затем спускаются вниз по моему прессу. Каждый мускул, к которому она прикасается, напрягается, пока она не переходит к другому. Ее руки поднимают подол моей рубашки, стягивая ее через голову. Она целует мое тело. Мне нравится ощущать, как она проводит языком по твердым мышцам.
Мой член болезненно трется о шов тренировочных штанов. Ее легкие ласки заставляют меня напрячься в ожидании большего. Больше ее. Больше этого. Больше всего, что она может предложить.
— Держи глаза закрытыми. Если ты откроешь их, значит, все закончится, — ее горячее дыхание проходит по моей коже.
Это последнее, чего я хочу. Я закрываю глаза и хватаюсь за плед. Вместо того чтобы думать, я сосредоточился на ощущении ее губ на моем теле.
Она берется за пояс моих штанов и трусов одновременно. Каждый мускул в моем теле напрягается, когда она спускает их с моих ног, обнажая ту часть меня, которую я скрываю от всего мира.
Думает ли она, что моя нога выглядит так же ужасно, как и я? Пугает ли ее неровный шрам и морщинистая кожа? Мое тело напрягается под натиском негативных мыслей. Я пытаюсь прогнать мысль о том, что Хлоя может вблизи увидеть мою культю и металлическую ногу, но все в этой ситуации заставляет меня чувствовать себя неловко.
— Сантьяго. Перестань думать и сосредоточься на том, что я заставляю тебя чувствовать, — Хлоя проводит ладонями по моим бедрам. Она устраивается между моих ног, и ее тепло стирает часть холода, проникающего в мои кости. Мурашки покрывают мою кожу, когда ее ладонь проводит по длине моего члена.
От ее прикосновения у меня в ушах шумит кровь. Это похоже на статическое электричество, проходящее по моей коже, потрескивающее от давления и предвкушения. Ее губы сменяют руку, оставляя слабые поцелуи по всей длине моего члена. Все мои страхи исчезают, когда ее горячий рот обхватывает мой член.
Это смесь рая и ада. Правильного и неправильного. Отчаяние от желания, чтобы этот момент длился дольше, и одновременно жажды освобождения от пытки ее рта.
Мой член дергается, когда она отсасывает мне, доводя меня до грани наслаждения, прежде чем снова отстраниться. Я хватаю в кулак ее волосы и дергаю.
— Ты убиваешь меня.
Ее губы приоткрываются, когда она выпускает мой член изо рта.
— Считай это расплатой за прошлый раз, — она еще раз облизывает мой член для пущей убедительности.
— Хватит, — шиплю я.
— Почему? — продолжает она, двигая рукой вверх-вниз.
Мои яйца напрягаются, и покалывание
— Достаточно.
Широко раскрытые глаза Хлои — первое, что я вижу, когда открываю свои.
— Хватит игр.
Она ухмыляется.
— Это ты нарушил первое правило.
— С этого момента есть только одно правило, которое имеет значение, и оно заключается в том, чтобы заставить тебя кончить, — я выскальзываю из-под ее тела и опускаю ноги на пол.
Она смеется, когда я подтаскиваю ее к краю кровати. С ее помощью я быстро расправляюсь с ее майкой и шортами. Мои движения торопливы и лишены всякого изящества. Ее трусики и лифчик постигает та же участь, и я, наконец, впитываю вид ее обнаженного тела.
Все переживания по поводу моего протеза покидают комнату, когда я осматриваю ее. Лучи заката, просвечивающие из раздвижной двери, окрашивают ее кожу в золотистый цвет. Они подчеркивают цвет ее волос, волнистые прядки, покрывающие белую простыню позади нее.
Все в ней идеально. От ее груди, которая идеально помещается в моих ладонях, до крошечной родинки на бедре. Но больше всего выделяется то, как она излучает красоту изнутри.
— Ты потрясающая, ты знаешь это?
Она закусывает губу и отводит взгляд.
Я хватаю ее за бедра, раздвигая их.
— Сейчас не время стесняться меня.
Это было глупо. Я понимаю это, глядя на нее сверху вниз и думая, как, черт возьми, я смогу доставить ей удовольствие привычным для меня способом. Неужели, если я встану на колени, это испортит настроение? Не похоже, что подниматься на ноги — самый быстрый процесс.
— Сантьяго? — Хлоя приподнялась на локтях.
— Хм… — я смотрю вниз на свою ногу.
— Ради всего святого. Мне. Все. Равно.
Я отвечаю невнятным бормотанием.
— Но мне будет не все равно, если ты оставишь меня возбуждений и мокрой, умоляющей о твоем члене, потому что ты слишком стесняешься взять то, чего хочешь.
Я ухмыляюсь.
— Властно.
— Я покажу тебе властность. Встань на колени перед своей королевой, иначе я сделаю все сама.
Я качаю головой и опускаюсь на землю. Хлоя задыхается, когда я провожу поцелуями по внутренней стороне ее бедра. Мой язык исследует место, которое я так хочу попробовать, и тело Хлои прижимается к матрасу. Я переключаюсь между сосанием ее клитора и дразнящими движениями у входа.
Я зацикливаюсь на звуках, которые издает Хлоя. Каждый вздох, каждый стон, каждый чертов всхлип, вырывающийся из ее рта, разжигает чудовище внутри меня. Она выкрикивает мое имя, а ее руки сжимают простыни над головой. Ее стоны становятся гимном в моей голове, который я хочу воспроизводить снова и снова.
Моя голова затуманивается по мере того, как Хлоя все отчаяннее требует освобождения. Она прижимается к моему лицу, и я улыбаюсь. Ее терпение исчезает, а моя уверенность резко возрастает, когда она хватается за мои волосы. Возникает укус боли, и я отвечаю на него жестким сжатием ее клитора.