Искупленный
Шрифт:
Я подсматриваю одним глазом и замечаю Сантьяго, сидящего на стуле у большого окна. Луна освещает гитару, прислоненную к его бедру. Одна рука обхватила гриф, нежно касаясь струн.
Не могу поверить, что он снова взял в руки гитару. После всех слов о том, что он избегает музыки, он играет прямо здесь, у меня на глазах.
Неужели мне это снится? На всякий случай я сильно ущипнула себя за руку. Нет, он все еще там.
Музыка останавливается, и он поднимает взгляд
Я закрываю глаза и прикидываюсь спящей.
Он смеется про себя.
— Тебе не нужно притворяться. Я практически чувствую твой взгляд на себе.
Я приоткрываю один глаз и оцениваю его лицо. Тень улыбки делает его более юным. Даже счастливым.
— Попалась, — я прижимаю простыню к груди, когда сажусь.
Он хихикает, руки снова начинают двигаться, наполняя комнату музыкой.
— Какие-нибудь пожелания?
Мои глаза расширяются до боли.
— Что?
— У тебя есть любимая песня?
— У меня? — вопрос прозвучал шепотом.
Он драматично оглядывает комнату в поисках кого-то еще.
Я бросаю подушку ему в голову. Она падает на пол перед ним с тихим стуком.
— Ты знаешь, как играть «XO» Джона Майера?
Он перебирает начальные аккорды песни.
— Впечатляет. Это как приватный концерт, прямо из кровати, — я опускаюсь обратно на матрас, улыбаясь, когда он погружается в музыку.
Его глаза закрываются, а руки двигаются самым завораживающим образом. То, что он снова играет, не осталось для меня незамеченным. Сантьяго Алаторре вернул себе часть души, и я не хочу, чтобы он потерял ее снова.
* * *
— Сначала ты кипятишь молоко, а потом наливаешь его в чашку вот так. — Маттео демонстрирует свой впечатляющий навык создания цветка из кофейной пены.
— Со стороны это выглядит легко, — я надулась.
Он смеется.
— Теперь попробуй сама, — он передает мне чашку.
Я пытаюсь воссоздать тот же цветок, но в итоге мой рисунок больше похож на кактус.
— В конце концов, у тебя получится, — он ударяется своим плечом о мое. — У меня ушли месяцы, прежде чем я освоил разные рисунки.
Я отхожу и даю ему пространство, чтобы поставить чашки кофе перед нашими единственными клиентами. Он возвращается к стойке и начинает убирать беспорядок, который я устроила.
— Я могу это сделать. Это моя работа, — я выхватываю тряпку из его рук.
— О, ерунда. Я убирался сам задолго до того, как ты здесь работала, и буду делать это после.
Я отступаю назад. Мои кроссовки скрипят по полу от моей поспешности.
— Что?
— Хлоя, — он покачал головой, — ты встречаешься с Сантьяго Алаторре. Тот факт, что ты работаешь в этом магазине, шокирует с самого начала. Если ты мечтаешь о собственном кафе, я уверен,
— Ммм, но я еще не готова. Мне так многому нужно у тебя научиться.
— Птенец никогда не научится летать, если он слишком боится покинуть гнездо.
Ладно, мистер Мияги, успокойтесь.
— Ну, этой птичке нужно еще кое-чему у тебя научиться. Как я могу открыть свое собственное заведение, если я до сих пор не знаю, как сделать изящные цветы из пены?
— Ну, скоро наступит осенний сезон, а здесь все имеет тенденцию замедляться.
Я оглядываю пустой магазин, гадая, на что похоже замедление.
Маттео слабо улыбается.
— А когда затишье, я обычно работаю здесь меньше. Я немного путешествую. Навещаю старых друзей по всей Европе.
О, нет. Он серьезно собирается уволить меня? Он не может этого сделать. Я не готова потерять связь с ним. Не после всего того, через что я прошла, чтобы достичь определенного уровня комфорта с ним.
Кажется, он воспринимает мое молчание как согласие.
— Я планирую взять отпуск через две недели и закрыть магазин на месяц.
Я задыхаюсь от резкого вдоха.
— Две недели? Закрытие магазина? — кто может ни с того ни с сего решить взять отпуск на месяц?
Люди, которые могут оплачивать свои счета, не пропуская ужин в течение недели, Хлоя.
Он кивает.
— Не волнуйся. Я все еще буду рядом. И у тебя всегда есть место, где ты сможешь получить опыт. Но я хотел сказать заранее, чтобы у тебя было время найти другие варианты. На противоположном берегу озера есть еще один магазин с отличным… — Он продолжает говорить, но ни одно из его слов не находит отклика.
Разочарование сменяется тревогой. Я все лето выстраивала с ним отношения, надеясь, что наступит подходящий момент признаться, кто я такая. Я не могу позволить ему исчезнуть в итальянском закате до того, как у меня появится шанс поговорить с ним. Поверить ему и поделиться тем, что он значит для меня. Может быть, если я откроюсь, он решит остаться и узнать меня получше. На этот раз по-настоящему, без отвлекающих факторов и ложного ученичества.
Отчаяние делает меня глупой.
Я прервала его.
— Что ты думаешь о совместном ужине, чтобы отпраздновать окончание напряженного сезона?
Маттео улыбается.
— Я был бы рад этому. И мы можем отпраздновать, что ты набралась знаний, птичка. Ты провела лето под моим крылом, и тебе пора выходить в свет.
Я киваю, с трудом сдерживая слова из-за комка в горле.
Эта птичка вот-вот покинет гнездо. Будем надеяться, что я переживу падение, потому что если нет, то сломанная шея будет меньшим из всех зол.
* * *