Искушение для леди
Шрифт:
Первое, что проникло в сознание Мег, когда она начала приходить в себя, — это ужасная головная боль. У нее буквально раскалывался череп. Сжав голову руками, она повернулась, чувствуя, как бедро врезалось в жесткие доски пола.
Открыв глаза, девушка огляделась в слабом свете, сочившемся сквозь заросший грязью иллюминатор. Должно быть, она где-то в носовой части корабля. Пахло стоялой морской водой, и грязная холодная влага пропитала всю ее одежду. Мег промерзла до самых костей.
Джейка нигде не было видно в этом маленьком помещении.
Закрыв глаза, Мег припомнила — смутно —
Мег, пошатываясь, поднялась на ноги, держась за раскалывающуюся голову, словно пытаясь удержать ее на шее, и взглядом поискала дверь. Она увидела ее — еле заметный четырехугольник в полутьме — и заковыляла к ней, нащупывая ручку.
— Джейк! — позвала она слабым хриплым голосом. — Джейк?
Конечно же, он не ответил. Он был с Кавершемом. А Кавершем никогда не появлялся вблизи трюма своих кораблей. И конечно же, когда она повернула дверную ручку, дверь оказалась по-прежнему крепко заперта.
Корабль покачивался под ее ногами. Очевидно, какое-то время назад они вышли в море. И теперь полным ходом двигались вперед.
Прихрамывая и покачиваясь, как старуха, Мег доплелась до иллюминатора и принялась протирать стекло своей юбкой, медленно счищая толстый слой грязи, пока наконец не увидела голубое небо, океан под ним и серые фонтаны брызг от волн, разбивающихся о корпус судна. Земли не было видно. Но это ничего не значило. Они могли находиться очень близко от берега, но она этого не узнает, пока не посмотрит под нужным углом.
Мег поднялась, чтобы исследовать свою темницу более тщательно. По-видимому, это было старое помещение лазарета, рабочее место врача, которого больше не существовало — или же он пользовался теперь другим помещением. В центре стояла койка, на которой врач, вероятно, выполнял медицинские операции. На стене возле иллюминатора висели полки, заполненные полупустыми и разбитыми склянками, наверное, со старыми лекарствами. Мег поискала ярлычок с чем-нибудь вроде «Средство от головной боли», но безуспешно. Но когда она осматривала полку, ее внимание привлекли разбитые склянки. Их острые зазубренные края и углы.
Оружие. Или по крайней мере возможное средство защиты.
Она нашла особенно опасно выглядевший крупный осколок стекла — не от склянки, а от разбитого ручного зеркала — и осторожно спрятала его в кармашек, вшитый в складки ее сорочки. Это могло сработать — если она не распорет руку, пытаясь бороться.
Боже милостивый. Они были в открытом море. Если ей удастся выстоять, и каким-то чудом они с Джейком сумеют убежать, куда им тогда деваться? Ей пришлось бы сразиться с целой командой, чтобы спустить шлюпку на воду. Мег многие годы тщательно планировала тот побег с «Непокорного». И даже тогда ее план наверняка увенчался бы гибелью их обоих, не повстречайся им по счастью корабль Уилла, спасший их от смерти.
Даже сквозь опутавшую ее пелену безнадежности маленький осколок стекла в кармане успокаивал, придавал сил. А в данный момент Мег крайне нуждалась в поддержке.
Внимательно исследовав каждую щель, каждую трещину в тесной каморке и не обнаружив больше ничего, что можно использовать, Мег снова забилась в угол, в котором спала, притянула колени к груди и завернулась в плащ, сберегая силы для предстоящей неизбежной схватки.
Примерно час спустя она услышала скрежет ключа в замке. Мег взглянула на дверь из своего угла, где отдыхала, опустив голову на колени, и увидела одного из громил Кавершема.
Верзила потоптался у двери, оглядывая каморку, пытаясь разглядеть девушку в полутьме. Наконец он ее заметил.
— Поторапливайтесь. Капитан желает вас видеть, — пробурчал он.
Мег поколебалась, но бесполезно было сопротивляться. Если бы она отказалась, этот бандит все равно поволок бы ее к Кавершему, даже если бы она стала кричать и пинаться. А ей нужно было беречь силы.
Испытывая сильную боль, она с трудом поднялась на ноги. Оставив свой плащ — он совершенно промок, — она медленно подошла к двери. Громила схватил ее за ушибленную руку и вытащил за дверь, затем по двум узким коротким трапам выволок на палубу.
Мег стиснула зубы, чтобы не расплакаться. Каждое ее движение отдавалось пульсирующей болью в голове.
Учащенно дыша, Мег выпрямила спину. Какая разница, что ее ждет? Кавершем никогда не увидит ее съежившейся и корчащейся от страха. Она поступила правильно, забрав от него сына. Он дурной, презренный, порочный человек. Ей предстоит в последний раз предстать перед ним, и она обязана быть сильной.
Громила втолкнул ее в капитанскую каюту, где за маленьким выщербленным, заляпанным грязью деревянным столом сидел Кавершем. Брови его были гневно насуплены, морщины на лбу и вокруг рта выделялись резче, чем обычно. Вид стола наверняка страшно раздражает его, подумала Мег с замиранием сердца. И скверное настроение Кавершема, пребывающего в состоянии наивысшего раздражения, существенно затрудняло и без того нелегкое положение Мег.
А затем она увидела Джейка. Он сидел на стуле позади Кавершема. Рот его был заткнут кляпом. Его каштановые волосы торчали во все стороны, щеки — в грязных пятнах от слез. В огромных глазах застыл ужас.
— Джейк! — Мег рванулась к нему, но громила оттащил ее назад. Его пальцы так больно сжали ее ушибленную руку, что она едва сдержалась, чтобы не застонать от боли.
Обезумевшие голубые глаза мальчика впились в нее. Джейк издавал сдавленные звуки, извиваясь, и Мег поняла, что он привязан к стулу.
Она устремила обвиняющий, полный ненависти взгляд на Кавершема, изо всех сил стараясь сдержаться и не шипеть на него.
— Что вы делаете?
Тот только пожал плечами:
— Он был неуместно шумлив, поэтому я велел заткнуть ему рот. К тому же он молотил руками без разбора и поцарапал меня, как дикая кошка. — Кавершем указал на длинную неглубокую царапину на руке и продолжал: — Поэтому я приказал связать ему руки. А потом он начал бегать кругом, как безумный, поэтому я привязал его к стулу, где он научится сидеть тихо и спокойно, как подобает благовоспитанному мальчику.