Шрифт:
Старая таверна со скрипучей дверью казалась из числа тех, что можно встретить и на Земле в каком-нибудь глухом месте, где даже на электрическом освещении экономят. Поцарапанные столы, кособокие стулья, погнутые ложки… с другой стороны хорошо заточенные ножи, а главное аппетитные запахи, доносящиеся с кухни. Вроде всё, как на Земле только вот зеленоватые лучи местного светила напрочь убивали эту иллюзию. Хотя на светило я, пожалуй, наговариваю. Такого весёлого, изумрудного света на Земле в реале нет. Такой свет бывает разве, что в земных сказках,
Да, я словно бы попал в сказку: драконы и грифоны, эльфы и гномы. Кого только нет!
Людей нет и вот надо же, не хватает мне этих прежде столь противных человеков. Топлю своё горе в вине, точнее в гномояде. Ещё точнее гномояд больше напоминает земную водку, чем уточнённые, эльфийские вина. Страшно и представить сколько стоило бы подобное вино на Земле. Хотя откуда на Родине эльфийские вина?
А вот сами эльфийки… В лучшем случае окатят ледяным презрением. В случае же, если в курсе заигрывания окажется кто-то из эльфов их клана, то серьёзность своих намерений придётся доказывать на дуэли с соперником чьй фехтовальный опыт вполне вполне возможно, измеряется веками. Убить, наверное, не убьют, но всё же лично доброту эльфов проверять не хочется. Да и не чета я даже эльфийкам из простонародья. Уж самому то себе признаться можно.
Орчанки? Не такие страшные, как я ожидал, по-своему даже красивые на свой диковатый манер. Только вот орчанки и сами прирезать могут, только возрази бой-бабе в неудачный момент. Хорошо, что хоть последнего тёмного властелина в Энедвейте ещё до моего появления развеяли. Теперь орки свободны, а по своей воли они творят зло не чаще, чем люди на Земле. Надо бы, наверное, попробовать подкатить к какой-нибудь сравнительно субтильной орчанки. Вот у окна вроде подходящая, только вот уж больно остёр её кинжал за искусно расшитым поясом. Боюсь…
Гномки по слухам вовсе усаты и бородаты, фу! Зато гномояд у них такой забористый выходит… Пожалуй, даже крепче водки. Выпью ка ещё стаканчик…
Ик-ик… так о чём это я понимаешь? Ах, да я же о бабах тихо беседую…. С кем же я говорю? О я же сам с собою говорю, хороший собеседник. Такому собеседнику можно признаться, что гномки по слухам столь усаты и бородаты, что по сравнению с ними и кобыла невеста. О, да это идея!
– Слышь Игого, Игого! Да где же это тебя носит?!
– Не ори, а то заткну! – угрюмо произнёс хозяин таверны. Да, таверны, где заправляют здоровенные огры обычно отличаются спокойствием. Однако нельзя и самому шуметь. Надо… надо оставить плату и выйти, а там глядишь и своего скакуна найду.
Так, так возле сортира коня, то есть единорога не видать. Однако сам сортир весьма кстати. Ещё бы руки помыть… Хорошая идея, нашёл единорога у колодца. Опять детишек лечит, наверняка, опять задарма. Не считать же достойной платой за чудесное исцеление колодезную воду, набранную в ведро ребятами постарше, но не ругать же Игогошу за доброту?
И всё же я не удержался от того, чтобы скорчить недовольную мину при виде своего столь далеко ушедшего скакуна. Конечно, он сразу догадался о причине моего недовольства и принялся извиняться по своему обыкновению.
– Прости Ванно, но запах алкоголя мне неприятен. Вот я и отошёл подальше от кабака.
– Ты в долгу передо мной!
– Да, ты спас мне жизнь, я твой должник.
– Вряд ли тебе удастся возвратить долг. Прежде сопьюсь от одиночества!
– Ванно, но я же с тобой и останусь…
– Дурак, ты жеребец, а я тоже жеребец, то есть мужик и мне нужна баба, но с бабами тут напряжёнка. Так, что и кобыла сойдёт, благо вы разумные и говорите понятно, не животные какие-нибудь. Да точно не животные, конечно, не животные.
– Ванно, к чему ты клонишь? – впервые за долгое время мне удалось поставить Игого в тупик не своим порою шокирующим по местным меркам поведением, а своими заковыристыми вопросами и внутренне я ликовал. Пора развить успех. Благо мы уже вышли за околицу деревеньки. Вот я и смог залезть на Игого, не привлекая лишнего внимания. Не принято тут как-то мужику мужика везти на своей спине даже, если речь о спине четвероногого. Вот и приходится скрываться словно бы речь не о банальной езде, а о чём-то неприличном. Хотя я женщин люблю, а они меня… Всё хватит ходить вокруг да около!
– Ты мне советовал остепениться, а ещё у тебя две дочери на выданье. Какую из них выдашь за меня?
– Но, но ведь они пегаска и единорожка, – никогда не слышал, чтобы Игого прежде заикался от удивления.
– Что ты заикаешься как пьяный? Может пьёшь в втихомолочку как лошадь? Хотя ты и есть конь! Впрочем, это не важно. Ты в долгу передо мной, пригласи дочерей на свидание со мной.
– Ванно, но разве так можно? – ни с того ни с сего заартачился доселе столь уступчивый единорог.
– Разве ваши законы запрещают межвидовые браки? Я же видел пегаску с единорогом, помнишь там на цветущей поляне два дня тому назад. Она ещё ласкала его крылом. Ты мне тогда помешал посмотреть, что будет дальше… В конце-концов ты сам женат на пегаске!
– Но, ведь браки заключают двуногие с двуногими, а четвероногие с четвероногими, а ты человек, а не пегас или единорог. Романтическая любовь между двуногими и четвероногими, что наши законодатели даже не удосужились её запретить! – единорог принялся возражать, но как-то неуверенно. Видимо законодательного запрета действительно нет, а значит прочь сомнения!
– Что не запрещено, то можно!
– Долг жизни на мне, а не на моих дочерях. Я не могу их неволить! – Игого столь неожиданно взвился на дабы, что мне пришлось отступить.
– Да, ладно тебе, не злись. Ещё ненароком голову размозжишь копытом, должник. Кто говорит о неволе?
– Но ведь ты хочешь встречаться сразу с обеими моими дочерьми! – от возмущения единорог начал стричь ушами совсем по-лошадиному. Впрочем, люди под влиянием эмоций тоже порою ведут себя, как бабуины какие-нибудь.