Искушение злом (Обожествленное зло) (др.перевод)

Робертс Нора

Клер сделала шаг назад, намереваясь побыстрее уйти в личный кабинет Анжи, чтобы побыть в одиночестве, и неожиданно уперлась в кого-то спиной.

– Прошу прощения, – начала она извиняться, повернувшись. – Здесь так много народа… Блэйр! – Она обняла брата. Это было первое искреннее чувство за весь вечер. – Ты пришел! Я так боялась, что не сможешь этого сделать…

– Не смогу прийти на выставку своей сестры?

– Спасибо!

– О да! – Блэйр обвел взглядом галерею. – Кто что говорил?

– Все хвалили, перебивая друг друга, – она схватила брата за руку. – Пойдем отсюда. И кто бы нас ни окликал, не

останавливайся.

– Э-э, – Блэйр показал глазами на официанта. – Там шампанское!

– Я куплю тебе ящик.

Оставив без внимания предоставленный в ее распоряжение лимузин, Клер потащила брата по улице. Миновав четыре дома, они зашли в кулинарию, вдохнув запах еды – мяса, маринадов, чеснока.

– Слава тебе, Господи, – пробормотала Клер и бросилась к прилавку, чтобы посмотреть, какие есть блинчики, картофельные салаты, фаршированные яйца и копченая рыба.

Через десять минут они сидели за столиком, накрытым дешевой клетчатой скатертью, и ели восхитительные сэндвичи – черный хлеб, грудинка и швейцарский сыр.

– Я купил новый костюм и приехал на такси, для того чтобы оказаться в кулинарии и есть это?

– Можем вернуться, если хочешь, – сказала Клер с набитым ртом. – Мне нужно было вырваться хотя бы на полчаса.

– Это твоя выставка, – улыбнулся Блэйр.

– Да. Но кого там выставляют, мои работы или меня?

– Ладно, малышка, – откинувшись на спинку стула, он откусил еще один кусок. – В чем все-таки дело?

Клер немного помолчала, обдумывая, что сказать брату. Она не понимала, насколько ей нужно было уйти оттуда, до тех пор, пока не увидела Блэйра. Он один такой искренний среди всего этого блеска и фальшивых улыбок…

Брат был немного выше, чем она. Его светлые волосы с годами потемнели, стали рыжеватыми, но зачесывал он их по-прежнему просто прямо назад. Многие женщины постоянно говорили, что Блэйр Кимболл напоминает им кого-то из актеров, вспомнить бы только, кого именно… Но он выбрал другое профессиональное поприще и смог добиться на нем успехов. В свои двадцать восемь лет ее брат уже высоко стоял на журналистской лестнице – был самым молодым политическим обозревателем «Вашингтон пост».

Клер знала, что он умный и очень собранный человек, полная ее противоположность, даром что они близнецы. В мире нет никого другого, с кем ей было легче поделиться своими самыми сокровенными мыслями.

– Как мама?

Теперь Блэйр пил колу – и это вместо шампанского! Он знал, что его сестра сделает еще не одну петлю, прежде чем почувствует, что готова к разговору.

– Хорошо. Я недавно получил от нее открытку. А тебе она не написала?

– Написала, – Клер тоже сделала глоток колы – и это после шампанского. – Кажется, они с Джерри прекрасно проводят время.

– Похоже, что так, – Блэйр немного подался вперед и коснулся руки сестры. – Джерри ей нужен, Клер. Мама любит его. И потом, она заслужила немного счастья.

– Я знаю, знаю, – она отодвинула тарелку. В последнее время аппетит Клер менялся так же быстро, как настроение. – Умом я это понимаю. Она много работала после смерти папы, чтобы его дело не пропало. И чтобы не сойти с ума, наверное. Я все это знаю, – повторила она, потирая лоб. – Я все знаю.

– И…

Клер нахмурилась:

– Джерри хороший человек. Он мне нравится, правда. Он умный и, очевидно, любит

маму. И мы уже не дети, которым кажется, что чужой мужчина пытается занять место их папы.

– Но?..

– Но меня не покидает чувство, что он занимает папино место, – Клер попыталась улыбнуться, но не преуспела в этой попытке. – Это все не то или не совсем то. Боже мой, Блэйр, мне кажется, все мы идем в разные стороны… Мы теперь так далеко друг от друга. Мама в Европе, ты в Вашингтоне, я здесь. Я все время думаю о том, как мы жили до того, как… потеряли папу.

– Это было давно.

– Я знаю, знаю, – она начала комкать салфетку. Клер не чувствовала уверенности в том, что сможет найти нужные слова. Ей зачастую было легче выражать свои эмоции в меди и мраморе. – Дело в том, что… ну, даже после того… когда нас осталось трое… – Она на мгновение закрыла глаза. – Было трудно – потрясение от случившегося, потом скандал со сделкой на землю под торговый центр… Мы были прекрасной семьей, но папа умер, и его смерть породила столько слухов… Мы крепко держались, очень крепко, и выстояли, а потом раз – и все врозь.

– Есть телефон, Клер. И потом – от Нью-Йорка до Вашингтона час на самолете.

– Да, конечно. Я не знаю, в чем дело, Блэйр. Все вроде бы хорошо. У меня отличная работа. Мне нравится делать то, что я делаю. Мне нравится моя жизнь. И вдруг… снова этот сон.

– Вот оно что… – он взял у сестры скомканную салфетку, положил в пепельницу, а ладонь оставил в своей руке. – Хочешь поговорить об этом?

– Поговорить об этом сне? – она шевельнула пальцами, но Блэйр держал крепко. Клер не обсуждала это никогда, даже с ним. – Да, все то же самое. Ужасно, когда это случается, но потом ведь проходит… Только на этот раз пока не прошло… Я работаю, но сердце не лежит к работе, и это заметно. Я все думаю о папе, и о нашем доме в Эммитсборо, и о самом городе. Ланч «У Марты» после воскресной службы. – Она сделала глубокий вдох. – Блэйр, мне кажется, я хочу домой.

– Домой? В Эммитсборо?

– Да. Слушай, я знаю, что сейчас у тебя очень много работы, но ты за меня не волнуйся. А мама вернется еще не скоро.

– Да, конечно, – брат чувствовал ее напряжение, и думал, как ему быть. – Послушай меня, Клер. Эммитсборо далеко от Нью-Йорка. Я не имею в виду расстояние в милях.

– Один раз я уже проделала это путь.

– Оттуда сюда. Дорога обратно выглядит совсем иначе. Ты не была там уже…

– Девять лет, – закончила фразу сама Клер. – Почти десять. Наверное, тогда было легче. Я просто поступила в колледж и уехала. Потом, когда мама переехала в Вирджинию, возвращаться стало уже незачем. – Она высвободила руку, отломила кусочек хлеба и положила его в рот, но сделала это не потому, что почувствовала голод, а потому, что испытывала потребность хоть что-то сделать.

– Незачем, это да. Но куда вернуться было, ведь дом-то остался. Это хорошее вложение. Без закладной, налоги небольшие. Арендная плата…

– Ты действительно веришь в то, что это единственная причина, по которой мама не продала дом? Из-за арендной платы?

Блэйр смотрел на сестру. Ему хотелось сказать ей «да», чтобы Клер обрела спокойствие в думах о будущем, вместо того, чтобы искать его в прошлом. Его собственная рана давно затянулась, но вдруг и она неожиданно откроется? Очень бы не хотелось…