Искушение. Книга 1. Перстень Змеи
Шрифт:
На Софью Ивановну жалко было смотреть, от красивой китайской вещицы осталась горстка обломков. Праздничный вечер был безнадежно испорчен. А тут еще в гостиной появилась кухарка, со своим: «Самовар поспел, чё заваривать-то?». Это «ЧЁ» окончательно добило бедную женщину, и она разрыдалась.
Это было как гром среди ясного неба. Отогнав назойливых мальчишек, которые норовили утащить «настоящие китайские куски», Кирилл Гаврилович попытался соединить разрозненные кусочки рамки и обломки плитки чая. Оказалось, что куски прессованного чая не были обломками в прямом смысле слова. Края их, хоть и не ровные, тем не менее, имели следы специальной обработки и вскоре Ильин смог вызвать улыбку на заплаканном лице жены, положив перед ней собранный китайский
— Ух, ты! — Дети и Свиридовы с восхищением смотрели на собранную головоломку.
— Ну, Кирилл Гаврилович, у Вас — просто золотые руки! — Свиридов с восхищением пожал руку Ильину.
— Родная, не плачь! Я все исправил, Ильин сам готов был разрыдаться, видя улыбающееся лицо жены.
— Теперь мы разберем вещицу, — он сделал «страшное» лицо, чтобы быть похожим на фокусников в цирке, повернул одну из ножек подставки, и под общий восторженный вздох плитка опять распалась на столе.
— Вуаля!
Кирилл Гаврилович почувствовал себя настоящим факиром, почти волшебником, когда встретился с восхищенными взглядами дочери и сына.
— Истинный маг и волшебник! — воскликнул господин Свиридов и все в восхищении захлопали в ладоши.
— Кирюша! Прекрати, вдруг, не сможешь опять собрать, — жена с опаской глядела на кучку из чайных брикетов и дощечек.
— Мало того, что смогу, но подозреваю — возможно, достану один брикетик и соберу все остальные в рамку. Сейчас увидите.
Он опять быстро все собрал, только в центре зияло круглое отверстие, а на руке Ильин подбрасывал круглую серединку чайной пластины.
— Ну, что, набаловались, — проворчала кухарка. Она стояла в дверях и, подбоченясь, ждала, когда хозяева, наконец, дадут ей чай для заварки.
Неожиданный крик проснувшегося младенца заставил Кирилла Гавриловича отвлечься, он оступился и чуть не уронил чайный брикет.
— Уфф! Чуть не уронил, — произнес он и ошарашено посмотрел на руку, — в ладони старшего телеграфиста Ильина лежали две половинки чайного брикета. В открывшемся внутреннем пространстве лежала фигурка змеи с широко открытой пастью. Фигурка сверкала черным лаком. Змейка не производила пугающего впечатления. Белые пятнышки глаз, красная лаковая пасть делали ее похожей на маленького ужа. Кирилл Гаврилович аккуратно поставил змейку на стол.
— Софьюшка, родная, посмотри, китайский император тебе подарочек прислал по случаю Ванечкиных крестин, — подвинул фигурку жене, — смотри, как пасть раззявила, так и хочется туда палец засунуть!
— Что Вы говорите, Кирилл Гаврилович, — взмахнула руками испуганная госпожа Свиридова, — это же змея, вдруг, там внутри — какой-нибудь тайный шип с восточным ядом.
Софья Ивановна решительно взяла фигурку и поставила на комод.
— Полноте, господа, давайте пить чай. Честно говоря, я уже утомилась от этих китайских фокусов.
Воскресный вечер пролетел незаметно. Все изумлялись мастерству китайцев. Чай оказался восхитительным, особенно, этому способствовала сохранившаяся с прошлого года последняя баночка варенья из райских яблок и домашняя вишневая пастила.
Глава 6
10:00. 27 сентября 2012 года. Москва. Центральный офис Андрея Львовича Гумилева.
Аромат свежего кофе плыл по кабинету. Чашка стояла на журнальном столике в углу кабинета, на нем же возвышалась стопка документов, которые нужно было просмотреть и подписать. Среди них ярким красным пятном выделялась папка, с подготовленным референтами, обзором новостей. Солнце ярко освещало здание МГУ. «Все семь сталинских высоток похожи на гигантские космолеты, стоящие на циклопическом космодроме, который раскинулся среди городских улиц и зданий. А это, флагман — „Универ“ готовится к старту с горы, укутанной золотым покрывалом осенней листвы, — поймал он себя на поэтическом настроении, — во мне просыпаются гены дедушки
Электронный органайзер утробно заурчал и высветил очередное предупреждение о необходимости проверки хода подготовки к встрече с Осокиным — вице-премьером, курирующим оборонку.
Гумилев помнил, что Олег Дмитриевич хотел его познакомить с каким-то химиком или физиком, который открыл что-то невероятное. Но на встречу попасть не удалось, а через день помощник вице-премьера без каких-либо комментариев сообщил, что встреча отменяется, исследования по данному направлению проводиться не будут, «вопрос закрыт».
Гумилев никак не ожидал, что тема будет так резко «закрыта» без каких-либо разъяснений со стороны хоть и увлекающегося, но при этом ответственного и очень щепетильного в вопросах общения с «акулами отечественного капитализма» Осокина.
Сейчас Андрей ждал Робокопа — Санича, начальника службы безопасности корпорации Гумилева. Робокопом его прозвали за металлокерамические детали и искусственные мышцы, которыми ему заменили поврежденные в войнах части тела. Однажды, согласившись на этот эксперимент, Санич согласился и на дальнейшее усовершенствование своего организма. В итоге, ребята из отдела Арсения Ковалева, когда тот еще возглавлял этот отдел [63] , совершили технологическое чудо — внешне спокойный, улыбчивый увалень — Олег Санич имел нечеловеческую быстроту реакции, силу, как у подъемного крана, «а нюх, как у собаки, а глаз, как у орла» [64] .
63
Арсений Ковалев, друг Андрея Гумилева. Крестный отец Маруси Гумилевой. В компании Гумилева возглавлял отдел перспективных исследований до 2009 года. Был признан виновным в трагических случаях, произошедших во время Арктической экспедиции, и осужден на 27 лет тюремного заключения в колонии строгого режима без права на досрочное освобождение. Фигурирует в циклах «Маруся», «Миллиардер».
64
М/ф «По следам Бременских музыкантов». Гениальный сыщик. сл. Ю. Энтина.
Олегу было поручено по своим каналам выяснить причины, по которым встреча в Правительстве не состоялась. Ситуация складывалась несколько щекотливая. Положение, которое империя Андрея Львовича Гумилева занимала в экономике России, не позволяло чиновникам даже такого уровня как Осокин, так неожиданно, без каких-либо объяснений, и «протокольных» комментариев «закрывать тему». Тем более, Осокин, у которого были отличные деловые отношения с Андреем, сам предлагал встретиться и, явно лично был заинтересован во встрече с Гумилевым.
Начальник службы безопасности, как обычно, пришел без папки, или ежедневника, или новомодного iPad-а. Он всегда держал все в голове и круглосуточно был готов к самым неожиданным вопросам.
— Олег, что у нас по этому странному совещанию у Осокина? Удалось что-нибудь выяснить? И есть ли информация по работам Ильина? Осокин, ты помнишь, собирался меня с ним познакомить лично?
Обычно улыбающееся лицо Санича, сегодня было хмурым, голубые глаза отливали свинцом.
— Андрей Львович, история нехорошая. Темна больно, — неожиданно нерешительно начал Робокоп, — неделю тому назад, после посещения Осокина, Ильин прямо у Белого Дома попал под машину, разбился и потерял память. Что удивительно, забыл он только последние месяцы жизни и, якобы, всех своих родных и близких, включая жену и детей. Примечательно, что с женой они прожили в любви и согласии более тридцати лет и у них двое детей — «девочка и, еще, мальчик», — невесело пошутил Санич.