Искушения олигархов
Шрифт:
Петухов со вздохом «добил» бутербродик. Надо Катьку в мирное русло направить, ишь, как разошлась с утра пораньше! Или наоборот, усугубить боевую ситуацию, изменив направление удара?
Костя давно смирился с буйным нравом второй жены. Хватит, нанервничался по молодости с первой. Видно, планида у него такая — влюбляться в стерв. Со спокойными женщинами ему было скучно — он и сам спокойный, как слон. Иначе с его опасной профессией банкира Константин Сергеевич давно бы получил инфаркт с инсультом, по отдельности и в одном флаконе, причём несколько
В очередной набег вздыбленной супруги Костя вкрадчиво поинтересовался:
— Так что ты говорила про моего бывшего тестя?
Тесть номер раз, Голубков Николай Геннадьевич, был сослуживцем Кати по Государственной Думе. Служили два товарища, эге…
Впрочем, «товарищем» был лишь Голубков — его фракция «Патриоты России» краснела день ото дня. Не иначе, как от стыда за стремительную и необратимую капитализацию как страны, так и фракции.
— Твой Голубчик слишком много себе позволяет! Женоненавистник хренов!
— Ну, женщин он как раз любит. Только не афиширует.
— Как же, любит! Использует, хочешь сказать?
— Ну, не без этого, — Петухов с сожалением спрятал белый батон в хлебницу. — Но ты же дожмёшь его с пивным законом?
— Не сомневайся, дожму! Сегодня Гоша должен Лёвку привезти. Лёвка что–нибудь придумает. Профинансируешь? — Катя сменила агрессивный тон на более мирный. Что и требовалось доказать.
— Ну, если не во вселенских масштабах, то профинансирую, — согласился Петухов. Дорого ему обойдётся это перемирие. Но уж не дороже денег–то.
— У Лёвушки масштабы всегда вселенские, — Катя примирительно чмокнула мужа в начинающую лысеть макушку. — Ты у меня славный. Только не ешь хлеба! А то в машину не влезешь.
— Новую куплю, попросторнее, — засмеялся Костя и осторожно посмотрел на дикобраза. Но Катя была уже причёсана и не опасна. Готова на выход. В клетку со львами, птеродактилями и прочими хищниками типа Голубкова. Скорей бы уже начинались осенние слушания, а то Катька свирепеет не по дням, а по часам. Пора ей в настоящую работу, прямо в бой.
Уже с начала лета Екатерина Чайкина вышла на тропу большой пивной войны. Агрессивная телереклама пива во всех её проявлениях безмерно раздражала саму Катю и всех её сторонников, как из негласной фракции «Женщин России», так и просто сочувствующих. Красоте, темпераменту и нечеловеческому обаянию нестандартного депутата Чайкиной.
Вообще–то Кате было глубоко наплевать на методы раскрутки пивных брендов. Она придерживалась мнения, что кто хочет пить пиво, тот его будет пить и безо всяких понуканий и напоминаний со стороны Старшего Брата–телевизора. Но! Большие пивные ребята имели неосторожность поддерживать на прошедших выборах «Патриотов России» во главе с супостатом Голубковым. Одного этого было достаточно, чтобы развязать маленькую победоносную войну.
Но война оказалась слишком затяжной и слишком не крово–, а денежнопролитной. Общественное мнение было на стороне Кати, но дальше осуждения пивного алкоголизма как такового дело не шло. Нужен был закон. Суровый и справедливый.
Дура
Пришла пора последней схватки, и Катя намеревалась выиграть её любой ценой. Поэтому она и потребовала вырвать Лёвку из волжской глуши, где он заигрался в какие–то свои забубенные игры с природой. А уж с Лёвкиными мозгами, её хваткой и деньгами Петухова они сделают Голубчика с его пивными кружками на раз. А там как раз и думские каникулы кончатся.
Главное, чтобы Голубков не разнюхал, что Екатерина Чайкина и её единомышленники подпитываются не только от петуховского «Ва — Банка» и жалких вливаний добровольных спонсоров. Ещё ведь и от тульского спиртового заводика исправно капает денежка. От славного наследства доимперского периода. И, царство небесное, дяди Пекаря.
«Царь–водка» пока не стала всемирно известной маркой, но доход приносила весьма стабильный. Причём все доходы, по единогласному решению Гоши, шли исключительно на политические нужды, то есть на развитие её, Екатерины Германовны, бурной деятельности в Государственной Думе.
— Ну, я пошёл, — уже облачившийся в серый костюм Петухов поцеловал задумавшуюся жену в щёку. — Может, пообедаем вместе?
— Я позвоню, — пообещала Катя, зная почти наверняка, что сегодняшний семейный обед не состоится. Разве что погода нелётная…
И всё–таки Костя безбожно разжирел за последние полгода! — про себя заметила она, уже набирая номер на мобильнике.
Администрация Перелыгина располагалась в самом центре этого знаменитого подмосковного посёлка. В ведении администрации были многочисленные дачи деятелей культуры, Дом творчества, плюс некоторое количество свободных незастроенных пространств. Эти пространства многолетний глава администрации господин Ситников в своё время отвоевал у председателя местного совхоза. Сажать капусту на земле, за «сотку» которой можно купить приличный автомобиль, и в самом деле было преступлением.
Всё, что мог, Ситников уже у этой земли взял.
И в самом деле — зачем это каждому писателю да художнику по полгектара вокруг старенькой дачи? Творческих работников Ситников потеснил в первую очередь, откусив у каждого минимум по половине, а то и по две трети участка. Теперь под сенью старинных сосен и ёлок и тут и там возвышались новенькие черепичные крыши, иногда даже с башенками.
Все эти преобразования Ситников проводил под эгидой получения средств на содержание дач, Дома творчества и всей инфраструктуры посёлка. Обнищавшие к тому времени писатели и прочие художники вынуждены были с такой политикой администрации соглашаться. Лично им дачи не принадлежали.