Искушённый
Шрифт:
– Я сам поем. Спи. Если хочется…
– Сереж?
– Ммм…
– Ты всегда был приверженцем… затейливого секса? Как ты обнаружил это в себе? Нет… если не хочешь, не отвечай! Просто… мне интересно.
Сергей так долго молчал, что Лейла уже решила, что он не станет отвечать на ее вопрос. Но он все же заговорил.
– Скажи, тебе известно, что Сеничкин – это вовсе не моя фамилия?
– А чья же? – удивилась Лейла.
– Моей бывшей жены.
Заглушая черную ревность, Лейла спросила:
– Разве в вашей культуре не принято делать наоборот?
– Еще как принято. Но не в том случае, когда… собственная фамилия не вызывает ничего, кроме отторжения.
– Отторжения? Но… почему?
– А вот это как раз и связано с твоим самым первым вопросом. О моих пристрастиях. Я… не один такой урод в своей семье.
– Ты не урод!
– Наверное, - пожал плечами Сеничкин, - но, как бы то ни было, в моем роду так жили все.
– Он встал и зашагал по комнате. –Знаешь ли такой образ жизни. Который передавался из поколения в поколение. Вот есть, к примеру, семьи староверов, солнцепоклонников, мормоны, мать их дери! А род Ковалей… род чертовых извращенцев! Ну, что теперь скажешь?
=15=
– Что думаю? Даже не знаю. Полагаешь, тяга к доминированию передается генетически?
Сеничкин замер посреди комнаты. Подпер руками бока и как-то так глянул на нее…
– Ты совсем, что ли, больная? Из всего того, что я сказал, тебя только этот вопрос волнует?
– В теории – да. Но с другой стороны, если мы не планируем рождения детей, то…
Не дав ей договорить, Сеничкин выругался. Не понимая, почему он так остро на все реагирует, Лейла тоже встала. Свет окутал ее невысокую фигурку, словно припорошил золотистой солнечной пыльцой. Её кожа казалась бархатной… Бархатной.
– Послушай. Наверное, нам лучше сразу все прояснить. Чтобы я вдруг не ляпнула чего-то из ряда вон, по незнанию. – В голове Лейлы мелькнула мысль, которая заставила ее сердце в ужасе сжаться, облизав губы, она прошептала: - Постой… Ты же не хочешь сказать, что тебя растлили…
– Что? – генерал обернулся, поймал ее взгляд в стальные сети своих глаз, - Говорю же - больная! Как тебе такое в голову пришло?!
– Ты сам сказал, что из рода в род… Вот я и подумала.
– Так жили взрослые! Взрослые! Улавливаешь разницу?! – рявкнул генерал.
– Прости, я просто… не знала, что думать.
– Забудь! Ничего такого не было и в помине. Просто мы с братом знали… знали о том, что происходит. Этого оказалось достаточно, чтобы возненавидеть все это дерьмо! Этого оказалось достаточно!
– Ты сказал, с братом? С отцом майора Коваля?
– Да. Он был старше меня на семь лет.
– Почему был? Что с ним случилось? – игнорируя отвратительное настроение Сеничкина, Лейла вплотную к нему подошла и, обняв со спины, осторожно прижалась губами чуть пониже лопатки. Выше она просто не доставала. Маленький рост, который Лейла всегда считала своим проклятьем, теперь не вызывал негативных ассоциаций. Будь она выше – они бы не совпадали так идеально. Как две детали одного замысловатого пазла.
– Что случилось? Что случилось… А он, знаешь ли, себе в башку из дробовика выстрелил. – Лейла вздрогнула. Ощутив это телом, Сеничкин скривился. – Что, страшно?
– Да. Очень страшно, когда люди так с собой поступают. До этого… ведь все еще можно исправить.
– Нет.
– Что, прости?
– Он ничего исправить не мог. Его жена и дочь погибли. Смерть ребенка он бы пережил. Смерть жены – нет. Теперь понимаешь, в какое лезешь безумие?
Как завороженная глядя в его глаза, Лейла сглотнула. Не отводя взгляда, качнула головой:
– Понимаю.
Сергей резко отвернулся, сжал кулаки. Хотел бы он верить… Хотел. Но жизнь - отнюдь не чертов фейерверк! Его брату повезло. Или нет? Он нашел женщину, способную удовлетворить его потребности и наклонности. Сергей не знал, все ли между ними было так гладко, но изредка, когда они встречались, он даже завидовал брату. Было видно, что он доволен своей жизнью. Что он… удовлетворен. Во всех смыслах. И вот каким дерьмом его жизнь закончилась!
– Ни черта ты не понимаешь, - устало парировал он.
– А ты не решай за меня! Повадился!
Сергей недоуменно обернулся. Лейла схватила халат и теперь, сердито сопя, затягивала поясок на талии. Да… он все еще не верил, что Лейла может показывать зубки. Если раньше он видел в ней лишь готовность в любой момент подчиниться, то теперь… Черт! Черт! Черт! Она бросала ему вызов! Разве она не знала, что с хищниками так нельзя?
– Желание наказать тебя за дерзость становится непреодолимым, - предостерег генерал.
– Ты путаешь дерзость со здравым смыслом.
– Хочешь сказать, я несу чушь?
– Вот именно. Уж я-то знаю, Сережа, каково это, когда внутри все горит. От любви. От потребности быть рядом. От невозможности сделать следующий вдох… Так что оставь для кого-нибудь другого сказочку о том, что я не знаю, что делаю. Не перекладывай с больной головы на здоровую.
– Постой-постой! Ты это о чем?
– А вот и подумай! – огорошив его напоследок, Лейла переместилась в кухонную зону и зачем-то открыла шкаф. А он стоял, как дурак, глядя на то, как она берет тарелки, накладывает азу, и судорожно соображал, на что эта женщина намекала! Уж не на то ли, что он сам не понимал, чего хочет? Возможно! Возможно, дьявол все забери! Нет, кое-какие моменты все же не вызывали вопросов. Он хотел быть с Лейлой. Это даже не обсуждалось. Вопрос в другом. На каких условиях? Чего бы он от нее хотел? Подчинения? Безусловно. Но, в то же время, и это, признаться, оказалось абсолютно неожиданным для Сергея, ему понравилось, когда она выпускала когти. Как кошка, которую гладишь против шерсти… Сексуально. Мать его, это было так сексуально! Дерзость Лейлы подстегивала, пробуждала необузданное желание… не сломать ее сопротивление, нет. Но подчинить. Скрутить в узел и собственной страстью заставить признать, кто в семье главный. Почувствовать, как она сжимается вокруг него в оргазме, преклоняясь перед своим мужчиной. Склоняя перед ними голову…
– Порежь, пожалуйста, хлеб.
Сергей выполнил ее просьбу и даже помог отнести тарелки на стол. Все еще не решив, как себя стоит вести, предложил миролюбиво:
– Мы можем прогуляться. Если хочешь.
– Хочу. Только не сейчас. Что-то я сегодня устала.
– От чего? – поторопился уточнить генерал, но потом замер и понимающе улыбнулся. – Ну, ладно. Тогда ты отдыхай, а я к себе промотнусь. Заберу кое-какие вещи, машину. Надоело на твоей развалюхе ездить.
– Эй, у меня хорошая машина!