Искусство наступать на швабру
Шрифт:
— Но ведь у Кирилла Аркадьича до вас было много помощников, и у них что-то не очень получалось, — вкрадчивым голосом возразил ведущий. — Они хотели, но у них не получалось.
— Если у кого-то проблемы с потенцией, то это еще не значит, что надо запрещать половую жизнь, — афористично ответил майор.
— Это мудрая мысль, я ее обязательно должен записать, — пробормотал Кульков. — A скажите, Александр Иваныч…
— Хватит говорить, — перебил Cелезень. — A то я нынче всю ночь болтаю и болтаю, как Цицерон. Дело делать надо.
— Ну хорошо, спасибо за содержательное интервью. Я бы и сам сходил
Застолье в подполье продолжалось. Настроение застольщиков менялось, как полоски на зебре. Стоящая среди полупустых бутылок, обкусанных кусков колбасы и консервных банок «Спидола» продолжала хрипло поливать новостями из Центризбиркома:
— Пришли результаты с Краснорыбинской водокачки. Яйцын — 57, Зюпилов — 41. A ведь водокачка считалась вотчиной Зюпилова. Кстати, у нас тут случился предводитель Кислоярских пионеров Витя Зюпилов. Ну как вам, Витенька, результаты вашего дедушки?
— Отвратительные результаты. И сами выборы омерзительные. И помои по телевиденью на патриотов… Дед мне обещал отдать местное телевидение после победы на выборах, а сам, старый дурень, сделал все возможное, чтобы на них проиграть. A почему, вы спрашиваете, ну, не спрашиваете, ладно, но я вам все равно отвечу — он отошел от линии партии.
— Ну, это уж вы преувеличиваете…
— Нисколько! Знаете, что я нашел у нас дома на книжной полке за Собранием сочинений Сталина?
— Неужели порнуху?
— Какое там — бутылку «SMIRNOFF»! Вот откуда весь его ревизионизм и низкопоклонство перед Западом. И вообще, когда я у него папироску «Герцеговина Флор» стащил, он мне уши надрал, частный собственник!
— Ну и как вы прогнозируете результаты выборов?
— A-а-а, результаты все заранее сфальсифицированы.
— Витенька, почему ты так думаешь?
— A они мне не нравятся!
Разбойников торжественно стукнул костылем об пол, как Иван Грозный посохом:
— Вот она, наша смена! Вот с кем мы будем строить светлое будущее!.. Ну, для кого светлое, а для кого и не очень, — добавил Петрович, мрачно глянув в тот угол, где томился Гераклов. — A дедуля-то Витенькин действительно ревизионист. Ну ничего, придет время, мы его отрехтуем, отрехтуем, — ехидно потер руки Разбойников. — A то целуется с банкирами. Леонид Ильич, тот хоть с настоящими мужиками взасос целовался — с Фиделем, с Чаушеску. A этот — тьфу, — смачно сплюнул Разбойников, при этом угодив в стакан к Степановне. — У так называемых бизнесменов брал деньги на предвыборную компанию. Да я бы ему их в задницу засунул!
Вновь забурчало радио:
— К сожалению, табло с результатами вышло из строя — его, уходя, подбил из рогатки Витек Зюпилов. Очевидно, ему не понравились последние предварительные итоги. A, вот сейчас на сцену вышел Председатель Избиркома господин Ананасов-Рябчиков. Интересно, что он сообщит? Ага, обобщенные результаты
Степановна приглушила радио, увидев, что Петрович заснул лицом в салат. A Петровичу снился удивительный сон.
СОН ПЕТРОВИЧА
Петровичу приснилась его разлюбезная супруга Алевтина Ивановна. A точнее, последняя с ней встреча, которую его товарищи организовали между побегом из тюрьмы и новым ответственным заданием — ночным визитом к генералу Курскому, стоившим Петровичу нижней конечности.
Местом встречи было избрано вегетарианское кафе «На слонике в сказку» при Кислоярском храме кришнаитов. Ровно в полдень одетый в белый балахон Александр Петрович переступил порог этого заведения, представлявшего собой обширный зал со стенами, пестро расписанными портретами Кришны и прочей экзотикой из Индийской жизни. Взяв кичари, сабджи и баджо, лидер коммунистов уселся за дальним столиком и стал с любопытством оглядывать место, в котором волею судьбы очутился. За столиками сидели люди, одетые в самую обычную одежду, так что Петрович, надеявшийся при помощи балахона затеряться среди завсегдатаев «Слоника», гляделся там как белая ворона. Задумчиво уплетая овощную кашку, Петрович рассматривал стенную роспись и огромный плакат «НE КУШAЙТE ЖИВOТНЫX — ЛЮБИТE ИX!», однако время от времени косил взором на вход, откуда должна была появиться Алевтина Ивановна.
Приятный запах благовоний и неповторимая музыка из кинофильма «Индийская гробница» создавали в помещении атмосферу сладкой истомы, так что Петрович слегка «прибалдел», как выразилась бы Степановна. Его глаза закрылись, и перед мысленным взором поплыли яркие картины. Петрович увидел себя в образе великого Будды, торжественно въезжающего в Кислоярск на белом слоне. Вот он едет по проспекту Кислоярской свободы, а вот народ, одетый в белые одежды, приветствует его, маша оливковыми ветками и красными флажками…
В этот миг Петрович почувствовал на себе чей-то цепкий взгляд. Очнувшись от приятных видений, он едва не обмер — прямо перед Петровичем маячила физиономия его смертельного врага господина Гераклова. Петрович уткнулся лицом в тарелку, но Гераклов глядел вовсе не на него, а на недоеденный яблочный пирожок посреди стола. Краем глаза Петрович узрел, как Гераклов хватил пирожок, сунул его в карман кожаной куртки и степенно отошел к соседнему столику.
Но тут Петрович забыл и про Гераклова, и вообще про все на свете — в кафе вошла Алевтина Ивановна, одетая в пестрое сари. У Петровича дрогнуло сердце — он узнал материал, из которого были сделаны занавески в его квартире…
Алевтина Ивановна непринужденно села за столик в другом конце зала, и супруги вперили друг в друга полные любви и нежности взоры. Как раз в этот миг музыка из «Индийской гробницы» смолкла, и зазвучал неповторимый голос великого буддолюба и кришноведа Бориса Гребенщикова: «Харе Кришна, Харе Рама, Харе Рама, Харе Кришна…»
Ровно в полночь Oтрадин «вырубил» Яшу Кулькова и поставил устройство на передачу.
— Помните, я вам давеча обещал представить доказательства? — пояснил радист. — Сейчас вы их получите… Буревестник, это я, Чайка. Перехожу на прием.