Искусство, сновидение и общество

Менегетти Антонио

В сущности, Гуманизм не нуждается в поиске внешних ценностей, если человек находит себя и совершает историческое самосозидание. В противном случае субъект совершает нечто, умаляющее его человеческую сущность. Такова реальность проекта, который превосходит человека. Отвечая на вопрос о том, каков я есть в данном проекте, – я держу тотальный ответ перед Создателем.

Если Гуманизм не пробудится тем или иным образом, то очевидно, что все мы в большей степени будем двигаться в сторону «механистического» общества, потому что цифровые мультимедийные технологии при отсутствии умелых хозяев превращаются из инструмента в диктатора. Все начинается с внутреннего выбора: я живу, перенимая психологию дерева, пытаюсь создавать собственное благо в среде своего обитания вместе с другими людьми, потому что вместе мы можем сделать больше, и это прекрасно! Человек есть производное биологической индивидуальности и общества [30] , поэтому другой – это увеличенный я, один зависит от другого. Таково вечное человечество, которое, оказавшись на этой планете, хочет и может делать, творить, созидать.

30

См. «Истоки общественности» в книге Менегетти А. Кризис современной демократии. Указ. соч.

Поэтому функциональный утилитаризм меняется в зависимости от онтической значимости идентичности.

Глава первая

Культура «вампиризма» в современнном обществе [31]

Тема «Искусство, сновидение и общество»

вызывает интерес, но в ней сокрыто и нечто «дьявольское». Это «мутная вода», где все реально, причем есть вещи, которые загрязняют, а есть те, которые могут быть полезными. Так, способ, которым нам ежедневно преподносят информацию (в фильмах, песнях, музыке или театре, который, на мой взгляд, обладает еще большим воздействием), представляет актуальную ситуацию весьма жестоким, а иногда и откровенно кровавым образом. Складывается впечатление, что сегодня люди выискивают и превозносят все то, что некогда подвергалось цензуре.

31

См. также Менегетти А. «Негативная, или вампирическая, психология». Клиническая онтопсихология. – М.: НФ «Антонио Менегетти», 2018.

Если рассмотреть, например, странные эпидемии, гуляющие по нашей планете (от проказы до так называемого «свиного гриппа» и различных заболеваний иммунной системы), с учетом посредственности большинства людей (особенно молодежи), то можно сделать вывод, что естественная защита человека находится под угрозой. Эту ситуацию описывает не только Всемирная организация здравоохранения и подобные ей институты: есть данные «ненаучных» источников, которые красочно преподносят происходящее. Например, говорят о вампиризме [32] как о «генетической мутации» [33] и уточняют, что «превращение человека в вампира может длиться от шести до девяти месяцев. В этот период индивид претерпевает физические, психологические и умственные изменения». В частности описывают, обнаруженный при коровьем бешенстве, [34] примитивнейший вирус, так называемый прион. Читаем: «Многие вирусы вызывают болезни, внедряясь в жизненную систему хозяина, атакуя его специфические клетки и заменяя клеточную ДНК своей копией (…). Тело хозяина распознает инфицированные клетки как “чужие” и пытается устранить их с помощью иммунной системы». И далее: «Иммунная система хозяина отчасти продолжает признавать инфицированные клетки нормальными, и поэтому действует против них менее агрессивно». На второй стадии «индивид остается человеком лишь внешне, новая ДНК стремится увеличить существующую структуру, а не изменить ее». Также уточняется, что «вирус успешно действует путем адаптации, а не разрушения».

32

Слово «вампир» восходит к славянскому корню – pi (маг, колдун) и литовскому глаголу wempti (пить, высасывать). Оно схоже во многих языках, например, vampir на сербском, wampyr на болгарском, vampire на английском, upior на польском, упырь на русском и т. д.

33

См. “Il vampirismo come mutazione genetica”, trad. di Gabrielle de Lioncourt.

34

Губкообразная энцефалопатия крупного рогатого скота – хроническое неврологическое дегенеративное заболевание (особым образом получившее распространение в Великобритании в начале XXI в.), вызываемое прионом, или «особым инфекционным агентом», поражающим, прежде всего, крупный рогатый скот (хотя было открыто, что данная патология может передаваться потомству, поэтому на данный момент говорится о «губкообразной передаваемой энцефалопатии»).

Существует также предположение о том, что в прошлом мифы и легенды о вампирах порождались так называемыми «порфириями» – группой заболеваний, вызывающих анемию, эритродонтоз (патология, при которой зубы приобретают фосфоресцирующий оттенок), светочувствительность и непереносимость чеснока. Эти симптомы создавали вокруг людей, болеющих неизведанной тогда порфириновой болезнью, ареол таинственности.

В литературе (от Библии до книг современной культуры [35] ) мифы и легенды о вампирах описываются как вариант культуры черной магии северно-восточного славянского мира, то есть территорий современной Литвы, Чехии, Польши, Венгрии, Сербии, Германии, Румынии [36] .

35

⁵ Первым текстом о «вампирах» считается вавилонская клинописная табличка (хранится в Британском музее), на которой приведена магическая формула защиты от etimne (демонов, высасывающих кровь). Древнееврейская традиция говорит о aluka (суккуб, пьющий кровь), или о существе, которое набрасывалось на заблудившегося в пустыне человека и выпивало его кровь. В иудейской традиции есть персонаж Лилит (ее имя происходит от ассирийского демона lilitu), она считается матерью всех вампиров и от нее происходят lilin, тоже являющиеся кровопийцами. Говорят, что если ребенок улыбается во сне в ночь на еврейскую субботу, то скорее всего он играет с Лилит, и, чтобы спасти его, надо произнести фразу: «Адам и Ева. Лилит – вон!». В греко-римской культуре также присутствуют вампиры, в большинстве своем женского пола, весьма похожие на европейских шаманок. В Древнем Риме есть описание существа (Овидий, VI книга «Фасты») по имени стрикс, похожего на хищную птицу и жаждущего крови (прародительница итальянских ведьм и румынских стригоев), а также других «вампирических» персонажей, таких как эмпуза и мормос. Если говорить о литературе, то первый рассказ о вампирах содержится в книге «Жизнь Аполлония Тианского» греческого писателя Филострата Флавия Афинского (170–247 гг. н. э.). Это история Мениппа, молодого человека, который чудом спасает от ужасной эмпузы своего учителя Аполлония. Превращение ламии (злого духа) в вампира детально описано Флегоном из Траллеса, вольноотпущенником императора Адриана (правившего с 117 по 138 г.), этот сюжет в дальнейшем был заимствован Гете (1749–1832) для «Коринфской невесты» и, возможно, вдохновил также Готье (1811–1872) на создание «Арии Марцеллы».

36

⁶ С XVII в. в документальных источниках можно найти упоминания о различных «эпидемиях» вампиризма, например дело о вампире Юре Грандо в Истрии (1672), позже – сведения о вампирах в Греции (1701), в Восточной Пруссии (1710 и 1721), в Венгрии (1725–1730), в Сербии (1725–1732), в Валахии (1756), в России (1772) и т. д.

Среди самых известных современных авторов [37] отметим имя писательницы Стефани Майер [38] – автора серии романов под названием «Сага о Новолунии» («Сумерки», «Новолуние», «Затмение», «Ломая рассвет» [39] ), повествующих о перипетиях жизни Изабеллы Свон, молодой особы, влюбившейся в вампира Эдварда Каллена. Эта серия из четырех книг (которые продаются в киосках на соседних с хлебом полках) служит образцом и создается сильнейшая структурная связь таких заболеваний как ликантропия и вампиризм с огромным массовым потоком кинофильмов [40] , театральных постановок, песен, поэзии прежде всего в жанре ужасов. Ужасы востребованы и любимы массой несчастных, больных людей, а также молодежью [41] : на третьем месте по популярности после наркотиков и навязчивого секса идут «ужастики». Культура подобного удовольствия востребована везде – от Японии до Великобритании.

37

⁷ Например, Брэм Стокер, Энн Райс и Джин Калегридис.

38

⁸ Родилась в 1973 году в Хартфолде, Штат Коннектикут, в семье мормонов. Получила диплом по английской литературе в Brigham Young Universty (98 % студентов этого университета также являются мормонами). Замужем, воспитывает трех дочерей.

39

⁹ В США книги были опубликованы в 2005, 2006, 2007 и 2008 годах.

40

¹⁰ О вампирах снято множество фильмов, от первых – «Генуина: история вампира» (1920), «Носферату: симфония ужаса» (1922), «Дракула» (1932), до последних экранизаций – «Сумерки» (2008), «Новолуние» (2009). Между ними оказываются «Лавка ужасов» (1960, 1982 – мюзикл, 1986), «Ночь живых мертвецов» (1968, 1990), «Интервью с вампиром» (1994) и различные фильмы про Дракулу – «Сын Дракулы» (1943), «Дочери Дракулы» (1971), «Невесты Дракулы» (1960), «Возлюбленные Дракулы» (1968), «Дом Дракулы» (1945), «Замок Дракулы» (1969), «Граф Дракула» (1970) и многие другие. Были также сняты пародии на эту тему, среди которых известный фильм «Дракула, мертвый и довольный этим» режиссера Мела Брукса (1995).

41

¹¹ 10 августа 2009 г. в США фильму «Сумерки» были вручены 11 премий “Teen Choice Awards”, определяемых на основе голосования публики до 18 лет (речь идет о 83 миллионах голосующих). Среди премий была и премия «За лучший поцелуй».

Писательница Джордан Скотт обвинила Стефани Майер в плагиате. По ее мнению, Майер скопировала ее роман «Ноктюрн». По-моему, плагиата не было, просто обе они, как и другие, менее известные авторы, составили своеобразный «декалог», описали норму наваждений, присущих компенсаторным фантазиям многих женщин. Это одна из программ латентной шизофрении, привнесенной монитором отклонения. Тридцать лет назад в ходе исследования женской психологии я обнаружил в бессознательном многих женщин присутствие одной и той же динамической структуры. Известно, что Фрейд [42] , Юнг [43] , Адлер [44] и другие психологи ограничивались анализом пациентов, принадлежавших лишь к одной определенной культуре, но никто из них не проанализировал, например, африканцев, китайцев или представителей других народов. Я же хотел проанализировать всех и понял, что в стереотипах – особенно связанных с монитором отклонения, – все люди одинаковы: они используют одни и те же слова, образы, способ мышления. Поэтому писатели определенного склада, привыкшие прислушиваться к «голосу в голове» или обращать внимание на особые ночные видения, пишут одинаковые романы. Таким образом, и Джордан Скотт, и Стефани Майер обратились к одному и тому же источнику, к одинаковой копии.

42

¹² 1856–1939 гг.

43

¹³ 1875–1861 гг.

44

¹⁴ 1870–1937 гг.

Отмечу также, что ночные сновидения, внедренные монитором отклонения (когда нейронные цепи головного мозга пассивны к просмотру определенных «фильмов» от монитора отклонения), одинаковы во всех первобытных и современных культурах [45] .

К слову сказать, та же Майер утверждает, что на написание «Сумерек» и серии романов о вампирах ее вдохновил собственный сон, в котором девушка на поляне увлеченно беседовала с красавцем-вампиром. Это сновидение навязчиво повторялось до тех пор, пока Майер не решила описать эти образы. Автор признает, что мир вампиров всегда привлекал ее, но она никогда не думала, что напишет что-то на эту тему. Писательница также добавляет, что работает преимущественно по ночам и непременно под любимую музыку (альтернативный рок, поп-рок, панк-рок).

45

¹⁵ См. раздел «Типология сновидений» в данном издании.

Анализируя способы объединения молодежи в разных уголках мира, например, через музыку, я заметил, что исполнитель для нее относителен. Так, молодые люди использовали The Beatles как предлог собраться вместе и показать свой «ликующий» протест против общества, системы и т. д. Молодые люди ищут встречи друг с другом, используя очередного автора, а диски, фотографии и тому подобные вещи обеспечивают им завоевание превосходства, следовательно, являются формой протагонизма внутри группы, в которой каждому хочется занять главенствующую позицию. Поэтому посредством певца или музыки определенного (ко всему прочему, дистоничного) типа молодые люди по-своему превозносят формирующуюся у них индивидуальную шизофрению.

В романах, о которых говорилось выше, описан поиск навязчивого шизофренического повторения, где в воображении с помощью нескольких зафиксированных образов беспрестанно «прокручивается» связь между равнодушным и внешне добрым, но одновременно готовым в любой момент уничтожить вампиром, и застывшей в ожидании и страдающей жертвой, которая помимо своей воли ищет его и с новой силой желает. В литературном отношении подобные книги также не блещут разнообразием содержания. «Я прикусила губу и на мгновение представила: “Эдвард, если бы ты заметил, что я еду слишком быстро или теряю контроль над мотоциклом, ну, или что-то еще, что бы ты сделал?”». Налицо противостояние смерти с ожиданием вмешательства странного духа. Жертва ищет своего вампира и сосуществует с ним, закусывая губы. Его холодные губы издают в ночи свист, похожий на рычание или злую усмешку, контакт с ним поглощает, а мрак, раскрывающийся с укусом, словно освобождает от невыносимых противоречий между эросом и смертью. Это безостановочная мастурбация, не приводящая к оргазму, а не только интровертированный мир [46] . «Волк Джейкоб отвечал с угрюмым оскалом: “Не волнуйся, я сделаю все, чтобы ты испытала бесконечную агонию”»: это постоянное кружение вокруг да около без видимого поглощения последней капли крови. Все четыре книги отражают это повторение, и последняя книга – «Ломая рассвет» – завершается тем, что девушка становится вампиром, получив особый укус («”Черт подери”, – прорычал он, целуя меня голодным длинным поцелуем в край подбородка…»), чтобы «попасть в вечную жизнь», как они говорят. Но вечная жизнь не имеет смысла, это патология ума, которая постоянно находит выражение в повторении: «“Эту ночь надо отметить”, – пробормотал он и положил руку мне на подбородок, чтобы приблизить мои губы к своим, и я услышала леденящий свист, который пронизал меня до глубины гортани».

46

¹⁶ Как Стефани Майер, так и Стиг Ларсон (1954–2004), автор трилогии “Millenium”, находятся в поисках «вампира», обладающего способностью получать тотальное удовлетворение от поглощения, не давая ничего взамен. Но они его не находят, потому что несут его внутри себя.

С помощью этих нескольких фраз я хотел показать, что существует захват, который нравится людям и вызывает у них эмоциональный отклик, однако необходимо также понять, почему они покупают подобные произведения. Потому что такова реальность массы, молодежи, домохозяек. Чему же тогда учат общественные институты, университеты, религии, различные школы, если растущая толпа платящих деньги потребителей желает именно этого? Здесь нет вины издателей или Стефани Майер, это – рынок. Коллективная шизофрения обуславливает рынок. Любая фраза из этих романов способна приводить в возбуждение, усиливающее действие монитора отклонения. В итоге непонятно откуда в нашей судьбе появляется «дьявол», и жизнь во всех ее деталях подчиняется этому свистящему смеху, который щекочет нервы, возбуждая желание. Но это не то желание, что чувствуется на уровне половых органов или кожи, а обострение безумия, «ослепляющего» и вовлекающего всю церебротоническую зону, это отклоняющий вкус «кокаина в головном мозге». Следовательно, культура, образ, театр, кино [47] заряжают «кокаином» (в том смысле, что лишают жизнь здоровья) через фантазию и образ. «“Не бойся, – прошептал он, – мы принадлежим друг другу”. Этот момент был настолько прекрасен, что нельзя было сомневаться в нем. Ощущение было такое, как будто нервные окончания испускали электричество»: эта иллюзия в буквальном смысле «роет яму» для жизни.

47

¹⁷ Когда актер играет в определенном фильме и вступает в шизофреногенную динамику, поскольку хочет быть актером, он подвергается заражению, становится частью болезни. Так, Ричард Бартон (1925–1984), умерший в возрасте 59 лет от кровоизлияния в мозг, предпочитал особые фильмы, связанные с болезнью, которая в дальнейшем стала для него роковой. Я говорю не столько о фильме «Изгоняющий дьявола II – Еретик» (Boorman J., USA, 1977), сколько о «Прикосновении Медузы» (J. Gold, Великобритания, 1978), в котором на каждое кровоизлияние в мозг у главного героя приходилось какое-либо разрушение в Нью-Йорке, Лондоне и т. д. То есть, были показаны взаимосвязи между приступами шизофрении у субъекта и каким-то несчастьем в социальном контексте. Другой великий актер, который не сумел прийти в норму после съемок в фильме, – Джек Николсон, главный герой фильма «Сияние» (реж. Кубрик С., США / Великобритания, 1980). Напомним также, что он сыграл в фильме «Пролетая над гнездом кукушки» (реж. Форман М., США, 1975).