Искусство ведения войны. Эволюция тактики и стратегии
Шрифт:
Теперь немцы пошли в генеральное наступление, вторгшись во Францию всеми тремя армиями. Базен попытался отступить из Меца на Париж, но 1-я армия догнала его арьергард и завязала сражение, которое, хоть и было небольшим, уничтожило последнюю возможность Базена к отступлению и не открыло его фланг для атаки. Тем временем 2-я армия перешла через реку Мозель, на которой был расположен Мец, и встала напротив этой крепости. Прошел ряд боевых операций, которые 18 августа завершились сражением у селения Гравелот. В этом сражении армии поменяли направление, в котором они были выстроены: французы стояли лицом на запад, а немцы – на восток. Эта перемена делала положение проигравшей стороны хуже, чем оно могло бы быть при других обстоятельствах. Французы сражались с привычным традиционным пылом и мужеством, но тем не менее они были наголову разбиты. Их армия потерпела поражение, а Базен был вынужден увести свою почти 200-тысячную (130 000. – Ред.) армию за стены Меца (в самом Меце в это время оставались 2 дивизии, а также больные
Мольтке (или, точнее, король по совету Мольтке) выделил около 160 000 солдат, чтобы держать Базена в Меце, и с оставшейся армией приготовился к наступлению на Париж. Но затем пришла удивительная весть о том, что Мак-Магон идет с севера, чтобы снять осаду с Меца, оставляя путь на Париж совершенно открытым. Это был план, разработанный премьер-министром Паликао (имеется в виду Шарль Кузен-Монтабан, граф де Паликао. – Ред.), одобренный императрицей Евгенией, против которого настойчиво возражал Мак-Магон! Как только Мольтке убедился, что информация – хоть и невероятная – оказалась тем не менее правдивой, он принял решение идти на север, вместо того чтобы двигаться к Парижу, и атаковать Мак-Магона, прежде чем тот соединится с Базеном. Это ему удалось, и 1 сентября Мак-Магону было дано сражение у Седана, в котором он был, фактически, окружен и вынужден сдаться со всей армией. Французы, попытки которых прорваться сквозь кольцо окружения были отбиты, были блокированы в небольшой крепости Седан вместе со своим императором.
2 сентября он капитулировал вместе со всеми. (В плен сдалось 83 000, и 21 000 была захвачена немцами в ходе сражения. Немцам досталось 549 орудий. Кроме того, было захвачено 14 000 французских раненых. В сражении, длившемся 12 часов, немцы потеряли убитыми и ранеными 9000, французы – 3000 убитыми и 14 000 ранеными, 3000 французов прорвались в Бельгию. – Ред.)
31 августа и 1 сентября Базен предпринял отчаянную попытку прорвать немецкую осаду Меца, чтобы соединиться с Мак-Магоном, но все вылазки были безуспешны, и он был вынужден снова ретироваться в город, которой стал тюрьмой для его армии.
Исход войны теперь был уже решен, но французы не были в достаточной мере сведущи в стратегии, чтобы понять это, в результате чего произошли огромные и бесполезные людские потери. Немцы пошли на Париж и осадили его, не снимая осады с Меца. Было понятно, что капитуляция обоих городов была лишь вопросом времени. Французы продемонстрировали столько умения, храбрости и преданности, которые были бы чрезвычайно ценны, если бы они проявились в годы, предшествовавшие войне, а теперь они были более чем бесполезны и лишь закончились рядом небольших разгромных сражений, унижением и всевозможными страданиями.
Капитуляция Меца состоялась 27 октября, сдались 173 000 солдат (в том числе 23 000 больных и раненых) и три маршала. Жители Парижа защищали свой город, а другие французы причиняли беспокойство осаждавшим до 26 января 1871 г., когда военные действия были временно прекращены. 28 января был подписан договор о перемирии, а 20 февраля – предварительный договор о мире.
Необычайные быстрота и завершенность победы немцев были почти полностью обусловлены более высокой подготовкой немецких офицеров в области стратегии. Гендерсон пишет: «Даже французские генералы, командовавшие дивизиями и бригадами, имели больше реального опыта [в войне], чем те полководцы, которые возглавляли армейские корпуса немцев. По сравнению с немецкими рядовыми огромную долю их солдат составляли ветераны, которые повидали на службе немало. Их старшие офицеры были на практике знакомы со способами передвижения, снабжения и маневрирования больших скоплений войск; их маршалы отличались доблестью, и им сопутствовал успех. И тем не менее история современной войны не знает таких быстрых и абсолютных поражений, как поражения при Кёниггреце и Седане. Огромная австрийская армия была разбита за семь недель и три дня, и, в сущности, оказанное австрийцами сопротивление было не более эффективным, чем сопротивление почтенного ополчения. Но и австрийская, и французская армии были построены и обучены по старой системе. Храбростью, опытом и профессиональной гордостью они обладали в избытке. По всем мужским качествам ни офицеры, ни рядовые не уступали своим противникам. Но их полководцам не хватало одного – военного образования. Стратегия была для них почти книгой за семью печатями». И еще: «Мольтке не совершил ни одной ошибки. (Ошибки были, но австрийцы и французы их не использовали. – Ред.) Задолго до объявления войны были предприняты все возможные меры предосторожности, которые включали гораздо больше, чем мероприятия для быстрой мобилизации, сбора численно превосходящей и прекрасно организованной армии и размещение складов боеприпасов. Численность противника, его вооружение, готовность и эффективность были подвержены самому тщательному изучению. Каждое возможное движение противника, даже маловероятное, предвиделось; каждая возможная опасность, какая бы отдаленная она ни была, подвергалась обсуждению, и предпринимались меры защиты». А также: «То, что прусская система будет скопирована,
Беспрецедентная быстрота, с которой были закончены Австро-прусская и Франко-прусская войны, длительный период, в течение которого действовали причины, вызывавшие эти войны, тот факт, что армии не имели никакого отношения к их развязыванию и что народы сами навлекли их на себя, наводят на мысль о столь часто упоминаемой аналогии между пользой хирургии и пользой войны. В обоих случаях причины, вредные для здоровья, вызывают нездоровое состояние, и в обоих случаях это нездоровое состояние устраняется (или предпринимается попытка устранить его) с помощью очень болезненных и кровавых средств, которые надолго ослабляют пациента. Если эта аналогия верна, то мы вынуждены признать, что любые средства, которые могут ускорить хирургическую операцию в одном случае или развитие войны в другом, вероятно, благотворны.
По-видимому, нет причин сомневаться в том, что Мольтке сделал больше для сокращения времени течения войн, чем любой другой человек в истории. Верно, что сокращение сроков войн оплачено долгими, напряженными и дорогостоящими периодами подготовки. Стоит ли сокращение сроков войн такой цены, мы определить не можем; но те люди, которые яростно клеймят «бремя милитаризма», должны, по совести говоря, понять, что, не будь этого бремени, мир оказался бы в положении, в котором он находился, когда род человеческий страдал от затяжных войн, вроде Столетней и Тридцатилетней.
Глава 16
ОТ МОЛЬТКЕ К ТОГО
Со времен Мольтке не появился ни один гений в искусстве стратегии, не был признан ни один человек, который сделал бы больший вклад в ее науку, хотя прошло несколько войн. Однако, возможно, когда история современной войны будет тщательно изучена, обнаружат, что поистине великий стратег находился у одной из противоборствующих сторон.
Первой важной войной с точки зрения стратегии была война между Китаем и Японией в 1894–1895 гг. Она важна главным образом потому, что иллюстрирует тот факт, что, если в народе живы воинственный дух и характер, он может за короткий срок достичь высокого профессионального уровня в технике ведения современной войны и стать большой военной силой. Всего лишь за сорок лет до начала войны Китай и Япония были приблизительно на равных в плане материальных достижений цивилизации, но китайский народ был гораздо многочисленнее. Однако, хотя японцы и не имели продолжительных мирных периодов в своей истории, они не утратили живости ума и давно осознали опасность своему существованию как нации, которая исходила от мощных военных кораблей из Европы и Америки, которые приплывали на Восток.
В результате сразу же после посещения командующего американской эскадрой Перри и фактического ультиматума в июле 1853 г. японцы энергично взялись за получение образования и подготовки, особенно в технических науках. Они взялись за это с энергией, дальновидностью и ясностью цели, не имеющими аналогов в истории, так что, когда они в конце концов начали воевать с Китаем в 1894 г., у них были гораздо лучше экипированные и обученные армия и флот, чем у Китая. Китайцы сражались так же храбро, как и японцы, но тем не менее потерпели унизительное поражение. Самым важным сражением была морская битва в устье реки Ялу (Ялуцзян) 17 сентября 1894 г. Эта битва показала, что из-за большей концентрации сил на кораблях по сравнению с армиями победы одерживаются быстрее и с гораздо меньшими потерями живой силы. Некоторые китайские корабли, которые хотели укрыться на военно-морской базе и крепости Вэйхайвэй, подверглись атаке японцев. (Крепость имела весьма мощные укрепления со стороны моря и весьма слабые на суше. – Ред.) Укрепления вскоре были взяты японскими войсками (30 000, высадившихся на Шаньдунском полуострове), все китайские корабли захвачены, и исход войны решен. Мирный договор был подписан в городе Симоносеки 17 апреля 1895 г.
Следующей значительной войной была война между Соединенными Штатами и Испанией, которая разразилась в 1898 г. Причиной послужило плохое положение дел на Кубе, ставшее следствием тиранического правления Испании. Положение дел было не только плохо настолько, что Куба нарушила покой мирового сообщества, особенно Соединенных Штатов, но и оставалось таким год за годом безо всякой надежды на улучшение. Причина, по которой все это продолжалось так долго, состояла в неправильном стратегическом использовании испанских войск на острове, потому что на нем было более чем достаточно войск, чтобы держать повстанцев в повиновении. Но хорошего стратегического управления войсками нельзя было ожидать от такого некомпетентного правительства, которое было в Испании, ведь неумелое правление и неумелая стратегия обычно идут рядом. К войне подтолкнул взрыв корабля США броненосного крейсера «Мэн» в порту Гаваны – еще одна иллюстрация того, что, в то время как причины большинства войн серьезны и глубоки, они часто остаются в тени до тех пор, пока какое-нибудь волнующее событие не станет искрой, попавшей в порох. (Расследование, проведенное в 1910–1911 гг. при подъеме остатков корпуса корабля, показало, что «Мэн» погиб от взрыва внутри корабля, то есть испанцы никакого отношения к этому не имеют. – Ред.)