Искусство жить на сцене
Шрифт:
— Ну, однако?
— Мне пришло в голову: вот, поймала человека на улице и заставила со мной заниматься...
— И что же?
— Ну посторонние мысли...
— Почему же посторонние? А может быть, самые подходящие. Попробуйте-ка, дайте им ход: поймала на улице, заставила заниматься, ну, дальше — продолжайте.
— Заставила заниматься. Ему это едва ли особенно интересно...— И вдруг она смутилась.— Знаете что, а ведь в самом деле на язык так и просится: «А вам не скучно со мной?»
— Ну просится, так и скажите.
И вот она с какой-то горечью, с раздражением на самое себя, с ожесточением тиская в руках свой носовой платок, пряча глаза, проронила: «А вам не скучно со мной?»
— Ну, вот ведь вышло.
— Да, как будто вышло...
— Если вы верно задали себе текст — никаких «посторонних мыслей» не появится. Раз мысль, или действие, или какое чувство началось — давайте ему только ход. Знайте: оно не постороннее — оно-то именно и нужно... А ну! по свежим следам еще! Пустим в ход тот же самый текст. Повторите его!
Повторили.
Она почему-то поникла, лицо ее сделалось грустным, а рука стала что-то чертить на земле зонтиком. Потом что-то забеспокоилась, заволновалась:
— Ну, ничего не приходит. Ни одной мысли. Тогда хоть посторонние хоть ненужные, да приходили, а теперь ничего: пусто.
— Как же так «ничего»? А что делала ваша рука?
— Ничего.
— Как — ничего? Она чертила зонтиком по земле — вон видите какие вензеля получились.
— Так что же! Рука чертит, а мыслей-то нет никаких.
— Да вы не торопите природу — не вмешивайтесь в ее дела. Давайте дадим ход тому, что у вас было. Вы чертили по земле... Ну чертите как это у вас было.
Она начала чертить.
— А помните, вам что-то стало грустно...
— Да.
— Вам грустно, никаких мыслей не появляется, и только рука чертит и чертит по земле узоры, которых вы и сами-то не видите... Чертите, чертите, продолжайте. Значит так и нужно: грустить, молчать, чертить.
И вдруг она с болью и огорчением:
— Знаете, о чем я подумала? Вот столько лет работаю в театре, а путного еще ничего не сделала... Такого, чтоб самой радостно было...
— Видите — вот и причина вашей грусти. Вопрос для вас не пустячный. Может быть, вопрос жизни,— как же не задуматься, не помолчать. В вас, в глубине, слишком серьезная и большая работа, и дайте ей протечь в себе. А потом, когда нужно, и мысли придут, и слова с языка сорвутся — вы только не торопитесь, не вмешивайтесь — верьте себе.
Вы чего ждете-то? Чтобы у вас появились галлюцинации, что ли? Не появятся — вы, слава богу, не душевнобольная.
Или вы, может быть, ждете, что на вас нахлынет ни с того ни с сего такое сильное чувство, или вами овладеет такое сильное побуждение, что с ним и бороться нельзя? Подхватит и понесет, как пушинку ветром? Успокойтесь — ничего такого сильного сразу не появится, и ничто вас не понесет.
Главная ваша ошибка заключается в том, что вы ждете чего-то особенного. А появляется самое обычное, ежечасное, ежеминутное: неясное побуждение, неосознанное, почти неуловимое влечение, неотчетливые мысли или обрывки мыслей, непонятно к чему механические и автоматические мелкие движения вроде вашего царапания по земле зонтиком,— вот и все.
Знайте, что это-то и есть творчество. Начало творчества — это слабые и почти неощутимые для вас пока росточки. Но дайте им свободу, отдайтесь им. Не мудрите. Поверьте природе. Больше пока ничего не надо. И не говорите, что «не появляется» — всегда появляется. Только или промелькнет слишком быстро — и вы прозеваете его, или появится что-то неясное, неотчетливое — и вы по неопытности решите, что это «так — зря», и отбросите. Природа всегда сама идет к нам в руки и, можно сказать, навязывается нам, а мы неизменно отмахиваемся от нее и пытаемся что-нибудь состряпать своими собственными средствами подобное ей.
Глава VII. О СЦЕНИЧНОСТИ И НЕСЦЕНИЧНОСТИ
Интересные и скучные этюды
Часто на уроках получаются чрезвычайно интересные этюды. Текст иной раз просто «никакой», а начнут играть — развертываются целые законченные драмы или комедии. Это так увлекательно, так всем нравится (настоящий театр!), что ученики невольно начинают думать: хорошо только тогда, когда выходит интересный маленький спектакль.
Если же этюд получился менее интересный, ничем не поразил, ученик думает, что он провалился. Он теряет вкус к «технике» и даже начинает придумывать заранее эффекты, чтобы украсить этюд и увлечь зрителей. Скажешь им:
— Нужно не интересное, а верное. Когда верно, всегда интересно своей жизненностью. Если получается скучно и бледно, значит, допущены ошибки в техническом, подходе,
После этого даешь этюд. Текст предлагаешь нарочно такой, чтобы он сам по себе не вызывал у актеров мысли об острых столкновениях.
Кроме того, слова о том, что не следует гоняться за интересным, тоже оказали свое влияние, и этюд проходит хоть без грубых ошибок, но в невольной погоне за скромностью,— скучновато.
Кто-то из учеников, наиболее экспансивный, не выдержит:
— Это, конечно, все «верно», но... скучно, несценично. На сцене нужна правда, но не простая, не житейская, а художественная, сценическая правда.
Все насторожатся и ждут: что будет делать преподаватель в ответ на этот вызов. Но преподаватель спокойно и дружелюбно соглашается:
— Да, конечно, вы правы — нужна художественная, сценичная правда... Но об этом потом. На первых порах мы займемся простой житейской правдой. Вот когда справимся с ней, тогда перейдем и к художественной.
Лица разочарованно вытягиваются: и столкновения не получилось, и заниматься какой-то неинтересной «правдой» тоже не очень хочется.
— Давайте-ка потихоньку продолжать нашу работу. Возьмем тот же скромный текст — он нам еще не успел надоесть. Только не будем нацеливаться на то, чтобы делать из него драму, или трагедию, или водевиль. Что выйдет, то и ладно. Наша цель выработать в себе некоторые качества, без которых творчество неосуществимо. Вот и будем вырабатывать. Следить же станем только за правильностью творческого процесса. Словом, будем работать — искать, находить, закреплять найденное, благо, нас никто не торопит (дирекция не требует скорейшего выпуска спектакля, как это бывает в театрах). Воспользуемся же нашим преимуществом учеников и, поняв всю ценность неторопливой, систематической творческой работы над собой, не будем тянуть себя раньше времени в «сценичность», «театральность» и пр. Нам не надо кого-то поражать и прельщать. Будем делать свое маленькое сегодняшнее дело.