Испания. Фиеста, сиеста и манифесто!
Шрифт:
Традиции в Испании живучи настолько, что даже Франко, сжигающему дотла все региональные культурные особенности, не удалось победить любовь местных жителей к своим ритуалам.
Кровь и песок
Фиеста, насилие, вид искусства, живодерня — испанская коррида оказалась самой спорной из всех существующих традиций страны. Члены Европарламента требуют остановить выплату субсидий для иберийского королевства, «зеленые» повсеместно проводят акции протеста, в двух из семнадцати автономий Испании коррида запрещена. Вместе с тем открытия сезона боев ждут с нетерпением и билеты на первую корриду весны, традиционно проводящуюся после Семана Санта, раскупают еще в феврале, как только они поступают в продажу. Более того, испанский парламент рассматривает законопроект, который отменит запреты проведения корриды в Каталонии и на Канарских Островах, чтобы поддержать одну из самых значимых традиций в стране.
Для большинства из нас коррида — это набор ассоциаций. Быки, матадоры, торреро и знойные красавицы с веерами. Благозвучное слово, которое так приятно произносить, растягивая и грассируя
Отношение местного населения к своему главному национальному зрелищу легко понять по ежегодной сводке новостей: из года в год возникают споры о прекращении этой традиции, но каждый раз они ни к чему не приводят, и коррида остается.
История корриды — тайна, покрытая мраком. Даже с первой ареной для ее проведения испанцы толком определиться не могут. По одной версии, ею стала севильская Ла Маэстранса, по другой — арена, возведенная в небольшом андалусском же городке Ронда. Как бы там ни было, но появление специальных площадок-арен для корриды (по разным данным, это состоялось в конце XVIII века) можно считать началом ее современной истории. До этого бои с быками проходили на городских площадях и представляли собой зрелище жутковатое — на скользкой брусчатке копыта лошадей и быков разъезжались, они ломали ноги, и действие зачастую на том и прекращалось. И даже если скользкий булыжник не становился помехой, то квадратная форма площадей часто приводила к печальному исходу — бык просто загонял наездника в угол, и тому уже было невозможно спастись. Появление круглых арен исправило ситуацию, и действие наконец приобрело ту интригу, которой и по сей день славится коррида, — человек и бык делят одно пространство без тупиков, состязание идет не на физическую силу и борьбу с препятствиями, а на волю, ловкость и храбрость. Арены решили и еще одну проблему, а именно — размещения зрителей. Если раньше жители соседних с площадью домов выходили на улицы, уступая балконы представителям высших сословий, то сейчас на корриде найдется место всем — для почетных зрителей отведены vip-ложи, все остальные могут занять места в амфитеатре.
Традиция проведения корриды не меняется на протяжении уже многих лет, и все действо проходит согласно определенному сценарию. Даже музыка, которую исполняет обязательный на представлении духовой оркестр, утверждена специальным регламентом. Говорят, и у тех, кто, купив билет на корриду, сомневался в том, не будет ли зрелище чересчур жестоким и не придется ли уйти в самом начале представления, к его второй части появляется животный азарт и они аплодируют стоя каждому удару матадора.
Важность корриды для испанцев невозможно преувеличить. Даже в базилике святой Девы Макарены в Севилье, которая считается покровительницей тореадоров, висят их костюмы, в которых проходили самые блистательные бои. А один из немногих случаев, когда статую Девы переодели в траур, был связан с гибелью прославленного матадора Хоселито Эль Гайо. Полный запрет жестокого зрелища в Испании представляется почти невозможным, как бы ни радели за него любители животных. Коррида — это целая индустрия, с которой связаны, в первую очередь, огромные деньги, а во вторую — традиции этой страны. Фермы, на которых выращиваются быки специальной породы, школы торреро, пошив традиционных костюмов, бары для участников корриды и многое другое.
Семана Санта в разных частях Испании
Не будет преувеличением сказать, что Семана Санта (Страстная неделя) в Испании — это самое любимое, самое грандиозное и самое зрелищное празднование в году. В любом уголке страны эти дни отмечаются с необычайным размахом, независимо от количества населения, экономической ситуации, погоды или других обстоятельств. Каждый день начиная с Вербного (которое в Испании является Пальмовым) воскресенья и до самой Пасхи по улицам городов и деревень проходят церковные процессии, организуются специальные постановки и самые разнообразные мероприятия. Кое-где, например, в Каталонии, Семана Санта, вопреки названию, начинается еще раньше — в пятницу, предшествующую Пальмовому воскресенью.
Церковные шествия — основа Семаны Санта, ее главное и не изменное веками зрелище. Шествия организуются различными религиозными братствами и призваны отметить то или иное событие, случившееся перед смертью, а затем и воскресением Христа. В больших городах, Мадриде или Барселоне, а также в Андалусии, только в один день Страстной недели может состояться около двадцати-тридцати подобных шествий. Все они сопровождаются особенной музыкой и происходят строго согласно многолетним обычаям. Во время каждого шествия происходит вынос специальных «пасос» — фигур святых или даже библейских сценок на приспособленных для этого носилках. Украшение таких пасос — старинная традиция, на которую не жалеют ни денег — зачастую используется настоящее золото и драгоценные камни, ни времени — многие из них создавались десятилетиями и продолжают реставрироваться и дополняться по сей день. Пожалуй, самые красочные шествия Семана Санта проходят в Андалусии, где во время важнейших из них вдоль улиц, по которым движется процессия, выставляются кресла, места на которые распределяются заранее среди особо почетных жителей города. Эмоциональные испанцы, наблюдая за происходящим, не сдерживают своих чувств, и зачастую печальная музыка, сопровождающая скорбные процессии, перемешивается с рыданиями участников процессии зрителей.
Большинство из шествий Страстной недели по понятным причинам вовсе не праздничные, а торжественные, призванные помочь вспомнить и прочувствовать каждое из ее событий. В Каталонии, например, самой впечатляющей бывает процессия, проходящая в ночь со Страстного четверга на Страстную пятницу, — Процессия Тишины. С наступлением темноты на главных площадях городов Каталонии зажигаются огни, и на уличных подмостках воссоздаются сцены из жизни Иисуса, где особое внимание уделяется его последним дням на земле. По окончании представления и актеры, и зрители отправляются к Кафедральному собору, от которого начинается шествие. Его главная особенность, понятная из названия, в том, что проходит оно в абсолютной тишине, чтобы был слышен каждый шаг идущих и каждый шорох их мантий. Одеты участники во все черное, в руках держат зажженные свечи или факелы, а на носилках, которые они держат в руках, возвышается фигура скорбящей Девы Марии. Честно говоря, зрелище это такое потрясающее, что особо впечатлительным я бы на нем присутствовать не советовала, настолько сильные эмоции оно может вызвать. Но еще более жутким является окончание процессии — Пляска Смерти. Это старинная каталонская традиция со времен Средневековья. Под ритмичный бой барабанов на площадь выходят танцоры, наряженные в костюмы скелетов, и сопровождающие их актеры, изображающие Короля, Папу Римского и ребенка. Этот танец, становящийся с каждой минутой все более быстрым и диким, призван напомнить каждому о том, что смерть едина для всех и для нее нет кого-то важнее остальных. Зрители, наблюдающие за происходящим, благодаря то ли ритмике, вводящей в трансовое состояние, то ли эмоциям, как правило, становятся похожи на участников какого-то мистического ритуала — непроизвольно начинают двигаться в такт музыке, с отсутствующим выражением лица.
Конечно же, самые светлые и теперь уже праздничные (если не сказать, ликующие) шествия проходят в день Воскресения Христова. По традиции, особенно активное участие в них принимают дети: они, наряженные ангелами, разбрасывают лепестки роз, они же, в качестве внеклассного задания, принимают участие в оформлении пасос. Воскресные процессии уже напоминают всеобщий праздник, на который собираются едва ли не все жители города. По маршруту шествия выставляются лотки с вином и сладостями и организуются импровизированные открытые кафе, за столиками которых местные жители могут пропустить бокал-другой в честь великого праздника. Все в той же Каталонии шествия иногда заканчиваются специальными спектаклями. Например, есть такой городок Аско, где, кажется, весь год только и делают, что готовятся к предстоящему празднованию Пасхи. После церковных процессий центральная площадь города застилается белым ковром, по которому первым проходит ребенок (обязательно младше семи лет) с белым флагом, символизирующий ангела, и объявляет о начале празднования. Затем на ковер выходят Девственницы Марии — молодые девушки, живущие в городке, — и проносят на вытянутых руках герб города. Последними участниками спектакля становятся малыши младше трех лет, которые, проходя по ковру, осыпают все вокруг лепестками белых роз. Завершается шествие выходом на ковер святого отца, который поздравляет присутствующих с Воскресением Христовым и благословляет их.
Бег от быков и томатные реки
Есть в Испании две фиесты, которые со временем стали «работать на экспорт», — на их празднование порой собирается больше иностранных туристов, чем самих испанцев. Зрелищные, азартные, красочные, они стали визитными карточками тех городов, в которых проходят.
Первую из них на весь мир прославил Хемингуэй, написавший под впечатлением от увиденного свой роман «И восходит солнце», — Сан-Фермин, в честь покровителя Памплоны и Наварры, защитника виноделов и хлебопеков, которому, как в античной Греции, на протяжении недели приносят чревоугодные жертвы — вино в это время буквально льется рекой, а рестораны забиты под завязку. Семь дней, которые длится фиеста, — это сплошное безумие, нескончаемое веселье и танцы до упаду. Английские и немецкие туристы без передышки продолжают марафон, соревнуясь в громкости выкрикиваемых песен, а скандинавские, послабее, засыпают прямо на газонах. По разным данным, на празднование Сан-Фермин в небольшую Памплону ежегодно съезжается около трех миллионов человек со всех стран. Они, согласно традиции, дружно переодеваются в наряд фиесты: белый костюм, красный берет и красный галстук, и город становится похож на бело-красный бурлящий океан с взрывающимся тут и там фейверком, спонтанными танцами на площадях и состязаниями «кто больше выпьет».
Среди 24 часов безудержного веселья главными, по сути, являются всего 3–5 минут в день. Именно столько времени ранним утром требуется разъяренным быкам, чтобы пробежать по узким улочкам Памплоны на арену, где этим же вечером пройдет коррида. Три минуты, несколько быков и десятки смельчаков, вызвавшихся опередить животных, пробежав прямо перед их рогами. На время энсьерро, как называются эти забеги, проулки и ответвления от основных улиц, по которым пробегут быки, перекрываются тяжелыми деревянными заслонами, и образуется своеобразный 850-метровый коридор. Отчаянные участники состязания собираются в этом коридоре, готовые по специальному сигналу пуститься удирать от взбешенных парнокопытных, несущихся прямо на них. В руках у каждого газета: единственный способ остановить подошедшего вплотную быка — это с силой ударить его по глазам сложенной газетой. И пока на несколько секунд животное теряет ориентацию в пространстве, появляется шанс отбежать на безопасное расстояние. Выигрывают состязание всегда местные — они за годы участия в фиесте изучают маршрут настолько хорошо, что могут пробежать его с закрытыми глазами, к тому же никогда не берут на себя смелость одолеть больше 50 метров, быстро сходя с дистанции. Намного хуже приходится самонадеянным туристам — ни года в Памплоне не обходится без тяжелых травм и увечий, с которыми поступают в местные больницы иностранные участники забега. Желающих посмотреть на это действо и подбодрить криками участников всегда так много, что номера отелей, имеющих окна или балконы, выходящие на улицы, по которым проходит забег, бронируют еще весной. Зрители забираются на крыши кафе, козырьки над дверьми и даже на фонарные столбы — все для того, чтобы хоть краем глаза увидеть состязание между животной яростью и человеческой самонадеянностью.