Испания. Горы, херес и сиеста
Шрифт:
Глава 20
Тигры, тоги и так далее
Конечно, мне следовало бы преодолевать расстояние от Севильи до Мериды на велосипеде. Уж раз я выбрала этот вид транспорта, значит, надо продолжать свое путешествие именно на нем, а не на автобусе. Но, чтобы добраться до Мериды на велосипеде, во-первых, потребовалось бы несколько дней. И тогда бы у меня совсем не осталось в запасе свободного времени на прогулки по городским скверам, на пиво и на солнечные ванны. Во-вторых, если бы я крутила педали, я бы скорее всего оказалась в одиночестве, один на один со своими сладкими мыслями о холмах Эстремадуры, от чего мне было бы не очень весело. И в-третьих, я уже давно не перемещалась в душном автобусе и соскучилась по раздраженным водителям и шумным школьникам.
На табличке автобуса, который следовал по маршруту «Севилья — Мерида», было четко написано слово «Мерида», но, как оказалось, автобус туда ехать не собирался. Когда я показала водителю свой билет, он рявкул мне в ответ:
— Вам нужно пересесть в Сафре!
— Разве этот автобус не едет в Мериду? — спросила я.
Я поняла слишком поздно, что мне не стоило задавать ему этого вопроса, потому что водитель свирепо уставился на меня, вылупив глаза. Его лицо побагровело, и было видно, как с каждым вздохом под его рабочей формой, сидевшей на нем в облипку, его грудь напрягалась от возмущения.
— Я же уже вам сказал, что, чтобы доехать до Мериды, надо сделать пересадку в Сафре, — в озлоблении повторил водитель.
Я не стала сопротивляться и покорно села на заднее сиденье. Накренившись и сильно грохоча, автобус отъехал от остановки, и я попрощалась с Севильей. А вдруг я не узнаю Сафру из окна автобуса и так и буду трястись до Бадахоса? Однажды я провела там целые выходные и могу с уверенностью сказать, что это ужасная дыра. Единственным развлечением здесь были приторные венесуэльские мыльные оперы по телевизору. А вот Мерида — это огромный римский город на Иберийском полуострове, где давным-давно жили стройные и загорелые римляне в коротких тогах. В рекламе он совершенно не нуждается. По крайней мере, прогулки среди скал туристам здесь точно обеспечены. Я еще раз уточнила у водителя, в тот ли автобус села. К счастью, через несколько часов я добралась до нужного мне места в целости и сохранности, но все это время напряженно вглядывалась в окно, боясь пропустить заветный дорожный указатель.
Конечно, я не могу назвать себя знатоком старины, но реликты прошлого в Мериде действительно впечатляют, но только при отсутствии толп туристов, без которых, к сожалению, не обходится ни один крупный город.
В качестве памятных подарков в любом сувенирном магазине здесь можно купить точную копию бюста римлянина размером шесть дюймов, а еще магнитик на холодильник, украшенный мозаикой.
Ничто тут туристов особенно не напрягает — ни тебе экскурсий в аудиоформате на шести разных языках, ни гидов с флажками в руках.
При посещении древнего римского театра я обратила внимание, что все места рассчитаны на людей с крупными габаритами. У римлян, похоже, были большие попы, раз посадочное место пятьдесят шесть сантиметров шириной. Возможно, они любили хорошо поесть: наверняка в их рацион входили один или два жареных кабанчика. И уж точно после столь плотной трапезы они вряд ли садились на велосипед.
Но, несмотря на упитанность римлян и их откормленные попы, древнеримский театр сохранился очень хорошо. (На протяжении шестнадцати веков до раскопок он лежал под грудой камней.) Когда я попала в древнеримский театр, там находилась группа учеников начальной школы. Они забрались на театральные подмостки, установленные прямо на колоннах, и распевали какие-то песенки, кто во что горазд. Было очевидно, что учителя совершенно за ними не смотрели.
Я же поднялась вверх по ступеням амфитеатра и оказалась в относительном одиночестве. Усевшись на каменные ступени, представила себе, как две тысячи лет тому назад на этом же самом месте сидели римляне в тогах, а на арене на расстоянии не более метра ходили львы и тигры. Они неистово рычали, вступая в схватку с гладиаторами, облаченными в короткие мягкие туники, и, конечно, выходили из боя победителями. Добычи при этом им хватало на один зуб. (Должна сказать, что я не знаю, как выглядели на самом деле туники гладиаторов. Хотя, впрочем, некоторое представление о них я получила, посмотрев фильм «Гладиатор» с Расселом Кроу в главной роли. Если учесть, что туника позволила увидеть его накачанные мышцы, то мне даже страшно представить, как гладиаторы, тела которых были практически ничем не защищены, так мужественно сражались с хищниками. Думаю, ни одна, даже самая совершенная компьютерная игра не сможет нам помочь в этом.) Арена, на которой в те давние времена проходили бои гладиаторов, теперь выглядит по-другому: все здесь поросло травой, а каменные ступени за эти две тысячи лет подверглись эрозии, но тем не менее на них можно увидеть углубления — отпечатки лап голодных львов и тигров, которые, сердито рыча, томились в клетках в ожидании обеда. Теперь здесь нарушают тишину не дикие возгласы кровожадных римлян, а щебетанье сладкоголосых птиц. Трудно даже вообразить, какие толпы зрителей собирали гладиаторские бои и сколько храбрых, но обреченных на смерть мужчин погибло на этой арене. Дав волю воображению, я даже представила, будто слышу мужественный голос, слабым эхом разносившийся среди древних камней римского театра: «Меня зовут Максимус Декимус Меридиус, я воин, пришедший с севера…»
Но самое удивительное в Мериде — городской музей. Поскольку отношусь к скептикам, я рассчитывала увидеть здесь всего лишь пару черепков старинных горшков или, в лучшем случае, какие-нибудь непонятные обломки кирпича. Я планировала побродить по музею минут десять, не больше, поэтому меня ничуть не смутило то обстоятельство, что я приехала туда за сорок минут до закрытия. К тому же мои мысли были заняты другим: после беглого осмотра музея я собиралась отдохнуть в летнем кафе за кружкой пива.
Однако, к моему удивлению, в музее мне очень понравилось, и я сожалела, не могла побродить по нему часами. Особое впечатление на меня произвели огромные мозаики. Невероятно тонкая работа и нежные тона делали их необычайно красивыми. Я бродила по залам с отвисшей челюстью, словно жадный зверь с открытой пастью, изображенный на фресках музея. Каждый их фрагмент сохранился настолько хорошо, не говоря уже о яркости цвета, что гладиаторы в сценах боев с хищниками выглядели как живые. Помимо фресок и мозаик в музее имелось много скульптур. Не обошлось, конечно, и без фрагментов старинных горшков. Я уверена, что, даже если вы не особенно интересуетесь стариной и даже если вам придется добираться до Мериды окольными путями, как это случилось со мной, вам просто необходимо побывать здесь. Этот город стоит того.
На следующее утро, уезжая из Мериды, я подумала, что Эстремадуру явно недооценивают.
В этой местности я прожила целый год. По счету это был третий год моего обучения в университете, где я изучала испанский язык. Много раз в душе я посмеивалась над теми хитроумными городскими всезнайками, которые считали, что Эстремадура совершенно не заслуживает их внимания. Но в какой-то момент мне стало казаться, что у меня слишком заниженные требования и что виной этому местный джин «Лариос», не один литр которого я выпила за все время пребывания в этих местах. Однако, несмотря ни на что, о Эстремадуре у меня остались только приятные воспоминания. Тем не менее при каждом упоминании о годе, прожитом мною в Пласенсии, я видела, как у моих собеседников, в основном жителей крупных городов, удивленно приподнимались их идеально выщипанные брови и морщились напудренные носы. (Казалось, они говорили: как же дурно пахнет от этих ослов, пасущихся на полях Эстремадуры!) А затем с важным видом задавали мне один и тот же вопрос: «А где именно вы жили в Пласенсии?»
Можно подумать, что они собирались туда поехать!
Меня должны были направить в качестве ассистента преподавателя в среднюю школу, которая находилась в Саламанке, привлекающей своими архитектурными памятниками и яркой ночной жизнью. Впрочем, последнее меня даже очень интересовало. Правда, до поры до времени, пока не узнала, что такое похмелье и лишний вес. Однако все сложилось иначе. Министерство образования отправило меня в Пласенсию, в автономной области Эстремадура, южнее Саламанки, примерно в часе езды на машине. В Пласенсии, которая была совершенно не похожа на Саламанку, жил всего один англичанин по имени Стефан. Он работал водителем катафалка странного розового цвета. По-видимому, он использовал свою машину не только по назначению: ну скажем, для перевозки мебели.