Испания. Горы, херес и сиеста
Шрифт:
— Я сомневаюсь, что эти джинсы вам подойдут, — внимательно изучая меня, высокомерно сказал продавец. Он явно был родом из Севильи, а у его предков были носы как у Цезаря. — Может быть, вам лучше примерить джинсы на размер больше?
«Знаете что, сеньор, моя попа сейчас крайне похудела. Кроме того, она еще и очень даже привлекательна», — хотела сказать я ему в ответ, но сдержалась и выскочила из магазина, оскорбленная и униженная.
Я перемерила много разных джинсов и брюк в «Заре», потом обошла весь «Манго». Затем очень долго бродила по «Эль Корте Инглес». И в конце концов, слава богу, купила новые темно-синие джинсы, кстати, очень маленького размера.
Гордая и довольная собой, в новых джинсах, я отправилась в Музей изобразительного искусства. Во второй половине XVI века и в первой половине XVII века Испания славилась своими культурными достижениями. В то время творил драматург Лопе де Вега, творчество которого относится к так называемому Золотому веку, а также Мигель де Сервантес. Этот период был чрезвычайно благоприятным и для художников. Король Филипп IV, который находился у власти с 1621 по 1665 год, был очень увлечен коллекционированием искусства. Несмотря на то что у него самого нос был в форме луковицы, куполообразный лоб и болезненный цвет лица, Веласкес создал ряд его портретов, иначе вообще никаких картин маслом в то время не появилось бы. У Филиппа IV было тридцать незаконнорожденных детей. Наверное, кому-то он даже очень нравился.
Севилья — это второй по значимости город в Испании после Мадрида. Когда-то это был шумный торговый населенный пункт. Отсюда путешественники отправлялись в Новый Свет. Севилья также считалась центром интеллектуальной жизни Испании. Особым спросом пользовались произведения искусства, связанные с религией: в них нуждались не только миссионеры и переселенцы Нового Света.
Тогда стало модным держать их у себя дома и в нужный момент хвастаться ими. Все это способствовало бурному расцвету торговли. Власти церкви, уничтожившие на тот момент все мечети и построившие католические храмы, теперь нашли для себя новое занятие. В XVI веке вслед за Реформацией и расколом между протестантской и католической церковью наступил новый этап Реформации католицизма. Его девизом стало: «Лучше и больше». Начали появляться новые церкви, часовни и соборы; естественно, возникла необходимость в создании богатого внутреннего убранства. Наступило время расцвета искусства — иконописи, скульптуры и резьбы.
Самым известным и талантливым мастером в Севилье был Диего Веласкес. Он является одним из величайших представителей испанского Золотого века, хотя прожил в Севилье всего лишь до двадцати трех лет. Затем он стал придворным художником короля Филиппа IV в Мадриде и создал большое число портретов этого «привлекательного» монарха. Большинство его последних работ находится в Музее Прадо в Мадриде, а в других же музеях изобразительного искусства выставлено лишь небольшое количество его ранних полотен, наряду с картинами таких художников, как Эстебан Мурильо и Франсиско де Сурбаран.
Поскольку в тот период писали в основном на библейские темы, то здесь я увидела ряд картин с изображением святых. У них были суровые и даже, как мне показалось, недовольные лица. Вместе со мной в музее оказалась группа подростков из Великобритании.
Эти ребята приехали сюда без родителей. Скорее всего, это были ученики шестого класса. Они носились по музею и вели себя так, как и полагается подросткам. Девочки были в джинсах с заниженной талией, а веселые молодые люди с гордостью демонстрировали свою щетину, больше похожую на пушок. Кроме нас в музее было не так много посетителей. Постояв у картин, которые навеяли на меня тоску, я поскорее протиснулась к двери вместе с остальными туристами, чтобы избежать встречи с этими шумными прыщавыми подростками.
Возвращалась я пешком в гостиницу вдоль западного берега реки Гвадалквивир, направляясь к Торредель Оро — Золотой башне. (Ее комендант Юсуф II погиб страшной смертью в 1224 году: его до смерти забодала корова в городе Марракеш.) Затем я прошла мимо самой известной арены для боя быков, находившейся недалеко от башни. Каждые двадцать минут здесь проходят экскурсии для туристов. Присоединившись к одной из групп, я стала ждать в фойе, когда мы отправимся в музей, находящийся в Золотой башне. Во время экскурсии в окно лазарета мы увидели, что там стояла всего одна кровать. Вокруг находилось много разной аппаратуры, а также лежали медицинские инструменты.
И еще мы разглядели крошечный шелковый наряд тореадора. Этот костюм XIX века принадлежал мальчику, вышедшему на арену впервые в возрасте девяти лет. Потом мы заглянули в часовню башни, через дверь которой тореадор выходит на арену.
Это последняя остановка тореадора перед смертельно опасной битвой с быком. (Скорее быка с тореадором.) Он приходит сюда, чтобы попросить у Господа победы в сражении, хотя до самого последнего момента неизвестно, как и чем закончится этот опасный бой.
Мы толпились вокруг нашего экскурсовода, неустанно рассказывавшей нам о кровопролитии и о мгновенных смертях, случающихся во время корриды.
— А это мать того быка, которого убил тореадор Манолете, — сказала экскурсовод и, устало подняв руку, показала на голову кареглазой коровы, печально глядящей на нас со стены.
У большинства быков не было ушей, потому что самому мужественному матадору президент дарует одно или два уха погибшего быка. Это происходит на виду у ликующей толпы зрителей. (Существует даже ежегодная награда под названием «Золотое ухо». Последние три года ее обладателем становился отважный Эль Хули.) Морды быков, висящие на стенах музея, не выражали никаких эмоций, но в их глазах я увидела страх. По шкуре струилась кровь, но, я думаю, она была ненастоящей.
Однако фанаты корриды не верят в эту хитрость, потому что оказаться на стене для быка большая честь. (Голова одного из быков, погибших во время корриды в Севилье в середине XIX века, теперь висит на стене этого музея. Бык был настолько свирепым, что за один день покалечил одиннадцать лошадей. Чтобы его убить, тореадору пришлось нанести ему пятьдесят один удар.)
Любители корриды утверждают, что смерть быка на арене не сравнима с его убийством на скотобойне от рук мясника, потому что бык, участвующий в корриде, живет, можно сказать, безмятежно до тех пор, пока не объявят его выход. Некоторые даже считают, что коррида — это своего рода экологическое движение. Ведь быкам, живущим в дикой природе, необходимы огромные пастбища, поэтому в Испании громадные площади земли отводятся для быков иберийской породы, и, кроме того, здесь существуют еще и национальные парки.
После отличного обеда, состоявшего из жареных перцев с тунцом и бутылки вина «Вальдепеньяс», половину которой сразу же выпила, я спросила у официанта:
— Это хорошее вино?
— De hombre! [21]— ответил он, будто только дурак мог задать такой вопрос.
Как вы помните, моя первая попытка увидеть фламенко в Андалусии не удалась, но я не оставляла этой затеи. Майкл из Техаса подвел меня, и теперь мне нужно было самой искать бар-фламенко. Около двенадцати часов ночи, надеясь, что еще не так поздно, я решила отправиться на поиски какого-нибудь бара и увидеть там фламенко, ведь говорят, что фламенко исполняют именно в это время суток. Я брела по пустынной и плохо освещенной улочке.