Испанская роза
Шрифт:
— Хорошо, я не буду ее бить, хотя она этого заслуживает. — И, повернувшись к Марии, добавил:
— Ты очень разозлила меня своим поступком. Имей в виду, что только благодаря заступничеству Рамона я не выкинул тебя за борт. С этого момента, — сказал он со злой усмешкой, — обязанности твоего опекуна берет на себя мой кузен. Пусть теперь он попробует прибрать тебя к рукам. Я не желаю тебя знать до тех пор, пока мы не придем на Эспаньолу. Моли Бога, Мария, чтобы мой гнев остыл к тому времени, и помни, — он бросил на Рамона вызывающий взгляд, — что мой кузен не всегда будет рядом с тобой.
Резко развернувшись на каблуках, Диего
— Мне кажется, что я, по крайней мере временно, стал твоим опекуном.
Мария весело рассмеялась и, подбежав к Рамону, обняла его.
— О Рамон! Я так испугалась! Я решила, что ты действительно будешь с ним драться.
Ласковым жестом он взъерошил ей волосы.
— Девочка моя, твой брат никогда не затеет со мной драку, потому что заранее знает, что потерпит поражение. Принести тебе что-нибудь поесть?
Она радостно закивала, и Рамон отправился на камбуз в поисках еды. Оставшись одна, Мария от счастья закружилась по каюте. Наконец-то она может чувствовать себя в безопасности! Диего остался с носом, и какое бы ужасное наказание он ей в итоге ни определил, все это было где-то далеко и об этом не хотелось даже думать.
Тем временем “Санто Кристо” уходил все дальше и дальше от Испании, и Мария с каждым днем все увереннее и спокойнее чувствовала себя на корабле. Ее не оставляли одну — Рамон или кто-нибудь из младших офицеров постоянно сопровождал ее, каждое ее желание моментально выполнялось. Рамон нашел себе другое пристанище, и Мария жила теперь в его каюте. Он очень серьезно относился к своим обязанностям опекуна, и если был занят, то просил кого-то, кому он безусловно доверял, побыть около нее. Он познакомил ее со всеми офицерами и теми членами экипажа, кого, как он считал, ей надо было знать. В томительные часы, казалось, бесконечного плавания он, как мог, развлекал ее, показывая дельфинов, резвящихся поблизости, или рассказывая об идущих тем же курсом других кораблях испанского каравана, чьи опознавательные знаки были легко различимы.
Поначалу Диего делал вид, что ее как бы не существует, но, поскольку он, Мария и офицеры команды ели за одним столом, его упорное нежелание замечать сестру выглядело, по меньшей мере, странным. Через неделю, когда раздражение Диего немного улеглось, он даже снизошел до разговора с ней. Постепенно ее пребывание на корабле стало все больше и больше занимать его. Рамон дипломатично отошел в сторону, уступив настоящему опекуну все его права. В отношениях брата и сестры пропала напряженность, они стали даже ровнее и мягче, чем когда-либо.
Марию вполне устраивало существующее положение вещей. Она плыла домой и была бесконечно благодарна Рамону за покровительство. Но нельзя же заботу о ней навсегда переложить на него. Было совершенно очевидно, что со временем Диего так или иначе приступит к своим обязанностям, и Мария была счастлива, что отношения с братом так быстро наладились. Все-таки она любила его и очень хотела, чтобы он хоть немного изменился к лучшему, перестал быть таким черствым и непреклонным.
Вероятно, Мария не чувствовала бы себя такой счастливой, если бы знала, какие планы зреют в голове у Диего. Его злость утихла только тогда, когда он сообразил, что в возвращении сестры на Эспаньолу есть свои преимущества.
Тогда, в монастыре, он и сам верил своим словам, но сегодня у него не было никакой уверенности в том, что дон Клементе так легко забудет и простит нанесенное ему оскорбление. Придется приложить немало усилий, чтобы самовлюбленный кастильский дворянин простил Марии ее безобразную выходку. И Диего намеревался довести это дело до конца. Золото — вот что должно сыграть решающую роль! Золото, напоминал он себе, всегда было тем доводом, который заставлял людей забывать даже самые сильные оскорбления, а дон Клементе любил золото не меньше других. Диего был абсолютно уверен, что сумеет добиться своего. Дон Клементе будет вновь очарован Марией, когда увидит ее при других обстоятельствах.
Даже Диего не мог не признать, что пребывание в Испании не пошло сестре на пользу. Она выглядела несчастной и подавленной, а ее природное обаяние потеряло свою яркость и неповторимость. Сейчас она стояла с Рамоном на палубе, и морской ветер играл ее длинными черными волосами, на щеках горел румянец, а сапфировой синевы глаза весело блестели. Наблюдая за ней и слушая, как беззаботно она смеется, Диего зловеще ухмыльнулся. Он был убежден, что мало найдется мужчин, которые смогли бы устоять перед ее природным обаянием, особенно если учесть, что, помимо обаяния и ангельской красоты, Мария обладала еще и большим состоянием.
Чем больше Диего думал об этом, тем больше ему нравилась сложившаяся ситуация, но еще большее удовлетворение он испытывал при мысли о том, как без ведома Марии или Рамона пригласит дона Клементе приехать на Эспаньолу с весенним караваном судов. И если этот заносчивый дворянин хоть раз увидит Марию такой, какой ее сейчас видит Диего, он непременно изменит свое решение. Ну а как только они с Марией повенчаются… Диего даже потер руки, предвкушая это событие. Если они поженятся, тогда, имея поддержку столь влиятельного родственника, Диего непременно добьется своего.
Богатый, но не очень знатный Диего был совершенно не удовлетворен своей жизнью. Он жаждал большего — большей власти, большего богатства. Особенно власти. Каждый дублон, полученный с плантаций на Эспаньоле, он тратил в Испании на укрепление своего положения в обществе. Он заискивал перед каждым, кто обладал хоть каким-то влиянием, а дон Клементе, наследник титула и член могущественного клана при мадридском дворе, сумел бы помочь ему подняться к столь вожделенным вершинам. Мария должна выйти замуж за дона Клементе! Если правильно руководить этим испанцем, то с его помощью очень скоро можно получить титул и добиться значительного положения при дворе. Он с упоением думал о своей будущей карьере: маркиз Дельгато, вице-король Панамы — богатейшей испанской провинции Нового Света. Как чудесно это звучало! Он готов был пожертвовать всем, даже счастьем сестры, только чтобы добиться цели, и ни Рамон, ни кто-либо другой не сможет помешать его планам.
Прищурив глаза, Диего с тревогой наблюдал за мирно беседующими на палубе Рамоном и Марией. Их отношения с некоторых пор стали беспокоить его, и, решив, что больше так продолжаться не может, он собрался серьезно поговорить с Рамоном. В тот же вечер братья встретились в капитанской каюте.
— Я заметил, что ты стал слишком много времени уделять Марии, — резко сказал Диего. — Надеюсь, ты не строишь на ее счет никаких планов? Она не для тебя, запомни это! Ни при каких условиях я не дам согласия на ваш брак.