Испанский поход
Шрифт:
– Может быть, здесь путь безопаснее, – предположил Летис, также шагавший чуть поодаль, – до сих пор ведь мы не встретили ни одного местного жителя, пожелавшего пустить нам кровь.
– Может, и так, – согласился Федор, не очень удовлетворенный ответом.
Впрочем, дорога теперь действительно стала шире, и Чайка смог наконец увидеть всю свою колонну на марше. Даже осадный обоз. «Никто не отстал, и то ладно, – успокоился он, закончив беглый осмотр, – а восстание, наверное, уже подавили».
Вскоре, когда начало смеркаться, они вышли из-за очередного поворота и увидели внизу мост. Метрах в пятистах. Однако отряда африканских пехотинцев, лениво
– Они похожи на иллергетов, – не поверил своим глазам Федор.
– Но иллергеты теперь наши друзья, – напомнил Федору шагавший рядом Урбал, которому командир экспедиционного корпуса уже успел сообщить последние новости, – ты же сам говорил.
– Значит, это либо ваккеи, либо кто-то еще, – отмахнулся Федор, и рука сама собою выдернула фалькату из ножен, – они захватили нашу переправу.
Чайка захотел немедленно бросить в бой свою хилиархию, но перед ним двигалась другая хилиархия африканцев, которая достигла моста раньше. Издав грозный рык, бойцы Балезора ринулись на мост, атакуя не ожидавших нападения врагов, которые сами, похоже, только что проделали удачную вылазку в тыл противника.
Продвигаясь к мосту с обнаженной фалькатой впереди своих солдат, Чайка с легкой завистью смотрел, как передовая спейра Балезора, которую вел он сам, врубилась в едва успевших построиться бойцов противника и с ходу вышибла их с моста. В коротком и ожесточенном бою воины неизвестного противника бились отчаянно, но сила была не на их стороне. Превосходство финикийцев было на этот раз подавляющим. И горцы, продержавшись не больше десяти минут, бросились к своим кораблям, в надежде спастись от преследования в наступавших сумерках. Один корабль они успели даже столкнуть в воду, но лучники, выстроившись вдоль захваченного моста, быстро перебили всех, кто успел в него забраться и даже взяться за весла. Бирема, полная мертвецов, поплыла вниз по течению, вскоре застряв меж камней чуть ниже моста. Остальные не добрались даже до корабля. Их закололи на крутом берегу.
Почти добравшись до места схватки, которая к тому моменту уже закончилась, Федор посмотрел вперед, поверх голов сражавшихся. Какое-то движение на холмах привлекло его внимание. И вдруг он заметил, что к ним скачет отряд всадников. «Наши, – решил Чайка, рассматривая небольшое холмистое плоскогорье сразу за мостом, постепенно вновь переходившее в горы, – где-то там, чуть подальше должен быть финикийский лагерь».
Но, присмотревшись, командир экспедиционного корпуса даже оторопел. К мосту во весь опор неслись римские катафрактарии, выхватив свои длинные мечи. Человек двести, не меньше. Их красные плащи развевались по ветру. И это только те, которых Чайка видел, а позади них могли быть и другие. Быть может, и пешие легионеры.
– Так вот вы для кого старались, – сплюнул Федор, заметив под ногами несколько трупов в кожаных рубахах и недобро усмехнувшись, – но чуть-чуть опоздали. Не видать вам переправы как своих ушей.
Хилиархия Балезора, добивавшая горцев, которые действительно оказались ваккеями, уже прошла мост и теперь перестраивалась перед ним на левом фланге, также заметив атаку невесть откуда появившихся здесь римлян.
– Быстрее! – орал на своих солдат Балезор. – Сомкнуть щиты!
Федор отдал приказ солдатам выстроиться в четыре спейры по фронту – больше просто не позволял берег, – так что получилась глубоко эшелонированная оборона. Остальные хилиархии остановились на мосту и за ним. Подняв щит и вглядываясь в приближавшихся римлян, Федор не заметил позади наступавших новых турм конницы. Конечно, темнота могла скрыть остальных. Но, скорее всего, это был передовой отряд или разведка боем с целью захватить важный мост до подхода основных сил.
Хотя Федор признался себе, что ничего не знает о происшедшем там, за горами. Жив ли еще Гасдрубал или римляне уже пробились сюда всей своей силой и позади конницы идут легионы. Но Чайка решил обороняться до конца. Во всяком случае пока у него солдат было больше, чем у наступавших. Но и две сотни закованных в броню катафрактариев были грозной силой. Что они и доказали.
Поднявшись на холм, римляне неожиданно увидели перед собой не захваченный ваккеями мост, а плотные шеренги африканских пехотинцев. Однако – Чайка отдал им должное – и не подумали остановиться, хотя еще было время отвернуть. Прямо с холма они обрушились на хилиархии Чайки и Балезора, стремясь опрокинуть их в реку, и почти рассекли надвое общий строй.
Главный удар пришелся чуть левее того места, где стояли сам Федор, Урбал и Летис. Некоторое время пехотинцы и римляне сражались без их участия, но вскоре драка дошла и сюда. Врубившись с криками ярости в шеренги африканцев, римляне рвались на мост, оттесняя конями дрогнувших от такого мощного удара пехотинцев.
– Не отступать! – орал Чайка, поднимая повыше щит, чтобы успеть отразить удар римского всадника, который скакал прямо к нему, вознамерившись убить командира. – Атаковать с фланга!
В этот момент катафрактарий, свалив конем ближнего пехотинца, подскочил к Федору и нанес удар своим длинным мечом. Но Чайка был готов. Он отбил удар и нанес в ответ свой, слегка промахнувшись. Фальката лишь оцарапала бок всадника, защищенного кирасой, пройдя мимо.
– Смерть пунийцам! – в ярости заорал римский всадник.
Федор увидел занесенный над собой меч, готовый обрушиться ему на голову, и перекошенное от злобы лицо, стянутое нащечниками.
– Да здравствует Сципион!
– Ну уж нет, – крикнул он в ответ по-латыни, – твой консул переправится через эту реку только мертвым!
И, присев, нанес новый мощный удар снизу вверх. Клинок опять отскочил от кирасы. Доспехи римлянина были хорошо сделаны. Федор оценил это сразу, но отступать он не привык. Всадник покачнулся от удара, едва удержавшись, и довершил-таки начатое, – на голову Чайки обрушился меч. Федор едва увел чуть в сторону удар своим щитом, расколовшимся сверху. Но катафрактарий вложил всю силу в этот удар, и острие меча задело-таки по плечу, почти разрубив наплечник, но не достав до тела. Превозмогая боль, Федор, отбросив щит в сторону, нырнул под коня и, перекувыркнувшись, оказался с другой стороны. Всадив свое оружие в бок римлянину, он отскочил на шаг, чтобы не попасть под удар другого всадника, проскакавшего мимо. И на этот раз ярость утроила его силы. Федор пробил доспехи, угодив в сочленение, и клинок поразил врага. Катафрактарий согнулся, выронив меч, упал с коня под ноги Федору, а тот добил поверженного всадника коротким ударом в шею.