Шрифт:
Глава 1
Ночной путь от Парижа до испанской границы оказался на редкость долгим и утомительным. Потом из-за досадной задержки в Портбоу, где их продержали лишние сорок минут, и нерасторопности носильщика они не успели на утреннюю пересадку в Барселоне. Было уже почти пять часов пополудни, когда усталые и запыленные они тряслись по узкоколейке Коста-Бравы, приближаясь к своей станции. Несовершенство людей — равно как и механизмов — всегда выводило консула из себя, и настроение его было не самым благодушным. Выпрямившись в своем углу, он с беспокойством посматривал на тепло укутанного сына. Мальчик на противоположной скамье длинного, замусоренного вагона, пахнущего пылью, чесноком и прочими застарелыми деревенскими ароматами, украдкой бросал на отца ответные любящие взгляды.
— Ну, как ты,
— Хорошо, папа.
Грохочущий локомотив, из последних сил одолев крутой поворот, с пронзительным свистом втащил поезд на пустынный перрон Сан-Хорхе. Оставив дорожный плед и оба чемодана, консул за руку вывел Николаса на безлюдную, покрытую толстым слоем красной пыли, платформу, вдоль узкой полосы которой тянулись пальмы, понуро клонившиеся под ударами ветра. Подумав, что их никто не встречает, консул нахмурился, но тут же увидел у входа молодого человека в аккуратном полотняном костюме, несколько севшем от стирки, с галстуком-бабочкой и в канотье. Рядом был припаркован серый автомобиль с американским флажком на капоте. При виде двух пассажиров молодой человек в сопровождении шофера суетливо заторопился к ним навстречу.
— Мистер Харрингтон Брэнд? Рад вас видеть, сэр! Мы вас ждали с утренним поездом. Я Элвин Деккер из офиса.
Он повернулся к шоферу — смуглому коренастому испанцу в черной куртке из альпаки, джинсах и рыжих остроносых туфлях:
— Пожалуйста, Гарсиа, возьмите багаж.
Разглядев машину, Брэнд почувствовал, что раздражение начинает его покидать: солидный «Пирс-эрроу» с откинутым верхом сверкал надраенной медью, вычищенными шинами и белоснежными чехлами на сиденьях. Пока выносили их багаж, Брэнд стоял в стороне — грузный, высокий и оттого сутуловатый, с едва заметным, приберегаемым для подчиненных, выражением надменности на удлиненном желтоватом лице, от крыльев носа к уголкам губ прорезанном глубокими складками.
— Надеюсь, дом вам понравится, сэр, — говорил тем временем Элвин. — Мистер Тенни увез своих слуг. Но я приложил все усилия и нанял хорошую пару. Гарсиа — шофер и дворецкий, — он понизил голос, — с наилучшими рекомендациями… А Магдалина, его жена, превосходная повариха.
Харрингтон Брэнд кивнул:
— Мы можем ехать?
— Да, сэр! — едва не задохнувшись от волнения, воскликнул Элвин.
Они сели, и машина тронулась. Привычно заботливо сжимая под пледом тоненькие влажные пальцы сына, новый консул безотрывно рассматривал окрестности. Место было не столь отвратительным, как он того опасался. Воздух был чист; изогнутую береговую линию, вдоль которой они ехали под угасающим февральским солнцем, окаймляла полоса чистого песка; между фонарными столбами набережной, хоть и несколько неровно, росли цветущие акации. На площади среди алых цветов огненного дерева искрились струи фонтана; за черными фигурами стариков, читающих La Gaceta, посверкивала облезающей позолотой эстрада; старенький автобус высаживал пассажиров — всё это создавало приятное ощущение жизни. Через дорогу от церкви с неизменной розовой штукатуркой и парой куполов, напоминающих вздернутые вверх груди, с центральной колокольней, облицованной цветной плиткой и увенчанной потускневшим крестом, промелькнули один-два недорогих магазина и вполне приличное на вид кафе El Chantaco с полосато-синим тентом; дальше по улице рядом с гаванью виднелось солидное коммерческое здание, в котором, как тут же сообщил Деккер, располагался офис консульства.
Но это что такое?.. Совсем рядом, консул не мог этого не заметить — в порту, с которым по большей части будет связана его работа, царило унылое запустение, он будто вымер; вряд ли здесь происходило что-либо более серьезное, чем вялая торговля кожей, удобрениями, пробкой, оливковым маслом и таррагонским уксусом. Всего две рыбачьи шаланды на пристани да ржавый каботажный пароходишко, с которого несколько моряков с помощью трех ослов и простейшего шкива лениво сгружали бочки. Брэнда снова захлестнула волна горькой обиды, на лице отразились тяжелые раздумья. Почему, ну почему в сорок пять лет, после пятнадцати лет усердной и безупречной службы в Европе его отправили в такую глухую дыру, с его-то выдающимися способностями? Да он хотя бы только стажем давно заслужил право занять высокий пост в Париже, Риме
— Папа, смотри! Правда, красиво?
Оставив город позади, они поднимались по крутой петляющей песчаной дороге между рядами серебристых эвкалиптов, и взволнованный Николас застенчиво указывал на открывшийся с вершины вид. Под ними простиралось Средиземное море с тонкой башней далекого маяка над скалистым мысом бухты в белой пене прибоя. Севернее сквозь голубую дымку тускнели очертания громадных гор. В воздухе плавал аромат трав с добавкой соли. А прямо перед ними на краю ущелья, густо окутанная жемчужными лепестками ладанника и почти скрытая за высокой изгородью из мимозы, раскинулась вилла под красной черепицей, название которой Casa Breza было выведено выгоревшими буквами над входом с колоннами.
— Нравится? — Элвин Деккер повернулся к мальчику, и по напряженному ожиданию в его тоне Николас понял, что это и есть его новый дом. За свои короткие девять лет он пережил много перемен и слегка утратил способность удивляться. Но этот необычный старый дом, который казался таким заброшенным и таинственным, притягивал его к себе. Консулу, похоже, тоже понравилось — когда они, прохрустев колесами по гравию дорожки к усадьбе, вышли из машины, его острый оценивающий взгляд смягчился.
Здание в мавританском стиле с просторным арочным портиком и горизонтальной, слегка нависающей крышей выглядело благородно-изысканно: время превратило в янтарь простую желтизну стен из местного песчаника, оно же слегка затушевало и яркую киноварь крыши.
Широкий балкон, куда выходили окна верхнего этажа, обильно зарос глицинией и виноградной лозой, сиренью и яркими побегами бискутеллы. Слева — зеленый от мха мощеный двор, ведущий к конюшне и другим хозяйственным постройкам. За домом — сад.
— Дом, конечно, старый, — заметил Элвин, увидев лицо своего шефа. — Кое-что требует ремонта. Электричества нет, только газ. Но мистер Тенни был им очень доволен. Видите ли, рядом с офисом нет подходящего жилья, а здесь у нас долгосрочная аренда… С мебелью…
— Ясно, — оборвал консул.
Устремившись всем корпусом вперед, он зашагал по пологим ступеням крыльца к распахнутым дверям, где их уже ожидала улыбающаяся полная женщина средних лет в строгом черном платье, которую Деккер представил как Магдалину.
Внутри был высокий прохладный холл с мозаичным полом, по разным сторонам которого располагались выполненные в стиле рококо столовая и гостиная с массивной двустворчатой дверью. В глубине зала темнела винтовая лестница из орехового дерева, и консул, памятуя о своих обязанностях и правах, невзирая на усталость, грузно поднялся на второй этаж для осмотра комнат. Их было намного больше, чем требовалось ему с сыном и будущим потенциальным гостям, но это не могло смутить человека с изысканным вкусом. Консулу понравился простор помещений, инкрустированные тумбочки и комоды, позолоченные стулья с гобеленовой обивкой, сонетки с кистями и выцветшие бархатные шторы; даже легкая затхлость длинного коридора — и та ласкала его обоняние. Когда доставят его увесистый багаж, здесь будет достаточно места для книг и фарфора, и для замечательной коллекции старинного оружия, собранной им за много лет в разных местах.
Когда Брэнд спустился в вестибюль, было заметно, что он доволен. Элвин вздохнул с облегчением, его карие глаза радостно заблестели.
— Надеюсь, всё в порядке, сэр? У меня оставалось не слишком много времени после отъезда мистера Тенни, но я сделал всё что мог.
— Разумеется, — обходительно ответил консул, придав голосу максимальную загадочность. Он не настолько глуп, чтобы начинать свое руководство с расточения похвал помощнику. Это лучший способ разрушить дисциплину и спровоцировать фамильярность. Кроме того, он уже решил, что общество этого нервного юнца в облегающем костюме, лопнувшем подмышкой, совершенно невыносимо, и лучше держать его на расстоянии. А так как Элвин всё не уходил, вертя в руках свою соломенную шляпу, словно ожидал, что его пригласят остаться, может быть, даже предложат выпить рюмочку шерри, Брэнд вежливо, но решительно проводил его к двери.