Шрифт:
От издательства
Арчибальд Джозеф Кронин (род. в 1896 г.) — один из наиболее известных романистов современной Англии. Такие его произведения, как «Замок Броуди», «Звезды смотрят вниз» и «Цитадель», многократно переиздавались в русском переводе.
Мастер психологического портрета, бытописатель современного общества, находящий полные сарказма слова для характеристики уродливых сторон жизни капиталистического общества, А. Кронин в своих произведениях предстает как подлинный художник-реалист.
Этими же чертами отмечена и его пьеса «Юпитер смеется», впервые публикуемая на русском
В лице главного героя пьесы доктора Веннера автор рисует сложный и многогранный образ передового ученого, открытие которого должно произвести переворот в медицине. Наряду с этим драматург гневно клеймит мир ханжества и фарисейства, все помыслы которого направлены к одной цели — наживе.
Несколько обособленно в пьесе показана фигура врача Мэри Мэррей. Ее мироощущение, исполненное религиозной экзальтации, естественно, не выражает чаяний прогрессивной интеллигенции. Но и в развитии этого образа отмечается характерная для всего творчества Кронина черта: художник в нем оказывается убедительнее и сильнее, чем моралист и философ.
Пьеса «Юпитер смеется», раскрывающая, как и многие романы этого автора, сложные пути интеллигенции к передовым идеям современности, несомненно, представит интерес для советского читателя, который ценит и любит творчество А. Кронина. Пьеса эта принята к постановке Московским художественным академическим театром им. Горького.
Jupiter Laughs by Archibald Joseph Cronin (1940)
Действующие лица:
Эдгар Брэгг — главный врач клиники в Гопуэлл-Тауэрсе.
Глэдис Брэгг — его жена.
Поль Веннер — ассистент в клинике.
Ричард Друэтт — ассистент в клинике.
Джордж Торогуд — ассистент в клинике.
Мэри Мэррей — ассистентка в клинике.
Фанни Лиминг — старшая сестра.
Дженни — служанка.
Альберт Чайверс — представитель фирмы «Глистер».
Марта Фостер — жена больного.
Время действия — тридцатые годы.
Действие первое
Общая комната врачей клиники в Гопуэлл-Тауэрсе. Это просторное помещение, в котором обитатели, как видно, проводят много времени; она служит одновременно столовой и гостиной. Налево буфет, посередине обеденный стол, в нише радиола, маленький столик и в глубине окно. Направо потертая кожаная кушетка и два кресла, бюро, пианино, гимнастические гири, этажерка для писем и газет, вешалка с висящими на ней белыми халатами и камин. В комнате три двери: в глубине — ведущая к выходу из дома; слева — в помещение для прислуги и в жилые комнаты врачей; справа, на переднем плане, — дверь в лабораторию (она имеет особо важное значение для развития действия).
Сумрачный зимний день. Около половины четвертого.
На сцене Друэтт и Торогуд.
Доктор Друэтт — старик, ему, пожалуй, за семьдесят, тонкий, сухощавый, сутулый, со спокойным, чисто выбритым интеллигентным лицом — с задумчивым видом, не гармонирующим с несколько циничным выражением его лица, сидит в нише за столиком и раскладывает пасьянс. Доктор Торогуд — двадцати шести лет, тяжеловесный, атлетического сложения, очень корректный, с вересковой трубкой в зубах, в ослепительно белом медицинском халате — стоит у маленького столика на переднем плане и смешивает в склянке микстуру.
Друэтт. Интересно, почему в колодах не хватает красных девяток?
Торогуд. Я встревожен…
Друэтт. Чем?
Торогуд(нахмурившись). Фостером. (Подходит к радиоле и ставит пластинку с популярной опереточной мелодией.)
Друэтт. О! (Поморщившись.) А это успокаивает вашу тревогу?
Торогуд. Чудесная мелодия! (Помолчав.) Шефу следовало бы принять меры.
Друэтт(выкладывает карту). На вашем месте я бы посоветовал вашему дорогому дядюшке не вмешиваться в дела Веннера и его больных. (Кладёт еще одну карту.)
Торогуд(раздраженно). Друэтт, хватит напоминать, что доктор Брэгг — мой дядя. Я здесь на равных правах со всеми вами: тяну свою лямку, и только. Но я против методов лечения, применяемых Веннером.
Друэтт(продолжая раскладывать пасьянс). Иногда, Торогуд, мне хочется, чтобы вы не были таким всезнайкой.
Торогуд(самодовольно). Я знаю свое дело и преуспеваю в нем.
В двери, расположенной в глубине сцены, внезапно появляется доктор Веннер, держа в руках старый зонтик, с которого капает вода. Поль Веннер — худощавый, темноволосый, энергичный молодой человек. Одет небрежно, в куртку из шотландской шерсти и серые фланелевые брюки. Походка у него несколько развинченная, но движения напряженные, полные неутомимой, вызывающей, ожесточенной энергии. Сейчас у него усталый вид; он небрит.
Веннер(швыряет зонтик на стол около Торогуда). Я, кажется, очень просил вас не ставить именно этот шедевр.
Торогуд. Но мы должны чем-нибудь заглушить шум, поднятый после обеда вашим столь высоко ценимым больным.
Веннер. Есть же на свете настоящая музыка!
Торогуд. Вы имеете в виду произведения вашего покойного батюшки?
Веннер. Мой отец был бездарный композитор. Бедняга, он прекрасно это понимал. (Останавливает радиолу.) Если вы еще раз поставите эту пластинку, я разобью ее о вашу завитую голову.