Исполняющие мечту
Шрифт:
Он действовал как опытный психолог, хотя и интуитивно. Супруг обнял сына за плечи и безнадежно вздохнул. В его вздохе угадывалась наша победа.
Айна выслушала людские пререкания с сосредоточенным, но не испуганным видом. Все это время она, не двигаясь, просидела на подстилке. Когда человеческие голоса смолкли, девочка встала и направилась было к супругу, но была остановлена моим звучным возгласом: «Место!» Айна вздрогнула и остановилась. Опустив голову к полу, она поплелась обратно. Муж возмутился моей административной, по его мнению, манере обращения со щенком. Он высказался относительно Айны, что она – такой же обычный маленький ребенок, как и человеческие дети. Следовательно, должна иметь возможность познавать мир, везде гулять и
Тогда в моей голове мысли о будущем всей породы отсутствовали. Слова мужа возвысили меня в собственных глазах. Они вознесли мое самомнение на недосягаемый для многих пьедестал – не каждому дано продолжить русский род, пусть и собачий. До меня дошел высокий патриотический смысл моих дальнейших действий: «Все – для Родины!» Взращенная на этом призыве, я вмиг поняла, что никто и ничто не смогут помешать мне в исполнении святого долга по сохранению русской псовой борзой. На меня свалилось счастье – иметь дело с собакой, русской по происхождению и духу.
История русской псовой борзой имеет древние корни и специфические особенности. Отечеством первых борзых, то есть быстрых в беге собак, были безлесные степи и плоскогорья Северной Африки и Юго-Западной Азии. Древнейшие изображения собак на памятниках египетским фараонам, созданным за 3400 лет до Рождества Христова, несомненно, принадлежат борзым – длинноногим и поджарым собакам с острой мордой. Позже борзая распространилась в Аравию, Малую Азию и Персию и видоизменилась, приспосабливаясь к новым природным условиям. В ХШ столетии монголы, наводнившие Персию, вывезли с собой быстрых, ранее не встречавшихся им собак. Одно из последствий татаро-монгольского ига – появление на Руси борзых и распространение псовой охоты. Но ввезенные борзые мало соответствовали холодным климатическим условиям России. Поэтому, начиная с ХYI столетия, была выведена новая – русская – порода борзых. Для этого потомков персидских борзых скрещивали с северными, волчьего типа собаками. Последние, в свою очередь, происходили от неоднократной подмеси волчьей крови естественным (в природе) и искусственным (при содержании животных человеком) путем к самостоятельному виду – чистопородной полудикой собаке, отличавшейся от волка более легким строением тела и длинными стоячими и узкими ушами.
Девочка, уловив вседозволенность в интонациях супруга, стремительно выскочила из детской с видом выпущенного на волю дикого зверя. Одновременно она громко заворчала. Издаваемые звуки навевали мысли о ругательствах, очевидно, в мой адрес. Борзая девочка носилась по паркету, выписывая круги. Ей было скользко на гладкой поверхности пола, и она падала, но немедленно вскакивала и опять неслась по кругу. За ней гонялась кошка Машка. Мы со смеху хватались за животы, а в наши души неизвестно откуда втекала нежность по отношению к крошечному существу.
Муж между тем снова взялся за родословную Айны и заявил, что бумажка ничего не значит, так как внешние данные скачущего по паркету природного материала не сулят ничего хорошего.
Глубокомысленно почесав затылок, он продолжил: «Случается, конечно, что из гадкого утенка получается прекрасный лебедь, но нам вряд ли стоит себя этим утешать. Большей частью перспектива видна изначально. Все станет ясно, когда собачка вырастет. Но тогда будет поздно… Лучше сразу смириться и свыкнуться с тем, что есть. Какая-никакая, а все-таки собака в доме. Не эталон красоты, зато особь крупная. Пасть – не приведи господи! Как у крокодила. Зубы – не хилые, крепкие. Ворчливая – значит, злобность в крови имеет. Короче, будет семью охранять и квартиру сторожить. А нам придется полюбить ее просто так: потому что – наша».
«Природный материал» перестал носиться по квартире, едва муж зашелестел родословной, и теперь сидел у его ног и слушал. Айна понимала, что речь идет о ее судьбе. Как только супруг перестал разглагольствовать, Айна заскулила и ударила передней лапкой об пол у его ног. Она явно не согласилась со сказанным. Какие-то слова новоявленного хозяина даже оскорбили ее.
Реакция щенка была для мужа неожиданной. Он не предполагал, что малышка поймет его и в придачу начнет спорить. Супруг взял Айну на руки и с приятным удивлением на лице стал всматриваться в ее очаровательные смышленые глаза. Девочка распахнула супругу объятия. Она положила передние лапки ему на шею и принялась лизать лицо мужа. Айна усердствовала: обслюнявила подбородок, губы, щеки, нос, глаза и лоб. Супруг хватал ртом воздух в перерывах между щенячьими поцелуями и жмурился, когда страстный и горячий язык Айны подбирался к его глазам.
Наблюдая, я ощущала, что отношение мужа к щенку, как к «твари бессловесной», меняется. Он начинал осознавать, что перед ним – создание мыслящее и чувствительное, как сам человек. То есть наделенное душевностью. Муж уже воспринимал борзую девочку во многом как равное ему небесное творение, которое тоже ищет понимания и любви. В нем просыпалась жалость к неказистому собачьему ребенку и желание приголубить, накормить, приютить его. Он впускал Айну в свое большое и доброе сердце. Впускал навсегда. Впредь супруг не замечал недостатков Айны. Он всегда находил оправдание ее всевозможным выходкам и неизменно прощал. Муж полюбил борзую малышку и стал идейным вдохновителем выращивания и воспитания нашей Айны.
На следующий день для щенка было определено место туалета – в прихожей, у входной двери, на целлофане я разостлала газеты. Через неделю пребывания в доме Айна точно знала расположение своего туалета, но не всегда успевала добежать. Особенно часто это случалось, когда ей «приспичивало» во время прогулки по сообщающимся меж собой лоджиям, а лоджий было целых две – по пять квадратных метров каждая. На ночь Айну решено было оставлять одну на кухне, которая беспрепятственно сообщалась с прихожей, так как не имела двери. Вроде бы и помещения много, но девочка, пребывая в одиночестве, начинала по-волчьи завывать и голосовых связок не жалела. В результате на кухню переехал жить супруг, благо в ней находился двуспальный раскладной диван. Мы с сыном ночевали в зале, а моя мама – в детской. Так продолжалось до достижения Айной шести месяцев. Теперь она уже всегда успевала добегать до своего туалета. С того момента все двери сделались для нее открытыми в любое время суток. Тогда же Айна перекочевала в зал и выбрала себе спальное место на кровати в моих ногах.
Моя мама играет в этой истории не последнюю роль. Она живет в соседнем городке, на расстоянии семидесяти километров от нашего города, который является областным центром. У нее маленькая однокомнатная квартира. Когда сыну исполнилось три года, и мой трудовой отпуск по уходу за малолетним ребенком закончился, именно в ту пору она вышла на пенсию. Начиная с указанной даты и до настоящего времени, будни мама проводит с нами, а на выходные дни уезжает к себе. Она самоотверженно посвятила себя внуку, но не предполагала, что однажды в нагрузку ей добавятся хлопоты и по содержанию борзых собак.
Мама была поставлена перед фактом, когда в один прекрасный день, приехав к нам, обнаружила Айну. Увидев маленькую борзую суку, она посуровела лицом и, глядя щенку прямо в глаза, высказалась по поводу его приобретения весьма негативно. Айна же в ответ поднялась перед мамой на задних ногах и завиляла правилом. Мордаха ее светилась такой радостью, словно она повстречала самое дорогое в жизни существо. Мама была вынуждена склониться к Айне, и на нее обрушился нескончаемый поток щенячьих нежностей. Сердце мамы – не камень. В нем возникло сострадание к некрасивому, длинномордому, но такому ласковому щенку, и оно вмиг откликнулось.