Испорченный
Шрифт:
Вдыхаю воздух, будто его не достаточно, и смотрю в сторону от Питера.
— Мы встречались. Я не была готова к сексу. А он был. Он получил, что хотел. Сказал, что повторит это, ведь никто мне не поверит. После того как это случилось в первый раз, я пошла к маме. И рассказала ей. Она рассказала отцу. Но они ничего не сделали. Сказали, что это было свидание, типа я не так поняла и ввела его в заблуждение. Узнал мой брат, ведь я встречалась с его лучшим другом, и сказал, что его лучший друг никогда бы так не поступил. Они обвинили меня. Все. Повторяли, что это
— Так это не прекращалось? — Питер складывает руки на груди. Его мускулы проступают сквозь рубашку.
Я трясу головой.
— Нет, — мой голос переходит в шепот. В меня врезаются воспоминания. Я вижу серебряную вспышку, будто все происходит наяву. Мои пальцы дотрагиваются до горла, чувствуя ожерелье, которое прячет мой шрам. Эту часть истории я не могу рассказать ему. Отказываюсь пережить это вновь. Мой голос смягчается. Я потираю руками колени.
— Я не знала, что делать. Я не могла уйти от него. И не могла рассказать кому-то еще. Раз родители мне не верили, куда уж друзьям? Так я поменяла колледж, никому не сказав. Я нашла это место, и здесь мне дали все, что было необходимо. Я убежала без оглядки.
Долгое время Питер молчит.
— У тебя была тяжелая жизнь, и я лишь подлил масла в огонь, — его голубоглазый взгляд пронзает мой.
Я отбрасываю его извинения.
— Тебе не за что извиняться.
Питер качает головой и обхватывает себя руками.
— В первую ночь нашей встречи я привел тебя домой. Позволил себе вещи, которые не должен был. И уж точно не должен был просить тебя уйти.
— Ты ничего не сделал.
— Все равно, что надрать тебе задницу, — Питер вздыхает и пробегает рукой по волосам. — Слушай, это не извинение, но ты должна знать, что дело не в тебе. Около года назад кое-что произошло. Я кое-кого потерял. И еще не смирился с ее потерей, — он замолкает. Питер не смотрит на меня. — Я пытался жить дальше, но не смог. Вот что случилось той ночью, когда мы встретились. Я не мог рассказать тебе тогда. Не уверен, что и сейчас смогу рассказать всю историю…
Я соскальзываю со стола и подхожу к Питеру. Положив свои руки на его, я говорю:
— Тогда не рассказывай, — я слышу боль в его голосе. — Здесь у тебя есть друг, знай. И да будут прокляты все принципы университета.
Питер ухмыляется и смотрит мне в лицо.
— Ты заботишься обо мне?
— Возможно. Немножко, — я прижимаю пальцы достаточно близко и ухмыляюсь. Он улыбается. Мне нравится эта улыбка. — Что ж, это не совсем правильно. Возможно, ты мне нравишься…
Питер прерывает меня. — Я тебе нравлюсь? — теперь Питер улыбается так широко, что видны его ямочки.
— Не в этом плане.
— Нет, ты сказала это. Будь проклят университет. Я тебе нравлюсь. Я тебе нравлюсь, нравлюсь, — Питер дергает бровями, улыбаясь
— Нет!
— Я верю, что да.
— Ты такая задница.
— Называй меня, как хочешь, красавица, но я знаю, что нравлюсь тебе, — Питер подходит к своему столу, подпрыгивая на носках и заложив руки за спину.
— Ты такой высокомерный. С чего ты взял, что ты мне нравишься? Может, я просто дружелюбна.
— Мммхммм, — говорит он, перебирая бумаги, и садится. Когда Питер смотрит на меня, он добавляет. — Ты была очень дружелюбна, хотя я бы по-другому назвал явление, когда ты была топлесс на моих коленях.
Моя челюсть отпадает. Питер усмехается.
— О, хорошо. Я боялся, что подобное дружелюбие типично для тебя. Но смотря сейчас на твое лицо, я понимаю, что это не тот случай.
Питер смотрит на меня. Я чувствую нерешительность в его голосе. Он думает, стоит ли ему меня дразнить, но я даже рада этому. Это позволяет мне выбросить из головы всю чертову ситуацию.
— В ту ночь я пыталась попробовать что-то новенькое. А тебе, кажется, это понравилось, — жар обдает мое лицо, и я не могу скрыть зловещую усмешку.
Он моргает. — О, да.
— Придурок.
— Сексуальная.
— Задница.
— Красавица.
— Аррр, — говорю я и топаю ногой.
Питер смеется. — Истерика? Что, правда, мисс Коллели? — Питер наклоняет в сторону голову и смотрит на меня. Он записывает что-то на клочке бумаги и прячет план занятий в сумку.
— Ты бесишь меня.
— Лестью ничего не добьешься, — Питер берет свои вещи и добавляет. — Пошли.
— Куда? — я чувствую такую легкость и радость, что если продолжу улыбаться, то мое лицо просто треснет. Питер находит лучшее во мне. Он уже поддразнивал меня пару раз, но до сегодняшнего дня в этом и намека не было на нашу обнаженную ночь. Не знаю, как он это сделал, но Питер прогнал моих демонов. Я снова чувствую, что могу со всем справиться, и мне ужасно любопытно, куда же он хочет пойти.
— Ты задолжала мне ужин и бокал вина. Я поведу, — Питер идет к двери и оглядывается на меня. Я хочу пойти, но мы не должны. Я не решаюсь. Питер криво улыбается. — Что случилось с проклинанием университета? Только лаешь, но не кусаешь?
— Я укушу тебя, — бормочу я себе под нос и хватаю свои вещи.
Питер усмехается.
— Попробуй. Я очень сладкий, слышал что, как конфетка.
— Ты, наверно, окунаешь себя в шоколад.
— Это сработала бы, но нет. Я сладок сам по себе, — он усмехается мне.
— Скорее, ты от природы надоедлив. Ты последние недели сдерживался что ли или как?
— С тех пор как я пришел на замену Тэдвика, ты мне едва пару слов сказала. Думал, ты меня кастрируешь ножом для бумаги.
Я подавилась слюной и прочистила горло. — Ты так не подумал!
Питер пожимает плечами и протягивает руку к двери, намекая, что мы должны идти.
— А как же занятие?
— На моем столе инструкция. Я вернусь позже и заберу бумаги.
— Что насчет университета? Серьезно, Питер. Я не хочу, чтобы ты потерял работу.