Испорченный
Шрифт:
— Так вот, что ты со мной делала?
Я не отвечаю. Питер улыбается и трясет головой. Откладывает салат и отклоняется на спинку стула.
— Хорошо, я собираюсь сравняться с тобой.
Он сжимает губы в тонкую линию и затем выпускает воздух из легких. Его руки на столе. Указательный палец нервно барабанит по столу.
— Я сделал то же самое.
Я наклоняю голову и говорю: — Ну да, конечно.
Он криво улыбается мне. — Я не тот, кого можно назвать уравновешенным.
— Кто
— Не знаю, — он пожимает плечами. — Все. Моя мама, отец, сестра, кузены и другие люди, которые знают меня. Я принял предложение о работе и свалил. Они думают, что я сдался, особенно после того что случилось.
Он подносит янтарную жидкость к губам и выпивает одним махом.
Питер ставит бокал. Его глаза не фокусируются ни на мне, ни на чем-либо еще. Будто он погружен в воспоминания.
— Мы — я и Джина — были на Рождество в Нью-Йорке. Мы были в «Radio City», а потом пошли на ужин. Уже было поздно. Она собиралась уходить, но я хотел зайти в «Rockefeller Center». Хотел встать на колено под елкой и попросить ее выйти за меня.
Он улыбается. Это практически разбивает мне сердце. Я знаю эту улыбку. Это болезненное воспоминание, что-то, что должно было стать настоящим счастьем, но обернулось другой стороной. Я чувствую груз его истории, то, как он с трудом произносит слова. Он кашляет, и его глаза переключаются на мои.
— Я уговорил ее пойти. Я был так взволнован. Мне не терпелось задать ей вопрос. Я не хотел возвращаться сюда на следующий день. Мне нужно было сделать все этой ночью, когда зажгли елку. Джина любила Рождество. Я знал, ей понравится.
— И вот, мы пришли, людей мало. Было поздно. Пока Джина смотрела на дерево, я вытащил кольцо. На другой стороне елки стояли люди, но они не видели нас. Я встал на колени и протянул кольцо.
Он тяжело дышит. Морщит лоб. Я вижу боль от воспоминаний, появляющуюся на его лице, будто все происходит наяву. Я хочу, чтобы он остановился. То, что он говорит, разрушает его. Я хочу потянуться к нему и взять за руку, но я словно заморожена.
Питер смотрит на меня. Его улыбка искривляется.
— Ты преуспела больше меня. У меня был год, чтобы справиться с потерей, но я до сих пор не могу рассказывать об этом.
— Питер, — я произношу его имя и притрагиваюсь к руке. Ловлю его взгляд. — Этот очень горячий парень только что дал мне отличный совет: глупо торопить события, если ты не готов.
Он смеется, с трудом. Из-за этого его грудь трясется. Питер опускает взгляд на мою руку.
— Я слышал, что этот парень обычно ведет себя как задница, — он смотрит сквозь свои темные ресницы.
Уголки моих губ медленно поднимаются.
— Правильно слышал. Он — задница, но определенно сладкая, вдумчивая задница. На самом деле, лучшая
— Ах, твоя попытка льстить прошла впустую
Я беру стакан вина в руку.
— Это не лесть, это правда. Ты хороший человек. Исцеление требует времени. Для каждого оно свое. Это не происходит с одинаковой скоростью.
— Скажи это моей семье.
— К черту твою семью. Им не понять, что бы с тобой ни происходило. Только ты понимаешь. Понимаешь, что произошло, и как это повлияло на тебя. Расскажешь, когда будешь готов. Будешь двигаться дальше, когда будешь готов, — я допиваю вино и ставлю стакан.
— Легче давать советы, чем следовать им, а? — Питер наблюдает за мной. Его взгляд опускается от моего лица и останавливается на наших руках. Моя ладонь застывает на его. — Так что?
Я смотрю туда, куда падает его взгляд и вздрагиваю.
— Мне жаль, — пытаюсь убрать руку, но Питер берет ее и удерживает.
— А мне нет, — Питер прижимает руку к губам и оставляет на моей коже легкий поцелуй. Из-за этого меня потряхивает. Он поднимает взгляд и улыбается мне.
— Мы застряли на середине. Это уже не зона дружбы, но и двигаться дальше мы не можем.
Я отвожу руку и киваю.
— Знаю, — говорю я мягко. — Отличное место. Лучшее место, где я была за долгое время.
Я не пытаюсь переспать с парнем, которого даже не знаю. Я не занимаюсь с кем-то тем, чего я не хочу. На какое-то время мне становится хорошо, раны исчезают. Я чувствую, будто могу пережить это, не затрагивая свой разум. Надежда растекается по моей груди, мои улыбки настоящие. Впервые за многое время, я думаю, что у меня все будет хорошо.
Глава 14
На следующий день во время обеда я взяла салат, немного запеченной курицы и села рядом с Тиа. Милли еще не пришла.
— Привет. Как твой стальной пресс?
Она одаряет меня взглядом.
— Сыровато. Я опять пыталась прошлой ночью пройти то видео. У меня сегодня не так сильно все болит, но все равно болит, — она играется со своей тарелкой с фруктами, ковыряясь вилкой в твороге. — В задницу. Я хочу, есть, и тот цыпленок выглядит отлично. Я сейчас вернусь.
Тиа морщит лицо, когда встает. Рука подлетает к животу, и она уходит, чтобы взять цыпленка.
Секунду я одна. Я слышу его голос раньше, чем вижу его лицо.
— Привет, дорогая, — говорит Дасти, садясь рядом со мной. — Я слышал кое-что и подумал, что ты захочешь знать, — я посмотрела на него, интересуясь, какой соус ему пришлось съесть, чтобы решиться сесть здесь со мной. — Кое-какие грязные слухи о тебе, — он выглядит радостным. Его глаза сканирования меня, долго задержавшись на моей груди.