Исповедь блудницы
Шрифт:
— Здравствуйте Марго. Ужин готов?
— Да, сэр, — он вспомнил о моём существовании.
— Познакомься, это Адель Мур, с завтрашнего дня она будет помогать тебе. Покорми её, покажи пентхаус.
— Будет сделано, мистер Льюис.
— Следуй за Марго.
— Прислуга ест на кухне.
Проходим внутрь, посередине стоит бежевый кухонный островок из мрамора, в кухне множество дорогой кухонной утвари.
— Сегодня я накрою на стол, ты ходи за мной, учись, с завтрашнего дня это твоя обязанность. Мистер Льюис неприхотлив в еде, но всё должно быть вкусно, —
Следую за ней, Марго всё же доверила мне нести графин с соком.
Когда стол накрыт, Льюис разрешает нам уйти. Марго накрывает наш стол на кухне.
— Сейчас ещё Кристофер подойдёт. Значит, так. Хозяин любит завтракать на террасе, если погода позволяет. Убирать придётся четырнадцать комнат. Если я успею, то буду помогать тебе. У меня в последнее время сердце пошаливает. Да я и не девчонка уже.
— А сколько вам лет? — спрашиваю, накладывая запеканку.
— Шестьдесят уже, — смотрю на неё. Каштановые волосы слегка тронула седина, на лице почти нет морщин.
— Вы отлично выглядите, совсем не на свой возраст.
— Спасибо, дорогая.
— А почему четырнадцать комнат? Доминик… В смысле, мистер Льюис, говорил, что комнат пятнадцать.
— Одна комната под запретом. Она закрывается на ключ, и убирать её буду только я. Там очень много тайн хозяина. И лучше тебе не знать, что внутри.
Меня, наоборот, это заинтересовало. Когда тебе говорят «Нельзя», этого больше всего хочется.
Что он там прячет? Может он «Синяя борода», и у него там убитые жёны?
— Ещё, ты не обижайся Адель, но не влюбляйся в него. Он тебе совсем не пара.
— Я и не думала… — покраснела, опустила глаза.
— Он тебе уже нравится, — утвердительно сказала она. — Я же вижу. Не нужно, Доминик разобьет тебе сердце.
Марго права, но я не знаю, что со мной творится, меня жутко тянет к нему.
А как же Дэвид? Я совсем о нем не вспоминала.
К нам присоединяется Кристофер. Он был так же немногословен, быстро поел и удалился, как в армии.
Маргарита спрашивала о моей жизни, я всё рассказала, умолчала только о методе воспитания отца.
После ужина Марго показала мою комнату. Белоснежные стены, небольшая кровать, тумбочка.
Ванная комната для прислуги была на первом этаже, рядом с кухней. Марго принесла форму. Примерила.
Из-за моих длинных ног, она была коротка, едва доходила до середины бедра, v-образный вырез отделан белой окантовкой, белый фартук, юбка солнце. Показалась Марго.
— Я не могу это носить.
— Да, — она критически осмотрела меня. — Это форма прошлой девушки. Она не была такой высокой. Ничего, походишь пока так, потом я закажу новую. Адель, отнеси мистеру Льюису чай и тыквенный пирог. Он в кабинете работает. А мне заготовки на завтра нужно сделать.
— Конечно.
Иду с подносом в кабинет, стучусь.
— Заходите.
Открываю дверь, он не смотрит на меня, читает какие-то документы.
— Мистер Льюис,
Ему не нравится?
Собственно, почему я должна ему нравиться? Я всего лишь прислуга.
— Ставь поднос, раз принесла. — Доминик убирает документы в сторону. Под его пристальным взглядом иду на ватных ногах. Я кожей чувствую, куда он смотрит. По ногам скользит вверх, останавливается в вырезе формы. Из-за моих трясущихся рук, фарфоровая чашка на подносе побрякивает. Ставлю поднос на стол.
— Ты боишься меня, Адель? — спрашивает хриплым голосом он
— Нет, мистер Льюис.
— Ты вся дрожишь, Адель, — я сама не знаю, что со мной творится, такого раньше не было.
— Здесь прохладно, — вру я.
— Разве? — он приподнимает бровь, встаёт. Возвышается надо мной. Мне хочется убежать от него, скрыться, но я жду, может, ему ещё что-нибудь нужно.
— Адель… — замираю, смотрю в колдовские зелёные глаза, он заворожил меня. Во рту пересохло, облизываю губы.
— Чёрт! — Доминик хватает меня за шею, притягивает к себе, его губы касаются моих, язык проникает в мой рот жёстко, буквально пожирает меня. Второй рукой притягивает за талию.
Его поцелуй другой, меня лихорадит от него, не как с Дэвидом.
Он подчиняет, возвышает, унижает одновременно. В тот самый момент поняла, что я пропала. Меня прежней не существует. Я принадлежу ему.
Я принадлежу ему? От такой мысли стало страшно. Я только обрела свободу от одного тирана — отца. И тут же попала в плен к другому?
Может, я отношусь к тому типу людей-жертв, что на подсознательном уровне ищут себе мучителя?
Доминик не принес бы в мою жизнь ничего хорошего, только неприятности. Я не пара ему, и это последний мужчина, в кого мне следует влюбляться. Я пропаду, погибну.
Отодвигаюсь от него, пытаясь привести дыхание в норму, голова кружится, в теле тягостное томление. Оно чего-то требует. Его.
— Не стоит, сэр.
— Адель, не бойся меня, — он нежно проводит по голове.
— Вы мой работодатель. Давайте всё так и оставим.
Доминик отстраняется, его лицо как неприступная маска: холодная и безразличная. Как он так быстро меняется?
— Я понял тебя, больше это не повторится. Ты можешь идти. И оденься поприличнее, а не то мне трудно будет сдержаться, — на последней фразе, покраснела до кончиков волос.
— Хорошо, сэр, — его не интересуют мои проблемы, что другой формы просто нет.
Неделя в пентхаусе, ад существует.
Я неделю живу здесь. С утра до позднего вечера работаю. Уборка, походы в магазин вместе с охранником. У Маргариты тоже много дел: приготовить, убрать единственную комнату, куда мне вход закрыт.
Любопытство не дает мне покоя. И сегодня я подкараулила, когда она пошла туда, и видела кусочек этой комнаты: ярко-красные стены и запах кожи и цитруса.
Марго пригрозила мне пальцем и закрылась изнутри на замок.