Исповедь Самбервилля
Шрифт:
Джес была одной из первых, кто поселился в городке, который существовал исключительно на бумагах. На пустынном холме возвышалось только острие пик церкви, и множественные леса, где не покладая рук трудились строители. Муж Джес был одним из них. Она находилась на улице, когда услышала знакомый крик, оборванный грохотом строительного шума. Джес замерла, словно её парализовало. Она поняла, что произошло. Ей не нужно было смотреть, чтобы знать, в чем дело.
Шумиха была поднята жуткая, но длилась она недолго. Приехал шериф, констатировал несчастный случай и увез бедолагу в морг. Работа закипела вновь,
Но дело было совсем не в этом. За эти несколько лет, Джес не завязала новых отношений. Он никогда не встречал ее в компании мужчин. Несколько раз он плелся за ней до самого дома, но так и не смог увидеть ничего интересного.
– У меня все по-старому, мистер Самбер.
Она поставила перед ним рюмку, которую поспешила наполнить изумрудной жидкостью.
– Я смотрю на молодую и красивую женщину, а вижу перед собой труп. Джес, ты не должна приносить себя в жертву отношениям, которые унес с собой в могилу твой муж. Его крест принадлежит только ему, отрекись от траура. Я уверяю, он не нужен тебе.
Его рука в черной перчатке накрыла ее ладонь, и он тут же уловил страх.
Все боялись господина мэра. Его считали чокнутым, который решил поиграть во власть и закон и собрал вокруг себя кучку изгоев и одиночек. Это было сродни той библейской истории о падшем ангеле, о котором по воскресеньям в церкви рассказывал святой отец.
Ангел пал и собрал вокруг себя себе подобных. Отвергнутых и нищих. Слабых духом, предателей и изменников.
– Это не больно? – спросила она.
Она смотрела на черные линии, которые переплетались то ли в рисунки, то ли в слова. Расстояние между перчаткой и рукавом было совсем немного и рассмотреть татуировку не удавалось. Самбер обнажил свои белые зубы в улыбке и наклонился ближе, чтобы его слова как можно сильнее отпечатались в ее памяти.
– Найти хорошего мастера, это почти то же самое, что и найти хорошего любовника, – он пристально смотрел в глаза Джес, нарочно выбирая столь пошлое и грязное сравнение, – когда игла касается кожи, ты получаешь моральный экстаз от каждого прикосновения. Легкая примесь боли еще никогда не портила хороший секс.
Джес кажется совсем перестала дышать. Вокруг них замерло, будто господину мэру была дана не только власть в этом паршивом городе, но и над временем.
– Я ещё не готова, – почти шепотом ответила Джес и избавила свои дрожащие пальцы от его прикосновений.
Он скользнул по ней взглядом, и одним глотком опустошил стопку с ядовито—зеленой жидкостью.
Было в его движениях что-то такое, неподвластное каждому, отрывистое и резкое. Оно подтверждало, что вся жизнь состоит из вспышек.
Первая сигарета, первая неудачная компания, первый разрыв, первый обжигающий глотку глоток в полном одиночестве. Вспышка за вспышкой, шаг за шагом. Жизнь состоит из событий, а события в жизни Джес закончились с последней горстью земли, упавшей на крышку гроба. Она добровольно легла рядом с ним и слушала, как в крышку забивали гвозди.
– На выходных в городе пройдет фестиваль «сбежавших невест», ты же придёшь? Организаторы обещают веселье…
– Я работаю в выходные…
– Тебя подменят, –
Джес нервно выдохнула. Никто в этом городе не смел противоречить мэру. Это был негласный закон. Немое правило, гарантирующее безоблачное будущее.
Прошлогодний фестиваль был интересным. Девушки города наряжались в винтажные свадебные наряды и привносили в их свою изюминку. Кто-то нещадно разрывал подол, кто-то разливал на кружевную ткань яркие алые краски. Участницы фестиваля собирались у импровизированных алтарей, которые были украшены всякой немыслимой атрибутикой, и давали задания потенциальным женихам. К концу вечера, зрители выбирали самую лучшую пару. Считалось, что победившая девушка в течении года выйдет замуж. Старинное поверье ещё ни разу не давало сбой.
– Я приду, – покорно кивнула Джес.
– Славно.
Он подхватил свое пальто, и бросил грозный взгляд на шумных посетителей. – Не избегай тревожной кнопки, если что-то пойдёт не так. Ты здесь слишком выделяешься.
– Да, мистер Самбер.
Джес схватила в руки пустую стопку, стараясь занять себя.
Мэр никогда не обращал на нее внимания. Если на одну чашу весов закинуть все чувства, которые можно было испытывать к нему, а на другую бросить весь тот страх что он вселял, то вторая чаша нещадно перевешивала.
Мистер Самбер не проявлял жалость. Не знал сострадания. Его никогда не видели с животными или детьми. Человек, который построил здесь все, являлся самой странной загадкой этого города.
***
Утро субботнего дня, на удивление выдалось не настолько туманным, как хотелось бы. Джес многое бы отдала за то, чтобы хлынул непроходимый дождь и фестиваль отложили. Но этого не случилось. Асфальт был сухим, а на небе не было и намека на грозовую тучу.
Девушка открыла громоздкий старый шкаф. Многие вещи давно просились на помойку за своей ненадобностью, но рука на подобное кощунство не поднималась. Джес хранила в каждом клочке ткани память. В каждом пустом пузырьке воспоминания.
Так она пахла, когда он сделал ей предложение. Стоило только поднести к носу флакон, и она тут же перемещалась в небольшую беседку. Вокруг цвела сирень и пели птицы…
Девушка убрала флакон, тем самым прогоняя от себя сладкие воспоминания, которые помимо её воли были пропитаны тонким и обволакивающим сладким запахом смерти. Это было похоже на насмешку, на плевок в душу, чёрный юмор. Они молодые и счастливые приехали в новый город всего несколько лет назад. А сейчас её пальцы хватались за пустоту, а его одинокая могила украшала погост кладбища, где он был единственным обитателем.
За окном в предпраздничной суматохе носились жители. Джес всех знала в лицо. В маленьком городе трудно оставаться незамеченным, и трудно не слышать, как за твоей спиной шепчутся.
Она скрутила длинные угольно-черные волосы в жгут. Должно было получиться что-то вроде свадебной причёски, по крайней мере так обещало просмотренное накануне видео. Джес не претендовала на победу. Ей просто хотелось на несколько часов создать иллюзию радости, а потом незаметно исчезнуть.
Мимо окна проехала белая машина, безвкусно украшенная шарами и яркими флажками. Из люка высунул голову парень, расплескивая на сухой асфальт шампанское.