Исповедь шлюхи
Шрифт:
Мака сидела в директорском кабинете. Осмотрев визитера немигающим змеиным взглядом, поинтересовалась:
– Что, зек, доволен?
– Чем?
– Этот кретин еще спрашивает? – Возмутилась Мака: – Хочешь обратно в камеру?
Стеколкин в камеру не хотел:
– В тюрьме очень плохо.
– Это, Славка, твои проблемы. А сейчас садись, подпишешь мне бумагу. – И Мака выложила на стол лист, заполненный печатным текстом.
– Что за бумага? – Насторожился Стеколкин. В этом кабинете он уже подписал один документ,
– Читай, если грамотный.
Вячеслав Антонович страдал близорукостью, а очков при себе не имел. Пришлось водить носом по тексту. Документ оказался генеральной доверенностью, при наличии которой Мака могла распоряжаться всем его имуществом.
– Ты совсем обнаглела, девушка. Так мы не договаривались. – Возмутился Стеколкин.
– Я освободила тебя из тюрьмы?
– Спасибо. Но, по словам Вани, речь шла о моей доле на цементный завод. А это просто грабеж. Ты же меня по миру пустишь.
– Акций цементного завода у тебя пока нет. – Усмехнулась Мака: – И если ты не круглый идиот, на свое имя их покупать и не будешь. Найди надежного человека.
– Почему я должен кого-то искать?
– Потому что через две недели станешь мэром. А мэр не имеет права заниматься предпринимательской деятельностью. И не бойся, пока ты остаешься паинькой, я у тебя не возьму ни копейки. А начнешь вертеть, зарою, и тогда этот документик мне понадобится. Не пропадать же добру компаньона.
Предложение занять кресло мэра Стеколкина озадачило. Он даже пропустил мимо ушей прямую угрозу Маки.
– Что значит через две недели?! Откуда такие сроки?
Мака нахмурилась:
– Мне надоело смотреть, как ты надо мной торчишь. Может быть, наконец, усядешься?
Стеколкин присел на краешек кресла.
– Теперь слушай. В среду действующий мэр официально вступит в должность. В четверг он умрет. В понедельник состоятся торжественные похороны Тихона Иннокентьевича Постникова. С тебя личный венок. А в следующий понедельник ты займешь его кресло.
Стеколкин судорожно достал из кармана платок и вытер испарину:
– Как умрет?
Мака расхохоталась:
– Тебя интересуют подробности?
– Вообще-то нет…
– Тогда не задавай дурацких вопросов. Я и так в курсе, что ты не Спиноза. Подписывай свою бумагу.
– Не хочу подписывать. – Отказался Стеколкин.
– Сейчас позову своего парня, и ты живым отсюда не выйдешь.
Стеколкин дрожащей рукой подписал документ. Мака забрала листок и спрятала в сейф:
– Теперь запомни, все, что будут затевать твои дружки, я должна знать тут же. Ты меня понял?
Стеколкин кивнул и покрылся красными пятнами:
– Зачем тебе это?
– Чтобы вы не сотворили разной дури. Я становлюсь вашим подельником. Общая задача прибрать к рукам город и нигде не проколоться. Из вас троих немного соображает один Данилка. Но Максюта жаден, а воры не зря говорят – жадность фраера сгубила. Поэтому я должна быть в курсе ваших затей.
– Хорошо, я буду с тобой советоваться…
– Не советоваться, а докладывать. – Уточнила Мака: – А сейчас конкретно о твоих действиях. Завтра ровно в девять утра явишься в кабинет Постникова и со слезами на глазах поблагодаришь его за свое освобождение. Станешь божиться, что осознал всю подлость проступка и сгораешь от стыда. Ну и так далее. Постарайся устроить так, чтобы Постный, при прощании, ответил на твое рукопожатие.
Стеколкин осмелился перебить Маку:
– А зачем это, если…
– Если он все равно умрет? – Досказала она его мысль.
– Примерно так. – Согласился Вячеслав Антонович.
– Кретин, если все будут знать день и час кончины мэра, он переживет нас. К тому же человека, которому Постников не подает руки, в его кресло усадить будет трудно. Тебе это ясно? – Стеколкин снова кивнул. – Тогда пошел вон.
Вячеслав Антонович еще раз вытер лоб платком и направился к двери.
– Трофим мог бы отвезти тебя домой, но не стоит еще раз светить мой «мерседес». – Бросила ему вслед девушка, доставая из сумки пачку «Мальборо».
В новом доме телефон Голеневу еще не установили, и он позвонил в Прагу с почты. Иржи Новатный внимательно выслушал предложение бывшего афганца. Тот обещал чеху тридцать три процента от прибыли двух отелей, если Иржи согласится профинансировать их ремонт.
– Предложение интересное. Но буду с тобой откровенен. Политическая ситуация в СССР непредсказуема. По моим наблюдениям, Ельцин идет ва-банк. Чем закончится противостояние, пока неясно. Слишком большие деньги, боюсь рисковать. – Отказался Новатный.
– Я тебя прекрасно понимаю. Хотя, уверен, после ареста заговорщиков и запрета КПСС опасаться особенно нечего. – Ответил Олег.
– А я не уверен. У нас, у чехов, и у поляков бывшие институты государственной полиции ликвидированы. А у вас коммунистов запретили, а Ленин по-прежнему в мавзолее. Я уже не говорю о КГБ. Статую Феликса убрали, а организацию сохранили. Большевики уйдут в подполье и начнут гадить. Извини, но я пока пас. И потом, у меня сейчас совсем другие заботы.
– Если не секрет, поделись с компаньоном.
– Какие уж тут секреты. Младшенького везу в Англию учиться. Старших социалистическая школа уже подпортила. На свои карманные деньги у профессоров зачеты покупали. Оба отъявленные бездельники. Хочу хоть из Владека человека сделать. Новой стране понадобятся и новые лидеры.
– В Англии умеют готовить лидеров? – Удивился Олег.
– Представь себе, да. У них многовековая традиция. В дорогих колледжах сынков богачей и теперь секут розгами. Поэтому они выходят в мир джентльменами, а не особями мужского пола.