Исповедь солдата
Шрифт:
Я встал перед выбором, в какой роте служить. Так как всю свою сознательную жизнь я посвятил спорту (классическая борьба, хоккей и основное направление – гребля на байдарке, где я достиг серьезных успехов), то решил попробовать попасть в спецроту.
В зале стояли сержанты из разных рот, которые отбирали себе матёрых и выносливых ребят. Я сразу увидел двух спортивных парней, причем в красивых серо-белых камуфляжах, которых ни у кого не было из присутствующих там. Я подошёл к ним и выразил желание попасть к ним в роту. В ответ они расспросили меня о том, каким видом спорта я ранее занимался. Сами они служили в спецподразделении «Витязь» – я слышал о «витязях» ещё на гражданке и мечтал попасть туда, но не ожидал увидеть их здесь. Сержанты рассказали о трудностях службы, о специальной физической и моральной подготовке. Мне пришлось пройти 15-минутный тест на выносливость, а именно: отжаться от пола 50 раз, покачать пресс 30 раз, в стойке помахать руками и ногами. Но без специальной подготовки и после двухдневного похмелья я провалил тест. После такой физической нагрузки я почувствовал, что мой организм полностью истощился: я побледнел, в глазах всё поплыло и помутнело, меня резко затошнило, дыхание сбилось, закружилась голова. Я очень хотел попасть в это подразделение, но один сержант одобрил меня, а другой забраковал. Я подумал и решил, что здесь надо просто плыть по течению. Меня записали, как выяснилось позже, в 3419-ю часть 4-го полка, хотя на тот момент мне уже было всё равно, единственное желание – доползти бы до кровати.
Сделали фамильную перекличку и куда-то повели. На улице было темно, только кое-где горели фонари. Куда меня ведут, я не знал, военный городок казался мне огромным. Мы подошли. На четвертом этаже казармы находилась рота. Нам сказали: «Ложитесь пока, куда хотите, завтра разберёмся». К нам подходили уже служивые, узнавали, откуда мы родом и кричали: «Духи, вешайтесь!» Потом я узнал, что это были полугодки.
Я прилег на кровать с ощущением того, что мы – неоперившиеся воробьи, вокруг которых летают стервятники. На тот момент мне были неизвестны причины их озлобленного состояния, но они реально хотели нас порвать. Да и мое спортивное трико уже кто-то забил, хотя мне было уже всё равно. В глубине души я переживал только за то, чтобы это не продлилось на всю ночь, потому что уж очень хотелось спать. После команды «Отбой!» все куда-то разбрелись, и стало так тихо, как дома. Разумеется, мы спали на голых матрацах и подушках, прямо в одежде. Я засыпал с мыслью об этом бардаке: что ждет меня, как сложится моя служба – и на душе было хреново… Мне казалось, что я вот только-только закрыл глаза, как вдруг пронзительный возглас «Подъём!» вывел меня из спокойного состояния сна. Нас не торопили. Мы потихонечку встали, обулись и пошли умываться. Конечно, подъем в 06:00 утра меня пугал, и полтора года мне стали казаться вечностью. Один из сержантов приказал нам взять «мыльно-рыльные» принадлежности и идти в баню. Нас оказалось 25 человек. Мы построились в колонну по двое и просто пошли, как на прогулку. Сержант на нас гаркнул: «Бычьё! Нога в ногу! Лафа кончилась». Мы от такой неожиданности стали подстраиваться друг под друга, мешкая ногами и опустив головы вниз, чтобы не сбиться с шага. Сержант вел себя по-деловому, покрикивал на нас. Вокруг снова раздавались те же крики: «Духи, вешайтесь!» – но я уже смирился с этим и пропускал всё мимо ушей, хотя и было неприятно.
Баня находилась в ужасном состоянии: черные, облезлые от влажности стены с грибком, тусклый внутренний свет, закрашенные краской окна. Вскоре мы разделись. Всю нашу гражданскую одежду бросили в одну кучу и выдали военное обмундирование. В бане было 6 кранов, 3 из которых – холодные, и 3 – горячие. Вначале необходимо налить холодную, а затем горячую воду, чтобы не ошпариться. Воду набирали в тазы. Пока выходишь из общей очереди, воды уже оставалась половина, так как возле кранов была толпа – все лезли, стараясь побыстрее закончить, ведь ориентировочное время на мытье было около 20 минут, не больше.
Помывшись кое-как, хоть и не грязные, мы выходили в раздевалку. После мытья кто-то не досчитался денег, часов, и это неудивительно. Я спокойно оделся и ждал, ведь воровать у меня было нечего. Оделись в новую военную форму, успев перед мытьем в бане зайти на вещевой склад. Сержант показал, как завязывать портянки, но сразу, конечно, мало кто понял, и пришлось одевать по наитию. Мне повезло в том плане, что мои размеры были стандартные, и выглядел я как огурчик. Ну а те, кто был не по росту, худой или толстый, выглядели очень смешно. Вместе с формой мы получили нашивки, кокарды и петлицы. Пошли в казарму, где полностью можно было перешить и подогнать одежду под свои размеры.
Позже выяснилось, что я попал в минометную батарею, хотя в нашей общей казарме находились ещё две роты: разведки и специального назначения. Два дня мы учились шить и подшивать подворотнички, нашивки, всю одежду (от сапог до шапки) и ставили клейма во избежание путаницы. Нас обучали вязать портянки, заправлять постель и складывать одежду при отбое. В общем, привыкали к армейским будням. Нас, молодых, особо не напрягали, подъемы и отбои за 45 секунд отсутствовали. Питание было, конечно, не домашнее, но вполне меня устраивало, а дедовщиной даже и не пахло. Так я и начал «плыть по течению», думая о спокойной размеренной службе. Но в глубине душе я сомневался и задавался вопросами: «По мне ли это спокойствие?», «Что я хочу получить от этой службы?» Так я по своему желанию оказался перед выбором: либо в карауле и в нарядах по столовой, либо в группе специального назначения с краповым беретом. Конечно, мой выбор пал на мужскую романтику, спецназ, о котором я всегда мечтал, и желал «служить – так служить». Я настолько был воодушевлен показательными примерами этого рода войск, что мне волей-неволей захотелось туда попасть. У сержантов была красивая пятнистая форма, которую я видел только у бойцов подразделения «Витязь», а впоследствии увидел, что и все деды этой роты одевались аналогично. Позже мне стало известно о красивом названии спецподразделения («Кондор»), имевшего свой резной жетон – это то, о чём я мечтал.
Постепенно я узнавал зачисленных ранее ребят, а также офицеров и их порядки. Сержант роты произвел на меня большое впечатление. Во-первых, он имел краповый берет – для спецов это высшая награда, заслужить которую можно было, выполнив какую-либо сложную задачу, и, во-вторых, он отличался своими физическими и бойцовскими качествами. Я и двое моих сослуживцев решили подойти к офицеру роты, лейтенанту Гусеву. С каждым из нас он беседовал, спрашивал про род занятий, про семью (кто родители, наличие братьев и сестер). Офицер рассказал о трудностях несения службы, но меня это не останавливало – я был настолько опьянен этой романтикой, что готов был пойти на всё. Мое желание сбылось: нас троих записали в группу специального назначения (ГСН). Мы перешли в расположение роты. Моя кровать находилась на первом ярусе, чему я был очень рад. Знакомство с новыми сослуживцами прошло быстро и без проблем. Я был счастлив от мысли служить во благо дивизии и страны. Я хотел свернуть горы, чтобы стать настоящим мужчиной, военным профессионалом.
Утро в ГСН началось с дикого вопля «Подъем!» Сержант с бешеными глазами стал орать и подгонять нас кожаным ремнем, как будто мы скотина, и махал им над нашими головами. Те, кто не успевали собраться, получали бляшкой по заднице, а вслед – крики «Бычьё!» Разумеется, в такой суматохе надеть форму, да ещё и свою, было сложно. Сержант громко кричал, а мы, молодые юнцы, толкались жопами, как куры в курятнике перед забоем. На туалет, где образовалась длинная очередь, и умывание дали всего лишь две минуты, – и бегом на взлетку, построение на зарядку. Опоздавших ждало наказание – 50 отжиманий и куча всяких оскорблений.
Со стороны мы выглядели полными оборванцами, смешно и неопрятно, ведь одеться и обуться в таких условиях оказалось сложно. Сержант бесился, покраснел от злости, начал тыкать, указывать на наши недостатки и обещал сделать из нас людей. Он дал ещё минуту на приведение в порядок своего внешнего вида и потом стал воспитывать, как должен жить боец в роте спецов. Смысл этого понятен. Наше подразделение – это элита 4-го полка, все остальные – отстой, или, по-нашему, гансы. Почему такое наименование, я не знаю – возможно, из-за неопрятного внешнего вида (что духи, что деды), за исключением нескольких приближенных к столовой и складам. Гансы всегда ходят в наряды по полку и хуже всего по столовой – благо, что наша рота от этого кошмара полностью освобождена.
Мы стояли, открыв рты, как под гипнозом, а он продолжал оскорблять и унижать нас. Конечно, я злился, но, как оказалось, это была мера психологического воздействия для затачивания в нас злости и грубости. Задача подразделения – сделать из нас зомби, беспрекословно выполняющих офицерские приказы и приказы старшего, а также сформировать сплоченность в нашем коллективе, чтобы друг за друга стояли стеной. И если хоть кто-то из нашего призыва получит по голове от чужих или (что ещё хуже) потеряет шапку или ремень (а он был кожаный только у нас), то тогда держись! Но за одно утро этому не научишь, и поэтому будем это всасывать через пот и кровь.
Мы перевели дух. На какое-то время сержант замолчал, но ненадолго, резко дав приказ «Построиться!» возле казармы для проведения утренней зарядки. Я стоял и думал о том, что это обычная процедура, и физо нам точно не помешает, ведь служба есть служба. Сержант стал нас пристально рассматривать. Я понял, что здесь что-то не так, и замандражировал. Он спокойно объяснил, как проходит зарядка в подразделении, что нужно осваивать практику. Мы построились в колонну по три, вперед встали все те, у кого рост 190 см и выше. Я был в середине. Такое обязательное построение нам было непонятно, но сержант быстро объяснил, что когда наша рота бежит по военному городку, то и другие роты со всей дивизии бегут, и зарядка в одно время. Смысл заключался в том, что если нам навстречу бежит другая рота и не сворачивает, то и нам нельзя этого делать, и получалась стенка на стенку. А когда расстояние между ротами уменьшалось, а скорость увеличивалась, то первые в колонне бойцы с поднятой ногой пробивали защиту противника, и начиналось месиво, со всеми вытекающими отсюда последствиями. Главное – держаться вместе в кучке, прикрывать спины друг друга, и тогда возможен успех. Но главный смысл – это остаться с минимальными побоями и в своей одежде, так как пропажа или потеря её приведет к нервному стрессу и к большим физическим нагрузкам, иначе сержанты «съедят».