Исповедь
Шрифт:
– Мы на похороны, одним днём – объяснил отец, хотя той было явно всё равно.
Они весте прошли по эскалатору на третий этаж в зону вылета, где повторилось шоу с досмотром вещей и раздеванием Петровича, который уже орал и злился пуще прежнего, так как уже объявили посадку, а его долго не пропускали. Отцу всё было в диковинку, ведь последний раз он летал в Москву на самолёте в далёком 1985 году, тогда было всё другое – начиная от аэровокзала, заканчивая правилами поведения. Тогда в самолётах можно было курить, никаких металлоискателей и сканеров не было, а летел он вообще по студенческому билету. Поэтому такие меры безопасности вызывали у него шок и резкое отторжение. В результате пререканий его заставили пройти в огромный крутящийся сканер в человеческий рост, где он долго не мог понять: как встать,
Они поспешили к выходу на посадку.
– Куда идти-то, Санёк?
– Рейс номер 8719 компании «Победа» в Москву, Внуково, начинает посадку! – объявил женский голос по радио.
– Ну всё, опоздали! Вот ведь козлы! Что им мои подтяжки сдались с часами!
– Спокуха, папа. Так какой у нас гейт…
– Кто?
– Да гейт, шлюз по-нашему.
– А… Ну ты так бы и говорил, по-человечески, а то звучит как-то того… не очень.
– Так… номер 23, вон смотри. Ну всё, очередь стоит, значит посадка идёт, так не переживай, не опоздали.
Очередь шла резво, на выходе к самолёту мужчина и женщина в одинаковых синих пиджаках, то и дело переговариваясь по рации, безразлично отрывали посадочные и пропускали толпу вниз, к автобусу. Санёк с отцом вышли из здания и через полосу холода нырнули в переполненный аэробус. Народ нетерпеливо ждал, через открытые двери автобус наполнялся утренним холодом, изо рта валили пар, все старались занять места покомфортнее и уцепиться за поручни. Двери закрылись, аэробус тронулся. Они долго ехали по заснеженному полю, валили снег, мела позёмка, свистела в ушах пурга. Пассажиры, пытаясь согреться жались друг к другу и к печке под ногами, с интересом разгадывая своих товарищей по предстоящему полёту. В такие минуты Санёк, как Шерлок Холмс всегда пытался дедуктивным методом по лицам, одежде и повадкам угадать цель поездки того или иного соседа. Вот мамаша с ребёнком, с ней всё ясно, вот дышавший перегаром командировочный, вот спортсмены, а может кто-то из них террорист? Какие же всё-таки интересные цепочки размышлений можно делать, вглядываясь в них, ведь их так много скопилось в маленьком холодном пространстве автобуса с заледеневшими стёклами окон.
Наконец автобус остановился и выплюнул толпу пассажиров к Боингу с вращающимися лопастями двигателей в раскрывшиеся двери. Уже подогнали два трапа – сзади и спереди, к тому что сзади подошёл второй автобус. На лестнице вверх, в спасительное тепло салона воздушного судна тут же образовалась толкучка. Люди спешили поскорее пройти внутрь, отталкивая друг друга локтями. Санёк, одёрнув отца, предпочёл подождать, пока вся толпа пройдёт наверх. Им спешить некуда. Они даже сфоткались у трапа, прямо перед самолётом, на память. В конце вереницы очереди лениво поднялись наверх. В полукруглых дверях салона Санька встретила улыбчивая стюардесса в униформе, фирменной шапочке и косынке.
– Ваш посадочный… Ваше место 17 «а».
– В курсе.
Санёк сквозь толчею раздевающихся и укладывающих вещи по полкам пассажиров, мешающих проходу, бесцеремонно распихивая их, протиснулся на свой ряд, нырнул к окну, сразу пристегнулся. На его счастье рядом на креслах никакого пока не было, но непрекращающийся поток людей всё тянулся и тянулся мимо. Было понятно, что рано или поздно мета рядом всё-таки займут. Сиденья в «737» довольно удобные, синие, кожаные, только спинка не откидывается назад и седушка плоская. Санёк надел наушники, включил "Наутилус", устроился поудобнее и постарался задремать. Строгая стюардесса, зачем-то проверив посадочный, пересадила женщину в очках из ряда перед Саньком, к нему на первое кресло "С", в проход, вскоре между ними уселась ещё одна женщина. Повезло только что она была компактная, и поэтому Санёк нагло развалился, заняв оба подлокотника, снял ботинки, чтобы ноги «дышали».
– «Слава Богу не толстяк сел в середину…» – подумалось ему.
А то впечатало бы его в иллюминатор и путешествие в положении кильки в банке было гарантировано. Самолёт чего-то всё ждал, его долго обмывали антиобледеневающим составом, потом он всё-таки потихоньку тронулся по взлётной полосе, прямо по навалившемуся свежему снегу. Мигая жёлтым светом мимо пролетали взлётные огни.
– На время взлёта, свет в салоне будет потушен, – объявила стюардесса
Её помощница активно жестикулировала в середине, показывая, как надевать спасательный жилет и кислородную маску, впрочем, Санёк ничего не слышал, в его ушах голосом Бутусова пела «Гудбай, Америка». «Боинг» на секунду застыл. Это точка принятия решения у пилота. От неё или вверх, или обратно в порт. Пара мгновений, двигатели натужно загудели, самолёт резко побежал вперёд, оторвался, так что слегка вжало в сиденье, и стремительно начал набирать высоту. Краем глаза Санёк взглянул в иллюминатор. Заснеженная земля оторвалась и уходила вниз, всё в окне становилось меньше, меньше…
– "…Проща-а-ай навсегда-а. Возьми банджо, сыграй мне на прощанье…" – надрывался в беспроводных наушниках лидер «Наутилуса».
Санька потянуло в сон, стало жарко, он кряхтя снял куртку, так что женщину рядом хлестнуло ей по лицу, она сморщилась, но промолчала. Потом подложил куртку под голову и как мог развалился, погружаясь в дрёму. Опять зажгли свет, но ему было уже всё равно…
Глава 7.
Последний путь.
– Через двадцать минут наш самолёт приземлится в аэропорту "Внуково" города-героя Москва, столице нашей Родины. Уберите откидные столики, приведите кресла в вертикальное положение, проверьте ремни безопасности, – объявил женский голос по радио, окончательно вырвав Санька из объятий полусна.
Он стряхнул дремоту, осмотрелся вокруг. Всё те же люди, тётки рядом что-то смотрят в телефонах, первая пьёт воду. Так, значит пока он спал раздавали минералку. Обидно, пропустил, во рту как назло дикий сушняк. Ноги затекли, всё тело болело, всё-таки спать в неудобной позе в кресле самолёта – большая ошибка. Санёк как мог потянулся, подвигал членами, размялся. «Боинг» что-то дольше обычного кружил над Москвой, видимо всё не давали посадочную полосу, а под ними было поле из ватных облаков и огромное красное солнце в чистом небе. Они маневрировали в воздухе, то поднимая, то опуская крыло, потом, наконец, резко пошли вниз, врезавшись в облачную стену. Вата за окном, как туман, казалось, протяни руку и её можно потрогать. Где-то здесь, на облаках, живёт Бог… Здесь они гуляют по этим прекрасным белоснежным небесным полям с Апостолами… Только где они, как их найти? Столько раз он, летая, задавался этой мыслью, но никогда никого так и не увидел.
Облака не кончались, они уже минут десять летели вниз, а вокруг всё было в бесконечной белой вате. Видимо, облачность высокая, облака стелются до самой земли, наверняка вынырнут перед самой посадочной… Санёк ощутил характерный звук и вибрацию. Это отошло шасси. Ещё пара минут, и они действительно вылетели из облаков, и сразу внизу показались сигналы посадочной полосы, а далеко вдали сверкали огни мегаполиса. Огромные, бесконечные, простирающиеся до самого горизонта, всё-таки какая она большая, Москва… Свет потух, все притихли. Кто-то закрыл глаза, кто-то молился, кто-то держался за руки. Санёк был абсолютно безразличен. Сколько их было, таких посадок? Сотни? Тысячи? Всех и не упомнишь…
Лайнер жёстко коснулся посадочной полосы, тут же подпрыгнул, все вокруг ойкнули… Но нет, вот он уже твёрдо и основательно сцепился с асфальтом и начал торможение. По инерции Санька толкнуло вперёд, он уткнулся руками в сиденье перед ним. Всё… Самолёт уже ехал медленно, всё кончилось.
– Уважаемые пассажиры, наш полёт окончен, благодарим, что выбрали нашу компанию «Победа»! До окончания полёта оставайтесь на местах и не отстёгивайте ремни безопасности…
Ну вот и всё, прилетели, Москва. Санёк не торопился, «Боинг» долго катался по территории, он смотрел в окно на огни и светящееся название «Внуково» на здании, наконец остановился, по радио пошли сервисные команды инженерам что и в какое положение установить. Значит не автобус, а стационарный шлюз, «рукав». Их пригласили на выход, спешащие повыскакивали с мест, стали судорожно доставать вещи, протискиваться. Санёк ждал, когда основная толпа схлынет и кончится ажиотаж. Время ещё только восемь по-местному, рано, кто их там будет ждать. Все ушли, даже женщины-соседки, с которыми он так и не перебросился ни одним словом, встал и Сашка, обулся, накинул куртку, дождался отца, и они вместе прошли в рукав через обязательную прощальную улыбку стюардессы.