Исправить ошибку
Шрифт:
— Только не надо мне рассказывать о дружеской симпатии к Чармиан. — Беренис резко отодвинулась от него. — Я не могу выносить твоей неискренности.
— У нее было тяжелое детство. — Гай говорил, никак не реагируя на упреки. — Как и у меня, ее родители умерли, когда она была маленькой, но ей не повезло так, как мне. Ну, можно сказать, что если иногда она ведет себя не совсем так, как нам хотелось бы, для этого есть причины.
— У нее, видимо, были причины и для того, чтобы заявить мне, когда я была беременна, что она — твоя единственная
— Что ты! Неужели она могла это сказать?
Беренис уловила искреннее возмущение в голосе Гая, но решила продолжить наступление:
— Мне хочется тебе верить, но я своими глазами видела, как вы нежно обнимались в тот день.
— Прошу тебя, поверь мне. — Гай с тревогой посмотрел на Беренис. — В тот день, когда ты видела нас в гостиной, она очень расстроилась, узнав, что я не поеду в Лондон. Она боялась браться за тот фильм одна. С ней время от времени случаются приступы паники. — Гай помолчал. — А за несколько недель до того она пыталась покончить с собой. Она просила меня никому не говорить об этом, и я держал свое слово. Но теперь приходится нарушить обет молчания… Жаль, ты столько времени носила это в себе. Все можно было выяснить гораздо раньше.
— А почему она пыталась покончить с собой?
— У нее серьезные проблемы с психикой. Ее преследуют страхи. И замужество не самое удачное. Она пришла в тот день, потому что нуждалась в моей помощи. И только.
Беренис была поражена.
— Надо же, внешне такая блестящая и неотразимая… Бедная Чармиан! Кто бы мог подумать!
— Она два года лечилась, и теперь ей лучше. Кстати, во многом благодаря тому, что в ее жизни появился новый мужчина. Квентин ей очень помогает. И она собирается расстаться с Годфри.
— Гай, со стороны все выглядело совсем не так. Как же меня мучила мысль, что ты ее любишь! Думала, что из-за нее ты стремился получить ту роль в Лондоне, — прошептала Беренис.
— Я хотел сняться в том фильме, потому что это был мой шанс… Моменты надо ловить, а то судьба отворачивается.
— Видишь, как мы обманываемся. И слышим, и видим, а на деле все оказывается совсем не так.
— Да. Сразу трудно разобраться. Если хочешь, мы можем сейчас пойти и расспросить Чармиан обо всем, — предложил Гай. — Я сам хочу узнать, зачем она тогда так огорошила тебя. Этого я от нее никак не ожидал.
Беренис покачала головой.
— Я думаю, лучше забыть об этом, — сказала она устало.
— Согласен, лучше действительно все забыть. Но я хочу, чтобы ты всегда знала и помнила — я женился на тебе, потому что люблю тебя.
От искренности, с которой он произнес эти слова, у Беренис на глаза навернули слезы.
— Надо же, сколько совпадений, поспешных выводов и напрасных мучений. Когда я увидела, как ты обнимаешь Чармиан, то просто потеряла голову. И так было тяжело, а стало тяжело вдвойне. Это стало последней каплей… Мне было так больно. И вина за смерть ребенка, и это… Мне очень не хватало твоего участия, Я так хотела слышать от тебя, что ты меня любишь.
— Но я говорил это тебе!
Беренис покачала головой.
— Я тут недавно вспоминала, когда ты в последний раз говорил мне, что любишь. Это было перед смертью Летти. — Она подняла глаза на него, по ее щекам текли слезы. — А потом я ни разу этого от тебя не слышала. Ни разу.
— Прости меня. — Он торопливо шепнул эти слова ей прямо в ухо. — Я виноват перед тобой, Беренис. Я пытался быть сильным, а выглядел бесчувственным. Любил тебя, но оказался слишком занят тем, что обвинял сам себя.
Они стояли, обняв друг друга. Беренис не хотела отпускать его, словно боялась потерять. Ночной бриз мелодично посвистывал в оснастке яхт, стоявших у пристани. Этот звук и нежное шлепанье волн о причал — вот и все, что наполняло ее жизнь сейчас. Так простояли они довольно долгое время.
Гай первым разжал объятия.
— Я приглашаю тебя на яхту, — предложил он.
Беренис сбросила туфли на высоких каблуках и последовала за ним по сходням на палубу.
Гай включил свет в главной каюте, осветив белый диван, покрытые лаком деревянные полы и металл оборудования.
— Ты давно купил эту яхту?
— Полгода назад. Я сразу отправился в плаванье. Мне это здорово помогло. Важно иногда отключиться и почувствовать себя предоставленным самому себе. Такая иллюзия полной свободы, когда плывешь куда хочешь. Да, мне нужно было время, чтобы собраться с мыслями и подумать о будущем. Тогда я понял многое и многое увидел по-другому.
— Тогда ты и надумал купить продюсерскую компанию?
— Да. Как надумал и многое другое. Ведь у меня в жизни оказалось достаточно нерешенных проблем.
Гай увидел, как Беренис приложила к глазам бумажную салфетку.
— Беренис, прости меня, — сказал он тихо. — Я не должен был бросать тебя.
— Я сама этого захотела.
— Если бы я был умнее в тот момент, я бы остался рядом с тобой. Когда я приехал в Голливуд, то понял, что натворил, и хотел вернуться, но меня держал контракт. — Гай поглядел на нее смущенно. — Все, о чем я мог думать тогда, это то, что ты с Биллом. Ох, я себя и помучил!
Беренис улыбнулась:
— Но между мной и Биллом никогда ничего не было и быть не могло.
— Почему?
— У него другая ориентация, — сказала она и увидела, как его взгляд из недоверчивого стал успокоенным. — Только это самый главный секрет мира кино. Хорошо? — спросила она тихо. — Мне кажется, что Билл пока не готов обнародовать эту новость.
— Могила. — Гай кивнул. — А я-то терзался!
— Получается, квиты. А я страдала из-за твоей мнимой любви к Чармиан. — Она вздохнула.
Гай подошел к ней. Он был очень серьезен.
— Ты теперь веришь мне, Беренис?
— Я тебе верю, — тихо ответила она.