Исправленному верить
Шрифт:
Много позже, возвращаясь домой в телеге, нагруженной уже досками, гвоздями, рулонами обивочной ткани и прочим скарбом для ремонта дома, Леони наконец, пришла в себя и задумчиво протянула:
– Ну, что… сообщаю наперёд, что в процесс торговли мы вмешиваться боле не будем…
Глава 34
Глава 34
Господин Бернар Ален не зря много лет занимал такую ответственную должность, как секретарь мэра. Хотя, признаться честно, ему иногда казалось, что кто у кого помощник – «вопрос остаётся открытый». Именно так говорила госпожа Вален, когда её что-то не устраивало в решении рабочих вопросов управы. Вспомнив, как в день их знакомства
Да и потом, когда госпожа уже трудилась в управе, Ален часто встречал её и безукоризненно вежливо раскланивался с ней. И вовсе не оттого, что его пугала репутация госпожи, как весьма… скажем так, настойчивой и непреклонной женщины, а потому, что она ему весьма импонировала. Возможно, поэтому он и выдвинул это предложение – продать то поместье, которым управа очень тяготилась, ведь на него должны были выделять значительные средства, а толку было – чуть! Он лично слышал, как главный казначей неоднократно жаловался на то, что поместье господ Гийом не рентабельно само по себе. Вроде бы, там выращивают некоторое количество фруктов и даже имеют несколько фруктовых садов. Да только кого у них, в Сен-Симоне, можно удивить этим? Когда каждый крестьянин из окрестных селений и поместий норовил продать свой урожай именно тут, поблизости от порта, рассчитывая получить хорошую цену на рынке. Стоило ли говорить, что стоимость местных фруктов была весьма невысока.
Одним словом, управа «убивала двух зайцев» - и от беспокойного сотрудника избавилась, и от неликвидной собственности заодно. Только вряд ли коллеги господина Алена подозревали, что в самом большом выигрыше были не они, а сама Вален Тина.
Ален вытянул длинные ноги в изящных остроносых туфлях, после чего бесцеремонно закинул их на стол Сентри Поля. Господин секретарь по сию пору внутренне покатывался со смеху, когда очаровательная госпожа Вален отчаянно торговалась за каждую преференцию от чиновников управы и за каждый золотой, который она получила в качестве «моральной компенсации за бесцельно прожитые годы», как она сама утверждала…
А вот теперь этот крестьянин и его слова, будто поместье Гийом находится в разрухе. Про утверждения этого человека, будто госпожа Вален всяческими издевательствами не брезгует и даже применяла к нему меры психологического воздействия, натравливая свою корову, Ален предпочитал не думать. И, если уж быть до конца откровенным, то он крайне скептически воспринимал ту мысль, что даже столь деятельной даме удалось бы выдрессировать корову, словно болонку… Однако же, возвращаясь к своим баранам… он великолепно помнил, что деньги га поместье выдавались и казначей подтверждал расходы. А это значило только то, что деньги растворялись в воздухе или, что гораздо вернее, оседали в карманах чиновников управы. Более того, господин секретарь даже догадывался, в чьих именно карманах, ведь без ведома казначея и главы земельного департамента, это провернуть было невозможно.
Так что, именно поэтому он сейчас вольготно устроился за столом господина Сентри, закинул ноги на стол и даже расстегнул две пуговички своего жилета, рассеянно рассматривая маленькое пыльное окно кабинета. Господин Бернар Ален справедливо считал себя человеком неглупым и то, что он выбрал в качестве жертвы именно главу земельного комитета, только лишь подтверждало это. мальчишка вряд ли сам бы догадался до того, чтобы обворовывать родную управу, так что он может оказаться «слабым звеном». Для этого нужно только лишь припугнуть его, мол, правда вылезет наружу, его старший товарищ его уже сдал… но всегда можно будет договориться… к примеру, попасть не в тюрьму с ворами и нищими, а просто вернуться к себе домой.
Да и документы наверняка
– Господин секретарь? – раздался удивлённый голос со стороны двери и лениво повернувший голову Ален заметил господина Сентри Поля.
– А! Это вы! Заходите, заходите, не стесняйтесь! – Ален радушно пригласил войти хозяина кабинета.
Тот вежливо поклонился и зашёл, но потом застыл в недоумении – разве ему требовалось приглашение для этого? Судя по всему, да. Поскольку, с господина секретаря уже слетело всяческое добродушие, он посмотрел на него в упор, да так, что по спине молодого человека пробежали мурашки. Господин Сентри не то, чтобы опасался его, будучи ровней по происхождению, но всегда сторонился, не доверяя равнодушно-холодному выражению синих глаз.
– Вы что-то хотели, господин Бернар? – спросил бедняга, когда молчать дольше уже было невозможно.
– Хотел! – кивком подтвердил его собеседник. – Хотел лично убедиться в глубине вашего преступления! Вы – главарь банды, которая наживалась на том, что обворовывала государство! С вас и спрос! Всемилостивейший видит, мне больно видеть ваш позор… но вы изготавливали подложные документы по поместью Гиойм, будто бы оно требует затрат, но на самом деле, вы присваивали эти деньги. Отпираться бессмысленно, ваш подельник только что признался во всём.
Сентри Поль кивнул, молча сглотнул и сел возле двери на стул для посетителей.
– Я знал, что долго это не продлится… конечно, я готов отдать все документы… только я – никакой я не главарь банды, да и банды не было…
После чего признался, что он долго боялся тратить финансы, полученные преступным путём. Да и потом, в общем-то, тоже… Парень только по документам считался благородным господином и имел право носить имя рода. На самом же деле, его отцом был третий сын главы семьи Сентри, женившийся в своё время на дочери купца средней руки и рассчитывающий на то, что родичи со стороны супруги не обойдут и его своей щедростью. Однако, те потеряли выгодный контракт, когда дочь решила сама свою судьбу, и вежливо с нею попрощались. Маменька Поля также надеялась, что после того, как заимела имя рода, то все её подруги просто умрут от зависти, увидев её в экипаже и изящной шляпке с широкими полями, которая бы защищала её от палящего солнца. Общеизвестно, что благородные дамы крайне трепетно относятся к белизне своей кожи…
Одним словом, реальность оказалась слишком жестока для молодожёнов. Впоследствии папенька в пьяном угаре упал с пирса, когда показывал молодецкую удаль, а мама не интересовалась сыном. Он носил штопанные вещи и получал косые взгляды от родичей отца. Теперь понятно, отчего Сентри Поль не спешил тратить честно уворованные деньги – если родня пронюхала хотя бы об одном лишнем золотом, как тут же бы наложила свои лапы.
Да и фантазии Сентри Поля не хватило ни на что, кроме покупки двух галстуков, явно выделяющихся на фоне его привычных костюмов в полоску. А, да… он ещё приобрёл несколько мер сахарных голов и спрятал всё богатство в старом лабазе своего деда. К чему была эта покупка, он и сам не знал, потому что коммерческая жилка в нём отсутствовала напрочь, зато нужно было куда-то пристроить уворованные деньги.
Да уж… Ален откинулся на спинку стула и задумчиво теребил цепочку от своих часов. Хотя, было бы весьма предусмотрительно со стороны сообщников не хранить деньги в чистом виде, а вложить их во что-то стоящее. Впрочем, рано радоваться, поскольку вернуть деньги назад управе будет не так просто, ведь одного только факта, что некий чиновник приобрёл гору сахара и хранит её в каком-то складе, ещё не является доказательством хищения и подлога. И со вторым мошенником будет куда сложнее, чем с этим парнем. Вряд ли господин казначей испугается грозного взгляда и туманных обвинений секретаря мэра. Н-да, задача… прежде, чем отправляться к нему, нужно быть во всеоружии.