Исправленному верить
Шрифт:
– Как тебя зовут? И как ты здесь оказалась?
– Меня зовут Тейна, госпожа! – слегка улыбнувшись, ответила она. – Сама я из Дижона, да вот не сложилось там – после смерти мужа я поняла, что буду лишней для своего пасынка, ведь ему досталось всё, что принадлежало мужу… пасынок стал главою семьи и мог выдать меня замуж по своему усмотрению, точнее говоря, он велел мне собираться и отправляться к новому жениху, которого он мне выбрал тот час после того, как закончился траур.
– Но ты решила, что жить самой
Женщина усмехнулась и мотнула головой, из чего я сделала вывод, что она своим побегом изрядно насолила пасынку. Однако, это не отменяло того, что теперь она осталась без крыши над головой, стоящей в дорожной пыли и с одной котомкой вещей. Она, всё ещё с недоверием покосившись на меня, продолжала:
– … жить мне где-то нужно было, вот я и нанялась подавальщицей работать в одну харчевню неподалёку от городских ворот. Слава Всемилостивейшему, хозяин согласился дать мне работу и кров, а ещё мне можно было есть бесплатно. Клиентов было хоть отбавляй, так что можно было надеяться на то, что без работы я не останусь…
– Однако, дальше было «но»! – влезла я, начинавшая кое о чём догадываться.
Леони же, которой долго объяснять было не нужно, кинула сочувствующий взгляд на новую знакомую.
– Ну, да… - развела руки в стороны та. – Всё так и было – хозяин полагал, что обслуживание клиентов должно быть на высоте и каждый их каприз – уже закон. Только я… я не хочу сказать, что считаю себя чем-то лучше других, просто… обслуживать клиентов ещё и в постели - это было выше моих сил. Так я и оказалась на улице.
– Э-эх! – протянул дядька Симон. – Давно бредёшь-то?
– Со вчерашнего дня, - коротко ответила Тейна и собралась спрыгивать в канаву, - просто иду прямо, куда глаза глядят.
Я нахмурилась, видя такое безобразие, да и дядька Симон заметно присмирел.
– У меня поместье есть неподалёку. Не скажу, что живём на широкую ногу, но с голоду пока не помираем. И будем очень рады, если Гийом станет твоим вторым домом. Со своей стороны, обещаю тебе, что никогда не заставлю заниматься чем-то недостойным.
Тейна немного помялась, в её глазах я заметила тень сомнения или чего-то ещё, но нет, мне просто почудилось.
– Благодарствую, госпожа Вален, за доброту вашу бесконечную! Вы не думайте, я на самом деле много чего умею – и за детьми посмотреть, обучить их грамоте письма, счёта, иностранным языкам и куртуазным манерам. А ещё умею рукодельничать, управлять домом и смотреть за обслугой, да и сама, как вы поняли, простой работы не чураюсь, – она неуверенно поклонилась и закинула свой узелок на доски.
И вот мы снова трясёмся на колдобинах, клюя носом и обмахиваясь платками от жары. Наш возница нахлобучил свою шляпу, спасаясь от
Дорога была не слишком оживлённой, иногда петляя и удаляясь от побережья или же наоборот, приближаясь к нему, так что был слышен рёв волн далеко внизу, когда они с шумом разбивались о чёрные камни бухт. Мы перекусили тем, что прихватили с собой из города, на небольшом таком пятачке, где хилые гранатовые деревца давали слабую тень, не решаясь заезжать в едальное заведение, которое находилось на тракте по пути. Поскольку я рассудила, что собственное здоровье для нас важнее сомнительного комфорта местной забегаловки для проезжающих.
И вот, когда я уже была готова озвереть от жары, точнее, от невозможности от неё спастись, дядька Симон, вынув травинку изо рта, сообщил:
– Кажись, скоро будем дома!
Эти слова приободрили меня настолько, что я приподнялась со своего сомнительного ложа, натянула шляпу на голову и поправила платье, дабы выглядеть на все сто перед своими домочадцами. И действительно, наш повар не ошибся, мы проехали заросли дикого кипрейника, после чего дорога вильнула ещё раз, мы съехали с тракта и уже через пятнадцать минут подъехали к воротам усадьбы.
Они были распахнуты настежь, в саду слышались чьи-то эмоциональные высказывания, иногда срывавшиеся на визг.
– Неужто, Лапочка опять чего-то натворила? – пробормотала Леони и стала тревожно оглядываться, словно предполагаемая виновница всего шума и безобразия должна была показаться из-за ближайших кустов и тут же раскаяться в своём недостойном поведении.
Однако, возмущавшихся явно было несколько, поэтому я решила, что вряд ли наша бедная коровка смогла напугать такое количество людей.
– Вот что, дядька Симон! – приняла решение я. – Ты давай к хозяйственному крыльцу подъезжай, а мы уж как-нибудь ножками дойдём, посмотрим, что там у нас за стихийное собрание.
После чего сползла с телеги следом за настороженной Леони и тревожно озирающейся по сторонам Тейны. Бедная женщина наверняка решила, что нечто подобное у нас случается на регулярной основе. Мы шли на звук криков и воплей с ноткой истерики. При приближении к месту действия стало понятно, что бедная Лапочка на этот раз ни при чём. Во всяком случае, в визгливых нотках в голосе бывшего старосты Клода не было ужаса, скорее, некое недовольство.