Испытание близнецов
Шрифт:
Поднявшись, он тщательно отряхнулся и, споты. каясь о книги, добрался наконец до передних рядов.
– Мое имя – Тассельхоф Непоседа, – заявил кендер звонко, протягивая Рейстлину свою маленькую руку. Маг воззрился на него с недоумением и не сдвинулся с места. Пожав плечами, Тас поглядел на свою повисшую в воздухе ладошку и со вздохом убрал ее за спину. Затем он обернулся к судье:
– Привет! Я – Тассельхоф Непоседа...
– Сядь! – рявкнул гном. – С судьей не полагается здороваться за руку, дверная ты ручка!
– Ну хорошо, – с негодованием возразил Тас. – Я не думал, что это запрещено. В конце концов, я просто старался быть вежливым, а вежливость – это такая штука, о которой вы, гномы, не имеете никакого понятия. Правда, вашей вины в этом, наверное, нет...
– Сядь и заткнись! – взорвался гном, свирепея и яростно стуча об пол своим топором.
Тряхнув хохолком, кендер повернулся и пошел на свое место рядом с Рейстлином, однако, прежде чем сесть, он так удачно передразнил Флинта, что толпа, видевшая его лицо, взвыла от восторга. Гном разозлился еще больше, но на этот раз вмешался судья.
– Соблюдайте порядок! – строго воззвал он, и зрители затихли.
Тас плюхнулся на скамью возле Рейстлина. Маг, почувствовав легкое прикосновение к своему телу, мрачно глянул на кендера и протянул руку.
– Верни ка мне эту штуку, – потребовал он.
– Какую? Ах, эту?.. Так это – твоя? Должно быть, ты случайно обронил...Тассельхоф с самым невинным видом протянул магу один из его кошельков с магическими снадобьями. – Я нашел его на полу.
Рейстлин выхватил кошелек из лапки кендера и снова прицепил его к шнуру, которым была перепоясана его черная накидка.
– Ты мог бы, по крайней мере, сказать мне «спасибо», – заметил кендер пронзительным шепотом, но, перехватив серьезный взгляд судьи – Таниса, успокоился.
– Каковы обвинения против этих двоих? – спросил судья.
Стурм вышел вперед и встал в центре зала. Среди собравшихся послышались аплодисменты – очевидно, молодого рыцаря с печатью скорби на лице, прославившегося своей незапятнанной честью, здесь уважали и любили.
– Я встретил этих двоих на пустоши, ваша честь. Человек в черной мантии назвал имя Паладайна... – При этих словах в толпе раздалось сердитое бормотание.
– На моих глазах он сварил какое-то колдовское снадобье и дал его выпить женщине. Она была серьезно ранена. Кровь покрывала ее одежды, лицо было обожжено и покрыто глубокими ранами. Но, выпив это зелье, прямо на моих глазах она исцелилась.
– Нет! – перебила рыцаря Крисания, неуверенно вставая. – Совсем не так.
Лекарство, которое дал мне Рейстлин, просто облегчило мою боль. Исцелили меня мои собственные молитвы. – Я – служительница Паладайна, и...
– Прошу слова, ваша честь! – завопил кендер, вскакивая. – Моя клиентка вовсе не хотела сказать, что является служителем Паладайна. Молодая женщина имела в виду, что она служила пантомиму! Да-да, именно так, ваша честь! – Кендер хихикнул. – Просто устроила небольшое представление, чтобы скрасить долгое путешествие. Мои подзащитные развлекались подобным образом всю дорогу.
Ха-ха!
Повернувшись к Крисании, кендер прошептал так громко, что его слова наверняка были слышны всем:
– Что ты делаешь? Как я смогу тебя вытащить, если ты будешь говорить правду?
– Тихо! – громогласно рявкнул гном. Кендер повернулся к нему.
– Между прочим, Флинт, ты мне надоел! – крикнул он звонко. – Перестань стучать по полу этим своим топором, а не то я завяжу его узлом вокруг твоей шеи.
Зрители снова захохотали, и даже судья, не выдержав, улыбнулся.
Крисания устало опустилась на сиденье рядом с магом.
– Что это? – с испугом прошептала она. – Насмешка? Спектакль?
– Не знаю, – ответил Рейстлин, – но я собираюсь положить этому конец.
– Замолчите все! – негромко сказал он, поднимаясь из-за стола, причем его шелестящий, с присвистом шепот немедленно заставил заткнуться самых отъявленных зубоскалов. – Эта женщина на самом деле является жрицей великого Паладайна, а я – маг, причисляющий себя к Ложе Черных Мантий и владеющий магическим искусством...
– Так сделай же скорее что-нибудь магическое! – заверещал кендер, подпрыгивая на скамье. – Вж-жикни меня в пруд с утками...
– Сядьте оба! – загремел гном.
– Чтоб у него борода повылезла! – засмеялся кендер, указывая на Флинта пальцем. Зрители поддержали это необычное пожелание дружными хлопками в ладоши.
– Да, колдун, покажи нам что-нибудь магическое, – кивнул Танис, с трудом перекрикивая шум.
На мгновение в зале восстановилась тишина, затем собравшиеся снова забормотали:
– Да, колдун...Что-нибудь волшебное, маг...Покажи нам, покажи, покажи!
– Покажи пару фокусов, слабосильная развалина! – разнесся под сводами зала полнозвучный и сильный голос Китиары.
А у Рейстлина язык прилип к гортани. Крисания смотрела на него со страхом и надеждой во взгляде, и руки мага задрожали. Он подхватил свой посох, который стоял возле стола, однако вспомнив, чем это кончилось в предыдущий раз, не посмел им воспользоваться.
Совладав с собой, он надменно оглядел собравшихся.
– Не думаю, что мне стоит оправдываться и что-либо доказывать таким, как вы!
– А я считаю, это было бы неплохо, – заканючил кендер, дергая Рейстлина за плащ.
– Видите! Он не может! – закричал Стурм. – Я требую огласить приговор!
– Приговор! Приговор! – принялась скандировать толпа. – Сжечь колдуна и ведьму! Спалить их тела! Спасти их души!
– Так что же, маг? – строго спросил Танис. – Можешь ли ты доказать, что ты действительно тот, за кого себя выдаешь? , Рейстлин был не в состоянии что-либо отвечать. Шум оглушил его. Он не мог думать, не мог сосредоточиться! Ему хотелось остаться одному, оказаться где-нибудь подальше от этих ужасных криков и умоляющих глаз Крисании.