Испытание близнецов
Шрифт:
Разумеется, Танис никогда прежде не встречал женщины, подобной Китиаре, – отважной, дерзкой, прелестной и чувственной. Она не делала никакого секрета из того, что полуэльф показался ей привлекательным с первой же встречи. Их наполовину притворная стычка закончилась сладострастной ночью под меховыми одеялами в жилище Китиары. После этого они часто проводили время вдвоем или в компании друзей: молодого рыцаря по имени Стурм Светлый Меч и сводных братьев Китиары Рейстлина и Карамона.
Услышав собственные протяжные вздохи, Танис сердито тряхнул головой. С него довольно! Собрав свои разбегающиеся мысли, он решительно отбросил их прочь, захлопнул дверь и повернул ключ. Китиара никогда не любила его; просто он доставлял ей удовольствие, ей было приятно с ним – вот и все. Он не давал ей скучать и за это был ценим ею...некоторое время. Когда же ей представился шанс получить то, чего она на самом деле желала, – власть и могущество, – Китиара оставила его не раздумывая.
И все же, поворачивая ключ в замке воспоминаний, Танис снова услышал голос Китиары. Она повторяла слова, которые он уже слышал однажды в ту ночь, когда была низвергнута Властительница Тьмы и когда Китиара помогла бежать ему и Лоране.
– Прощай, полуэльф. Помни, я сделала это ради любви к тебе!
Темная фигура, напоминающая живое воплощение своей собственной тени, возникла рядом с Танисом. Первое время Танис разглядывал ее с внезапным, необъяснимым страхом, ибо на мгновение ему показалось, что он сам ненароком вызвал из собственного подсознания какое-то страшное видение. Однако фигура произнесла несколько приветственных слов, и полуэльф сообразил, что на сей раз все обошлось и что перед ним – существо из плоти и крови. Впрочем, что лучше, он сказать затруднялся.
Вздохнув с некоторым облегчением и в то же время опасаясь, не почувствовал ли темный эльф, насколько абстрактны были только что его мысли, Танис кивнул в ответ. Он был наполовину уверен, что Даламар способен угадать, о чем он только что думал. Слегка откашлявшись, полуэльф поспешил перехватить инициативу.
– Элистан?..
– Умер ли Элистан? – спокойно переспросил Даламар. – О нет. Еще нет.
Просто я почувствовал приближение человека, чье присутствие мне было бы крайне тяжело переносить, и потому, видя, что мои услуги больше не нужны, откланялся.
Отступив с дорожки на лужайку, Танис повернулся и встал напротив темного эльфа. Даламар еще не успел натянуть на голову свой черный капюшон, и рыцарь хорошо видел его лицо, освещенное мирным мягким светом безмятежных сумерек.
– Почему ты так поступил? – требовательно спросил он. Даламар с легкой улыбкой покосился на Таниса:
– Как именно?
– Пришел сюда, к Элистану. Облегчил его страдания. – Танис взмахнул рукой.
– Насколько я успел заметить, каждый час и даже лишняя минута, проведенная на священной площадке храма, причиняют тебе адские муки. Я не могу поверить, что ученику Рейстлина может быть какое-то дело до страданий простых смертных, – добавил он мрачно.
– Нет, – ровным голосом ответил Даламар. – Ученик Рейстлина не дал бы ломаного гроша и за жизнь любого из жрецов. Но этот ученик знает, что такое честь. Его научили всегда возвращать долги и никогда ни у кого не одалживаться.
Ну как, соответствует это твоим представлениям о моем шалафи.
– Соответствует, – неуверенно признал Танис. – Однако...
– Я отдавал долг, не более того, – перебил его Даламар и зашагал дальше по тропинке. Танис успел заметить на его лице болезненную гримасу; очевидно, темному эльфу и впрямь было худо во владениях Паладайна, и он стремился выбраться отсюда как можно скорее. Танис с трудом нагнал его.
– Дело в том, – продолжил Даламар, – что Элистан однажды пришел в Башню Высшего Волшебства, чтобы помочь моему шалафи.
– Рейстлину? – От неожиданности Танис остановился. Даламар же продолжал идти, и рыцарю пришлось догонять его чуть ли не бегом.
– Да. – Темный эльф говорил с таким видом, будто ему было все равно, слышит его Танис или нет. – Об этом не знает никто, даже сам Рейстлин. Примерно год назад шалафи заболел. Ему было очень плохо, а я остался один и растерялся.
Я ничего не знал об этой болезни и о том, как ее лечить. В отчаянии я послал за Элистаном. И он пришел...
– И он...вылечил Рейстлина? – потрясение спросил Танис.
– Нет. – Даламар покачал головой, и его длинные черные волосы разметались сзади по капюшону. – Болезнь шалафи неизлечима – это цена, которую он платит за свое магическое искусство. Но Элистан сумел облегчить его страдания и позволил Рейстлину отдохнуть и набраться сил. Сегодня я просто вернул ему долг.
– Неужели Рейстлин тебе так...дорог7 – запинаясь, спросил Танис.
– К чему все эти разговоры: любит – не любит, плюнет – поцелует? А, полуэльф? – нетерпеливо перебил Даламар, заметив, что за разговором они оказались уже недалеко от площадки храма, на которую легли длинные прохладные тени, похожие на ласковые пальцы, протянувшиеся, чтобы закрыть глаза умирающему. – Как и Рейстлина, меня интересует только одна вещь на свете – Искусство и то. могущество, которое оно дает. Ради этого я оставил свой народ, свою родину, свое наследство, в конце концов. За это я был лишен света.
Рейстлин – шалафи, мой господин, он владеет Искусством, как никто из магов.
Когда я вызвался шпионить для Конклава, я знал, что это может стоить мне жизни, однако для меня это была совсем небольшая цена за возможность учиться магии у великого мастера. Как я мог позволить себе потерять его? Даже теперь, когда я думаю о том, что мне придется с ним сделать, о тех знаниях, которые безвозвратно пропадут с его смертью, я начинаю...
– Что? – резко спросил Танис, испытав внезапный приступ страха. – Начинаешь задумываться, не пропустить ли его сквозь Врата? Сможешь ли ты в самом деле остановить Рейстлина, когда он вернется? Захочешь ли ты сделать это?
Даламар и Танис подошли к самой границе парка. Землю укутали мягкие теплые сумерки, напоенные запахами новой жизни. Среди осин сонно чирикали поздние пташки. В городе загорелись огни – то были выставленные на окна подсвечники, которые своим светом освещали влюбленным дорогу домой, а над горизонтом поднялся мерцающий диск Солинари, словно и боги затеплили свою главную свечу, чтобы осветить ночь. И все же взгляд Таниса был устремлен не на прекрасную луну и красоты погружающегося в сон города. Глаза полуэльфа были словно прикованы к единственному пятну ледяного мрака, тонущего в душистом полумраке весеннего вечера.
Башня Высшего Волшебства высилась над городом – грозная, темная, зловещая.
В узких окнах не горел ни единый огонек, и Танис на мгновение задумался, кто или что встретит возвращающегося домой молодого мага.
– Позволь, я расскажу тебе о Вратах, полуэльф, – заметил Даламар. – Я поведаю тебе о них так, как рассказывал мне шалафи...
Темный эльф проследил за взглядом Таниса, непроизвольно устремившимся к самой вершине Башни, и заговорил приглушенным голосом:
– Да, в той лаборатории, в углу, есть дверь без замка. Пять драконьих голов, выкованных из серебра, охраняют ее. Загляни в нее, и ты не увидишь ничего, одну лишь ледяную пустоту. Драконьи головы тоже холодны и неподвижны.