Испытание киллера
Шрифт:
— Вот-вот, и я про то же, — пробормотал я, удовлетворенно хмыкнув, и быстро привязал бабу к пруту, выставив через левое окно машины восьмиметровый отрезок лески.
— Можно, Снегов, — тихо прошептал я, глядя в зеркало заднего вида. Из соседней ложбины на холм выскочил «Мерседес-600».
Осторожно тронув машину с места, я начал понемногу набирать скорость, косясь в зеркало на стремительно приближающееся чудо немецкого автомобильного гения.
Катушка спиннинга мелодично потрескивала, раскручиваясь по мере движения все быстрее. Краем глаза я отметил, что моя резиновая баба, томно приторчавшая у прута, с такого расстояния выглядит совсем как настоящая. Этакая
Выражение глаз сидящих в «мерсе» мужиков я видеть не мог, но мог отдать фрагмент своей задницы на отсечение, что в этот момент они пялятся на мою красючку. Не может нормальный мужик спокойно проехать мимо столь завлекательного зрелища.
Когда между моей «Нивой» и «мерсом» осталось около 70 метров, я рванул веревку, удерживающую багажник в закрытом положении, и даванул на газ. Полкуба керамзита разлетелись по шоссе, прыгая, как шарики от пинг-понга.
Вращение катушки спиннинга прекратилось. Щелк! — тенькнул пружинный стопор.
Голая красотка стремительно прыгнула под колеса поравнявшегося с ней «Ммерседеса-600». Резанул по ушам отчаянный скрип тормозов. От рывка булинь развязался, и леска свободно помчалась вслед за моей набирающей скорость машиной…
Что сказать? Спросите у любого автомобилиста, что будет с машиной, движущейся со скоростью 90 километров, водитель которой резко тормозит на повороте. Не забудьте при этом, что метров на тридцать по ходу торможения шоссе сплошь покрыто керамзитными катышками…
Глава 2
Дома меня ожидал сюрприз. Прокрутив по возвращении автоответчик, я обнаружил, что звонила Оксана и эротическим голосом обещала явиться ближе к вечеру — поработать с Милкой. А если я этого хочу, есть вполне реальная перспектива заполучить ее на ночь. На всю ночь! Во!.
Метнувшись в комнату к Милке, я отметил, что ее состояние вполне удовлетворительное, отпустил няньку и, быстро накрутив номер «Курьера», назаказывал кучу всяких прибамбасов для торжественного ужина.
Хочу ли я, чтобы Оксана осталась на ночь?! О чем речь, черт ее задери! Я всегда этого хочу. Я хочу ее утром, я хочу ее днем, и в любое время суток я хочу ее втроем!!! Вернее — за троих. Оксана — это чудо двадцатого века. 65 кг похоти и вожделения, вулкан эмоций, океан страстей, море капризов, блистательный ум и полная непредсказуемость. Короче, секс ходячий с мозгами Геродота и замашками Клеопатры.
Сказать, что я ее просто люблю, значит, не сказать ничего. Милку, например, я просто люблю и верю, что она — моя половинка. А Оксана — это… это… Ну, представьте себе, что после минутного знакомства вы моментально вкусили с дамой все прелести неописуемой страсти, каковой ранее не знали никогда в жизни! И в процессе этого самого от восторга чуть было не дали дуба — так вам было хорошо. В поскольку вы неслабый аналитик и изрядно разбираетесь в сфере проявления человечьих эмоций, вы в процессе этого самого сумели зафиксировать, что дама испытывает примерно те же чувства. И так — пять раз подряд в течение часов. Каково?
А потом в течение недели дама обращается с вами как с малоперспективным коллегой по работе, на любые намеки реагирует с презрительным высокомерием и вовсю флиртует с посторонними особями мужского пола. А когда вы пытаетесь выяснить отношения, эта фурия снисходительно и насмешливо, будто младшему брату-дегенерату (Оксана старше меня на четыре года), втолковывает: та ночь, детка, ни к чему не обязывает, вы самостоятельные субъекты и так далее. И рассчитывать на ее благосклонность вы можете лишь в том случае, если будете себя примерно вести. а дня через два или три — когда ей удобно — как ни в чем не бывало звонит и сообщает эротическим голосом, что сегодня вечерком готова уделить вам часок-другой. С перспективой остаться на ночь — ежели будете паинькой. Представляете?!
И таким вот образом — на протяжении шести месяцев. Я, к стыду своему, должен признаться, что пребываю в рабстве у этой фурии. Она меня частенько нервирует и доводит до полуистерического состояния (товарищ с менее тренированной психикой уже давненько бы завернул ласты от инфаркта). Иногда я готов разорвать ее на части — знаю точно, что она периодически, под настроение, дарит свою чувственность тем, кто, с ее точки зрения, этого заслуживает.
Несколько раз (какой позор!) я под горячую руку убивал ее и порывался окончательно прекратить наши отношения. Но Оксана очень тонко чувствует такие моменты и всегда своевременно принимает меры, чтобы держать меня на коротком поводке. И это ей вполне удается. Не знаю, каким секретом обладает эта гейша, эта… эта… однако, когда она оказывается со мной наедине, я в буквальном смысле слова теряю рассудок. Перед глазами плывут причудливые колонны фаллической формы, ее черные трусики, просвечивающие сквозь тонкий шелк юбки, становятся вдруг центром мироздания, и вообще, у меня даже язык деревенеет — до того я хочу ею обладать.
В общем, эта женщина — неотъемлемая часть моей жизни. Она помыкает мной и удовлетворяет свои амбиции за счет моей феноменальной влюбленности в нее. Она имеет надо мною необъятную власть.
Если вникнуть в симптомокомплекс этого нездорового явления несколько глубже, помимо внешних данных поработительницы, можно обнаружить еще одно обстоятельство, на мой взгляд, играющее решающую роль в наших отношениях.
Оксана — психотерапевт высочайшей категории. Более того, она одна из немногих в нашей стране имеет диплом психоаналитика мирового стандарта. Пять лет стажа в лучшей европейской клинике — это вам не в вагоне с металлоломом сало жрать!
В общем — сволочь. Когда-нибудь я ее прибью — по своей инициативе, вне профсоюзной разнарядки. Потому что, как мне, кажется, такие муки в течение хоть сколько-нибудь продолжительного периода не в состоянии вынести ни один нормальный мужик. Хотя, по большому счету, я сам оказался инициатором наших отношений. Мог бы и не влезать — все, вполне возможно, получить бы совсем иначе.
Познакомились мы около полугода назад. Стояла ранняя весна, отягощенная всеми приличествующими этой поре аксессуарами: надсадным завыванием котов, зазывным сверканием глаз подавляющего большинства юного женопоголовья, которое разом повыпрастывалось из зимних шкур, и витающим в воздухе фимиамом всеобщего вожделения, способным свести с ума даже надышавшегося за день чернилами бухгалтера-перестарка.
Мучимый каким-то невнятным томлением, я вечерком шлялся по улицам Центрального района и мимоходом завернул в хороший кабак для «новых», который славился потрясающей заливной осетриной и неподдельным французским вином. В красноватом полумраке просторного сводчатого зала господствовали запахи хорошей кухни, которые органично сочетались с ненавязчивым звучанием музыки Скрябина. Наверно, это сочетание здорово импонировало «новым» и центральном братве, которая любила пастись в этом кабаке, — это ставило их на уровень интеллигентных снобов старой закваски, каковыми они на самом деле не являлись и от того слегка комплексовали перед лицом интеллигенции настоящей.