Испытание любовью
Шрифт:
Насыщение пришло ближе к утру, когда Тарт сам уже утомился, а наложница просто лежала поскуливающим бревном. Устало скатившись с низкой кровати, он оглядел себя и девушку. Лучи восходящего солнца показали ему неприглядную картину: и он, и эльфийка, и постель были перемазаны спермой с девственной кровью. Девушка тихо лежала, раскинув ноги, в уголках огромных глаз застыли слезы. Принц почувствовал себя чудовищем. Внутри неуверенно подняла голову совесть, которую безжалостно затолкали в самый дальний уголок души ещё
— Она поживет у меня! — рыкнул принц дежурному евнуху и стремительно пошел к себе в покои.
В спальне было тихо и прохладно. Он скинул девушку на кровать, вызвал горничную и приказал позвать лекаря. Наложница скрутилась клубочком и тихонько плакала.
— Не реви! — грубо осадил её принц. — Тебе ещё повезло, что я первым был. Отец бы на тебе живого места не оставил.
Девушка зарыдала в голос.
— Приткнись, я сказал!
Он подскочил к кровати и за волосы поднял её голову. В голубых огромных глазах сквозь слезы проступало отвращение. Ну и что ж, не привыкать.
— Сейчас придет лекарь, осмотрит тебя, подлатает, — тихо, с нажимом, проговорил Тарт. — Поживешь здесь. Когда надоешь, отправлю в гарем к остальным игрушкам. — Он самодовольно ухмыльнулся. — А пока сам поиграю. Ты же обслужишь меня, крошка? — рука сама потянулась к маленькой груди и пальцы крутанули торчащий бледный сосок.
Ящер внутри довольно зашипел.
— И поешь как следует! — он откинул девушку на подушку и брезгливо вытер руки о простыню. — Тощая, как жердь. И подержаться не за что!
Девушка притихла.
— Тебя как зовут? — вопрос об имени наложниц никогда не вставал. Как хозяину захочется, такое имя и носили девушки. Но Тарту вдруг захотелось узнать её настоящее имя.
— Эллиаль, — прошептала искусанными губами та.
— Эллиаль, — повторил принц, покатал на языке непривычное имя. — Как попала сюда?
— С академии на каникулы домой ехала. На нас напали, мужчин убили, женщин … Прямо там и … Потом не знаю. Меня, как дорогой товар, продали на рынке какому-то графу. А тот уже сюда привез.
Девушка начала успокаиваться. Говорила связно, не прерывая слова истерическими всхлипами.
— Так ты в академии училась? — переспросил принц. Это показалось ему интересным. В академию принимали детей аристократов или очень одаренных грязнокровок. Кто же эта мышка? — И какой у тебя дар?
Эллиаль замкнулась. Явно не хотела говорить.
— Говори сразу, — устало произнес Тарт, наливая себе дракто. — Все равно узнаю. Лучше сама скажи.
— Иллюзия, — прошептала девушка и втянула голову в плечи.
«Отлично!» — пронеслось в голове у Тарта. Интуиция ему кричала, что девица окажется полезной. А принц привык доверять ей.
«Значит, маг- недоучка.
— Я сейчас на тебя наложу печать молчания. Разговаривать можешь только со мной. Поняла?
Он говорил нарочито грубо, чтобы не показать свою заинтересованность. Несколько пассов рукой, поток магической энергии — и на руке наложницы красовался черно-красный браслет-татуировка. Девушка с интересом рассматривала причудливую вязь.
— А почему два цвета?
— Красный — означает, что ты моя собственность. Черный — что я запретил тебе говорить.
— А …
Что дальше хотела спросить девушка, Тарт не услышал: прибыл взъерошенный заспанный лекарь и речь у неё отнялась.
— Посмотри её, — небрежно кивнул принц. — Я, кажется, немного перестарался.
Лекарь привычно разложил свои инструменты из маленького черного чемоданчика. Он уже давно ни о чем не спрашивал. Только вздохнул и, повернувшись к эльфийке, попросил пошире развести бедра. Девушка покраснела, как солнечный диск на закате, и неуверенно посмотрела на принца.
— Раздвигай! — приказал тот. — Это лекарь, ему можно! — и добавил, отойдя к двери: — Приведи мне её в порядок к вечеру. Она мне будет нужна.
Горестно вздохнув, лекарь принялся колдовать над своими баночками-скляночками с зельями. Принц не хотел на все это смотреть. Теперь ему нужна была помощь брата. Предстояло выстоять перед отцом за самовольное использование наложницы. А Сэм действовал на отца успокаивающе. И вообще, надо было с ним обговорить интересный план …
Баркжам.
Снегопад усиливался. Снежная мука постепенно превращалась в колючую крупу, жестко хлеща по путникам. Шон бухтел и несколько раз поднимал вопрос о привале и ночлеге. Герцог в ответ всматривался в темное мрачное небо и упрямо качал головой — Нет!
По горной тропе они поднимались выше и выше на перевал. Ветер крепчал и приходилось прикрывать лицо руками, чтобы облегчить дыхание. Наконец, Раух поднял правую руку — привал.
Справа от тропы обнаружилось углубление — вот куда так торопился дракон! Он знал эти места и хотел до полной темноты успеть добраться до места ночлега. Палатку поставили быстро. Шон опять бухтел, почему ему приходиться работать руками, а не магией.
— Горы не любят магию, — сухо произнес Раух, с силой ввинчивая крепление в породу.
Демон закатил глаза:
— Какое мне дело до того, что любят горы или не любят? Я-маг! Им придется мне подчиниться!
В ответ на это, дракон только слегка махнул рукой и недовольного демона спутали магические веревки.
— Если ты такой всесильный «маг», что бросаешь горам вызов, сначала выпутайся!
И, не слушая возмущенное сопенье, так как одновременно лишил парня и голоса, придвинул его к стенке палатки.