Испытание невиновностью

Кристи Агата

– Но когда он не смог доказать свою невиновность, неужели я бы не выручила его? Не дала бы показания в его пользу?

– Возможно, – ответил Колгари. – Возможно, что и дали бы, не случись одно небольшое происшествие: и утро следующего дня в дом явилась жена Жако. Вы даже не подозревали, что он женат. Посетительнице пришлось два или три раза повторить вам, кто она такая, прежде чем вы ей поверили. И в ту же минуту с ваших глаз спала пелена. Вы увидели Жако в истинном свете – бессердечного, хитрого и совершенно равнодушного к вам человека Вы вдруг осознали,

на что он вас толкнул.

И тут Кирстен заговорила, горячо и бессвязно:

– Я любила его... Любила всем сердцем. Дура я была, доверчивая старая дура. Он заставил меня поверить... что будто бы все так и есть. Говорил, что молодые ему никогда не нравились. Он много чего мне нашептывал – я не могу вам повторить всего. Я его любила. Говорю вам, я любила его. И вдруг является эта молоденькая и довольно вульгарная девчонка. Тогда я поняла, что все было сплошной ложью, ложью и подлостью... С его стороны.

– Когда я сюда явился, вы испугались, – продолжал Колгари. – Ведь так? Испугались: что же теперь будет? Испугались за других. За Эстер, которую вы любили, за Лео, к которому хорошо относились. Наверно, вы понимали – в какой-то мере, – чем это все чревато для них. Но главным образом вы испугались за себя. И смотрите, куда завел вас страх... Теперь на вашей совести еще два убийства.

– Вы утверждаете, что это я убила Тину и Филипа?

– Конечно, – сказал Колгари. – Но Тина все-таки пришла в сознание.

Плечи Кирстен безнадежно обмякли.

– Значит, она сообщила, что это я воткнула ей в спину нож? А я думала, она ничего не почувствовала. Конечно, я была вне себя. Совсем потеряла от страха голову. Опасность подступала все ближе и ближе.

– Хотите знать, что на самом деле сказала Тина, когда ненадолго очнулась? – спросил Колгари. – «Чашка была пустая». Я догадался, что она имела в виду. Вы сделали вид, будто несли Филипу Дарранту кофе, но в действительности вы уже вонзили ему в затылок нож и выходили из его комнаты, когда услышали Тинины шаги. И тогда вы повернулись к ней спиной, чтобы она подумала, что только собираетесь войти. А потом, хотя она была потрясена его смертью почти до беспамятства, она все же заметила, что чашка, упавшая с подноса, была пустой и кофе по полу не разлился.

– Но Тину Кирстен не могла убить! – воскликнула Эстер. – Ведь Тина потом еще спустилась по лестнице и вышла к Микки. Сама, без всякой помощи.

– Милая девочка, – возразил ей Колгари. – Бывали случаи, что человек, пронзенный ножом, проходил всю улицу, даже не подозревая, что с ним произошло! Тина была в состоянии шока и поэтому ничего не почувствовала. Разве что легкий укол, может быть, и все. – Он снова обернулся к Кирстен. – А позже вы украдкой сунули нож в карман Микки. Большей подлости и представить себе невозможно...

Кирстен умоляюще вскинула кверху ладони.

– А что мне было делать? У меня не было другого выхода... Угроза разоблачения надвигалась все ближе... Все начали догадываться. Филип до чего-то додумался. И Тина... Я думаю. Тина слышала в тот вечер мой разговор с Жако за домом. Еще немного, и все бы догадались... А я... я так хотела спастись! Но это оказалось невозможно! – Руки Кирстен безвольно упали, – Я не хотела убивать Тину. Ну а Филипа...

Мэри Даррант встала и медленно, но целеустремленно пересекла комнату.

– Это ты его убила? – процедила она сквозь зубы. – Ты убила Филипа.

И вдруг, словно тигрица, бросилась на Кирстен. Гвенда тут же вскочила и все-таки успела схватить ее. Затем подбежал Колгари, и вдвоем они ее удержали.

– Ты! – задыхаясь, кричала Мэри. – Ты... Кирстен Линдстрем посмотрела ей прямо в глаза.

– А ему какое до этого было дело? Зачем он все вынюхивал, задавал всякие вопросы? Ему-то ничего не угрожало. Его-то жизнь не была поставлена на карту. Для него это было просто развлечение.

Она повернулась ко всем спиной и вышла вон.

– Остановите ее! – крикнула Эстер. – Надо ее задержать!

– Пусть уходит, Эстер, – возразил Лео.

– Но... она убьет себя.

– Едва ли, – сказал Колгари.

– Она долгие годы была нам всем верным другом, – вздохнул Лео. – Верным, преданным – и вдруг такое...

– Думаете, она пойдет в полицию и повинится? – спросила Гвенда.

– Гораздо вероятнее, – ответил Колгари, – что она доедет до ближайшей железнодорожной станции и отправится в Лондон. Но все равно скрыться ей не удастся. Ее конечно же найдут.

– Наша дорогая Кирстен, – повторил Лео дрогнувшим голосом. – Такая преданная нам всем, такая заботливая... Гвенда тряхнула его за плечо.

– Лео! Как можно? Вспомни, что она со всеми нами сделала! Сколько страданий нам причинила!

– Да, конечно, – согласился Лео. – Но она и сама страдала тоже. Наверно, ее страдание давило на всех нас в этом доме.

– И по ее милости мы бы могли страдать всю жизнь, терзая друг друга подозрением! – негодовала Гвенда. – Спасибо доктору Колгари, он избавил всех нас от этой муки.

– Итак, мне все-таки удалось сделать что-то полезное, – усмехнулся Колгари. – Правда, поздновато.

– Да, поздновато! – с горечью повторила Мэри. – Теперь уже ничего не исправишь... Но как же мы сами не поняли? Почему не догадались? – Обернувшись к Эстер, она со злостью произнесла – Я ведь думала, что это ты. Я все время считала, что это ты.

– А он так не думал, – сказала Эстер, кивая на Колгари.

– Я хочу умереть, – тихим ровным голосом произнесла Мэри.

– Дорогая девочка, как бы я хотел тебе помочь, – вздохнул Лео.

– Мне никто не поможет, – отозвалась Мэри. – Филип сам во всем виноват. Нечего ему было оставаться здесь и лезть во все это. Вот и доигрался... – Она обвела взглядом всех присутствующих. – И никому из вас меня не понять, заключила она и вышла.

Колгари и Эстер двинулись за ней следом. Подойдя к двери, Колгари оглянулся и увидел, как Лео обнял Гвенду за плечи.

– Она ведь предостерегала меня, – сказала Эстер, глядя на Колгари широко раскрытыми испуганными глазами. – Она с самого начала говорила, чтобы я никому не доверяла, и ей в том числе...