Испытание правдой
Шрифт:
— Поверь мне на слово, наши шансы на выигрыш в суде практически ничтожны, поскольку, как я уже говорил, мы имеем дело с классической ситуацией «твое слово против его слова». И все-таки, даже если мы просто объявим сумму иска, скажем, в двадцать миллионов…
— Боже правый…
— Я понимаю, цифра абсурдная. Но идея в том, чтобы напугать их, заставив поверить в то, что мы настроены решительно. Они поймут, что с нашей стороны это всего лишь стратегический ход, но общественный резонанс
Зазвонил мой сотовый. Я извинилась перед адвокатом и ответила на звонок.
— Как твое похмелье? — спросил детектив Лиари.
— Начало дня бывало и получше, — сказала я.
— У меня тоже. Надеюсь, ты не слишком казнишь себя.
— Это мое обычное состояние.
— Догадываюсь.
— И особенно я преуспела в этом часов в шесть утра. Послушай, можно я перезвоню? Я сейчас у адвоката…
— Значит, я все правильно рассчитал, потому что звоню тебе из Пелхэма.
— Ты шутишь?
— Если бы. Какая же это помойка. Для похмелья и выходного дня можно, конечно, придумать занятие и получше, чем мчаться в глубинку штата Мэн. Тем не менее рыскал я тут не напрасно, есть кое-что весьма любопытное.
После этого он рассказал, что ему удалось раскопать в далеком прошлом. Я слушала с нарастающим изумлением.
— Это действительно было? — наконец спросила я.
— Похоже, что да.
У меня закружилась голова. Я не верила ушам своим.
— Но это все меняет, не так ли? — спросила я.
— Определенно.
— Послушай, если я сейчас передам трубку Грегу Толлмену, адвокату, который берется защищать меня, тебя не затруднит рассказать ему все это? Он тоже должен знать.
— Если он берет столько же, сколько большинство адвокатов, мой пятиминутный рассказ обойдется тебе в пятьдесят баксов.
— Он не из тех адвокатов, — сказала я. — Подожди секунду…
Я закрыла рукой трубку, объяснила Толлмену, кто мой собеседник, и передала ему телефон.
— Добрый день, детектив… — сказал он и развернулся на своем вращающемся стуле.
По ходу разговора он делал много пометок в блокноте и постепенно становился все более оживленным, а в его комментариях все чаще проскальзывал жаргон шестидесятых: «Что, на серьезе?», «Потрясно!» и уж совсем атавизм — «Клево!». У меня адвокат, который разговаривает, как администратор рок-группы «Грейтфул Дэд». И все-таки я была рада иметь его в своих защитниках.
Закончив разговор, он вернул мне телефонную трубку, широко улыбнулся и сказал:
— Мы замочим этих недоносков.
И он начал выстраивать свою стратегию.
Покинув офис Толлмена, я сразу позвонила Марджи
— Вау! — воскликнула она. — Люди Хосе Джулиа будут в восторге.
— Ты думаешь, они на это купятся? — спросила я.
— Ты шутишь? Да сожрут с потрохами. Это как раз то дерьмо, которым они кормятся. Я сейчас же свяжусь с ними, скажу, что мы готовы, и посмотрим, на какой день они смогут нас пропихнуть.
— Меня все-таки беспокоит, выдержу ли я дебаты с этим парнем.
— Когда они вызовут тебя в Нью-Йорк, мы договоримся, и ты приедешь на день раньше, чтобы мы могли провести парочку репетиций, сделать из тебя красотку и подготовить к бою с этим ублюдком.
И тут она начала рисовать мне своюстратегию.
Я поехала домой. На подъездной аллее мне снова пришлось резко ударить по тормозам. Входная дверь в очередной раз была изуродована красной краской. Только граффити несколько изменилось. Слово ПРЕДАТЕЛЬ вернулось… но к нему было добавлено: УБИРАЙСЯ НЕМЕДЛЕННО.
На этот раз шока не было. Во мне закипела ярость… особенно когда я увидела, что на фасаде разбиты все окна. Я припарковала машину. В дом зашла через заднюю дверь. Я старалась сохранять спокойствие. Подняв телефонную трубку, позвонила стекольщику. Он ответил сразу и сказал, что уже едет. Пока я ждала его, меня вдруг охватило острое желание побыть одной, уйти ото всего и от всех.
Поэтому я позвонила отцу и сказала, что исчезну на несколько дней.
— Почему бы тебе не исчезнуть в Берлингтон? — спросил он.
— Я должна побыть совсем одна, — ответила я.
— Понимаю, — тихо произнес он.
— Пожалуйста, не принимай это на свой счет.
— Нет-нет, даже не думай. Я просто хотел, чтобы ты знала, что двери моего дома открыты для тебя и днем и ночью…
— Я знаю, отец. Ты был просто на высоте все это время…
— Каждый раз, когда я читаю какую-нибудь статью о тебе или слышу голос этого лицемерного моралиста в очередном интервью, где он рассуждает о том, как Иисус простил ему предательство своей страны, я думаю только об одном: если бы только я не сказал ему тогда…
— Отец, это бессмысленно… и никому из нас от этого легче не станет.
— Куда ты поедешь?
— Туда, где меня не найдут.
Стекольщик появился через полчаса.
— Вы точно не участвуете в местном конкурсе на популярность? — спросил он.
— Вроде бы нет.
— Планируете остаться?
— Думаю, я поддамся на угрозы и исчезну на время.
— Тогда, если не возражаете, могу вам кое-что предложить… тогда уж точно никто не испортит вашу дверь…