Испытание седьмого авианосца

Альбано Питер

Такуя Ивата поглядел на противника холодными глазами. Офицеры в одном звании, но у Мацухары явное преимущество в возрасте, поэтому поведение Иваты следует считать дерзостью.

— Возможно, великий китайский ас уже не в состоянии нести бремя ответственности. Годы, знаете ли…

— Выбирайте выражения, подполковник! — сорвался Мацухара. — Я не потерплю…

Но командир пикирующих будто и не слышал.

Я потребовал пополнения в тот самый день, когда поднялся на борт, то есть шесть недель назад. И до сих пор ничего не получил. — Он ткнул пальцем в Мацухару. — Повторяю, если вы не в состоянии исполнять…

Йоси шарахнул по столу раскрытой ладонью.

— Довольно! Если

вы желаете разрешить наши разногласия в частном порядке, я к вашим услугам.

Наконец-то Фудзита, к удивлению Брента и всех присутствующих, вмешался:

— Господа, я не вхожу в подробности вашего спора, но должен заявить, что мы испытываем нехватку не только машин, но и пилотов. Я запрещаю всякие поиски возмездия в храме Вечного Спасения до тех пор, пока мы не укомплектуем наш личный состав и не сможем позволить себе лишиться одного из вас, а то и обоих. — Он похлопал по кожаному переплету «Хага-куре» (настольной книги самурая, в переводе — «Под листьями»). Она всегда у него под рукой, и теперь он процитировал на память: — «Умереть, не достигнув цели, значит умереть собачьей смертью». — Скрюченным, точно кривая сабля, пальцем он ткнул сначала в Ивату, затем в Мацухару. — А ваша цель — победить врагов Японии.

Йоси посмотрел на томик и ответил:

— С вашего позволения, адмирал, «Хага-куре» еще учит: «Каждый день помни и думай о неизбежной смерти. Самураю желанна смерть от стрелы, ружья, копья, меча, от могучих волн и пожирающего огня…»

— Знаю, — нетерпеливо отмахнулся Фудзита. — Думайте сколько угодно. Однако не забывайте: время жить, время умирать. Я, ваш командир, решаю за вас, что теперь не время умирать. Вижу, вам обоим не терпится, так арабы удовлетворят ваше страстное желание. А теперь приказываю вам, господа, оседлать свои стулья, свой нрав и свой язык.

Смерив друг друга взглядами, полными ненависти, соперники неохотно уселись.

Следующие трое представленных были Бренту знакомы. Артиллерист, капитан второго ранга Нобомицу Ацуми, один из ветеранов «Йонаги», как и большинство личного состава, неподвластен возрасту. Шапка черных волос, на лице всего несколько морщинок — такое лицо сделало бы честь человеку лет на двадцать его моложе. Держится очень прямо, выправка военная.

— Все установки калибров двадцать пять и сто двадцать семь миллиметров в полной боевой готовности, — докладывал Ацуми. — Боезапас полон. — Он скосил глаза на старшего помощника Митаке Араи. — А вот двадцать два пулемета так изношены, что впору рисом в противника стрелять. И с пушками проблема. Нарезка совсем стерлась, траектория гаубичная. Хорошо, если не продырявим палубу нашими же снарядами.

Фудзита и Араи переглянулись. Старший помощник неловко поерзал на стуле.

— Да, у меня те же проблемы, что и у командира авиаотряда, — заявил он. — «Накадзима» и «Мицубиси» очень медленно вырабатывают запчасти. Все оборудование военной промышленности разрушено более сорока лет назад, когда Японией управлял генерал Дуглас Макартур. — Араи вздохнул. — Нужно время.

— Сколько? — требовательно спросил Фудзита.

— Еще месяц… может быть, полтора.

— Арабы едва ли станут ждать.

— Понимаю, адмирал.

Старик провел пальцем по кожаному переплету «Хагакуре» и вновь процитировал, не открывая книги:

— «Кто не знает, как нанести поражение врагу, сам изведает поражение».

Капитан второго ранга вспыхнул.

— Позвольте мне завтра посетить предприятие «Накадзима».

Взгляд Фудзиты был холоднее льда.

— Нет. Я не позволяю, а отдаю вам такой приказ. Доставьте депеши на «Айти», «Накадзиму» и «Мицубиси». И не завтра, а по завершении нашего совещания.

— Слушаюсь, адмирал.

Фудзита

переключился на главного механика, лейтенанта Тацуя Йосиду. Еще один ветеран. Этот очень сдал с тех пор, как Брент видел его в последний раз. Разменяв восьмой десяток, выглядит на все свои годы. Седой, согбенный, походка медлительная, шаркающая. Голос такой высокий, что его тембр напоминает Бренту дикие фальцеты некоторых американских рок-певцов.

— Котлы четвертый, седьмой, десятый и одиннадцатый сняты для очистки. Испарители первый и второй требуют ремонта… замены труб, — сообщил он, не глядя в записи. — Полетел коренной подшипник во втором генераторе. — Он тоже взглянул на старшего помощника. — Запасных ни на борту, ни на берегу не имеется, потому придется выточить его в наших мастерских. Необходимо как минимум четыре дня, чтобы запустить генератор в рабочий режим.

— А котлы, а испарители? — спросил Фудзита. — Когда они будут восстановлены?

— Через неделю, адмирал.

— Как остальные котлы?

— В них теперь триста фунтов давления. Могут давать семьсот пятьдесят оборотов. Топливные цистерны полны. Можно хоть сейчас выходить в море.

— И на том спасибо. — Фудзита привлек внимание ко второму незнакомцу, сидящему слева от главного механика. — Это наш новый командир эскадрильи бомбардировщиков-торпедоносцев, лейтенант Йодзи Каи.

Низенький толстяк с белоснежными волосами и будто навечно приклеенной к лицу масляной улыбочкой своей внешностью как бы разрушал веками созданный образ самурая. Круглолицый, нос пуговкой, тройной подбородок. Брент про себя усмехнулся. Если б японцы верили в Санта-Клауса, Йодзи Каи вполне мог бы его сыграть. Не хватает лишь белой бороды. Либо ему постоянно весело по какой-то своей причине, либо он прячет под улыбкой страх, как часто случается с прирожденными трусами.

Отодвинув стул подальше, чтобы выпростать из-за стола обширное брюшко, маленький командир эскадрильи поднялся.

— Дык его ж по полу катать можно! — услышал Брент шепот Йорка на ухо Колину Уилларду-Смиту.

— Лейтенант Каи у нас только со вчерашнего дня, — объяснил Фудзита. — Он заменит подполковника Сусаку Эндо, который две недели назад освобожден от занимаемой должности.

Брент припомнил напыщенного Эндо, которого невзлюбил с первого взгляда. И эта неприязнь по цепной реакции стала взаимной. Страшный ретроград, Эндо проявлял по отношению к нему и адмиралу Аллену такую же дерзкую враждебность, какую Ивата только что выказал в адрес Мацухары. Однако дерзость была ему присуща лишь на словах, а когда близ Марианских островов он повел атаку на четыре вражеских «Джиринга» всю ее как рукой сняло. Сбросил свою торпеду как можно дальше от цели и был таков. Мало того — все двенадцать «Накадзим B5N» промахнулись, а четыре были подбиты вражескими истребителями. Фудзита не колеблясь выгнал Эндо в шею. Поговаривали, будто подполковник сделал себе харакири, но Брент сомневался: вряд ли у него хватит духу.

— Семью лейтенанта Йодзи Каи я знаю с детства, — сказал Фудзита. — Это прекрасная самурайская семья. Восемь его предков сражались за князя Исинаку и князя Томониси, что правили в Такаоке в пятнадцатом веке. — Он обвел взглядом Брента, Реджинальда, Элвина и Колина, видимо сочтя необходимым дать им некоторые пояснения. — Тогда Япония была феодальной страной.

Четверо представителей западной цивилизации понимающе кивнули.

— За многолетнюю преданность предкам лейтенанта Каи были пожалованы обширные рисовые поля. Один из князей даже наградил своего верного слугу Кусуюки Каи почетным прозвищем «Кунитоми»… — снова взгляд в сторону англичан и американцев, — что означает «земля благоденствия». Редкостная честь по тем временам.