Испытание веры
Шрифт:
— По воде? — не удержался Иеро. Бодрость духа везде нужна, а в тяжелой ситуации особенно.
— Под водой, — ответила девушка.
— Но… — Иеро хотел сказать, что они утонут, захлебнутся, но сообразил, что нечего мерить Навь мерками Яви. Если они могут летать, отчего ж и под водою не погулять? Ведь и вода, и воздух и сами они суть ментальное отражение — кажется, так? Нельзя задохнуться в отражении моря.
Озера — и подавно.
— Мы пойдем подземною рекой, — продолжила девушка. — Но ты должен подготовиться. С непривычки бывает трудно.
— Как же мне готовиться?
— Успокойся. И доверься мне.
Довериться ей Иеро согласился безоговорочно. Враг моего врага — мой друг. Хотя это утверждение в семинарии приводили как пример ограниченности области применения формальной логики. Враг моего врага мог оказаться вражиной преогромной. Но к девушке он питал чувство доверия. На чем оно основывалось?
Три сгоревший волосатых ревуна — разве мало?
— Полагаю, сейчас я спокоен, — Иеро если и кривил душой, то чуть. Луч света и то искривляется вблизи звезды, как говорил величайший Лек-Сий.
— И доверяешь мне? полностью?
— Настолько, насколько может доверять один человек другому человеку.
— Другому человеку… — похоже, в глазах у девушке промелькнула печаль. — Тогда идем, — теперь она взяла Иеро за руку. Последние сомнения покинули Иеро. Рука об руку он готов идти куда угодно.
Они подошли к воде. Иеро старался не смотреть под ноги. Чего смотреть, воды разве не видел? Хотелось удержать ощущение бесшабашности, легкости, удальства.
Он ее, воду, и не почувствовал, лишь идти стало труднее из-за сопротивления. Теплая вода. Аккурат такая, что кажется — нет ее. Подобную воду применяют целители при некоторых болезнях — готовят ванну и погружают в нее увечного. Еще солей добавляют, и порой поправляются самые безнадежные. Через день, иногда — через дюжину дней. Хорошая метода, но требуется поддерживать нужную температуру, не обжечь и не охладить тело, чтобы человек чувствовал себя, как плод в материнской утробе. Восстановления Урда, вот как называется метод.
Иеро отметил, что вспоминаются события, казалось бы, давно забытые. Похоже, это свойство Нави — активация всех ментальных способностей. В Яви он бы вел себя иначе. Но здесь — не Явь.
Вода подступила к груди. Ничего необычного. К подбородку. И это бывало. Иеро не был отменным пловцом, но пятьсот локтей — минимум семинариста — проплыть мог.
Девушка сжала ладонь Иеро, и он отвлекся, подумал о смысле пожатия. А смысл, видно, и был в том, чтобы он отвлекся, потому что вода накрыла Иеро с головой.
Надежда продолжила путь вплавь, изгибаясь всем телом на особенный лад, и он повторил ее движения. Знай он их раньше — быть бы ему лучшим пловцом Союза Аббатств.
Вокруг была полутьма — не совершенная тьма, как можно было бы ожидать, нет, он видел на двадцать, на тридцать локтей вперед. И было на что посмотреть! Водные растения усеяны цветами, которые пылали каждый своим светом, вместе соединяясь в фигуры фантастические, мерцающие всякая по своему. Рыбы проплывали мимо них — навстречу, в сторону, некоторые держались рядом, и тоже светились! Одних Иеро мог пожелать на обед, но иные, пожалуй, могли бы претендовать на самого Иеро. Вдали виднелись причудливые развалины замков и крепостей. Быть может, и не развалины? Что, если их заселяет подземный народец? Но они проплыли мимо.
Как много на свете неизвестного, непознанного…
«Цмок» — голос прозвучал прямо в голове. Вот, значит, как разговаривают под водою — посредством передачи мыслей. А как же статис-поле? Или вода его нейтрализует?
— «Что такое цмок?» — спросил он.
— «Он плывет над нами. Не бойся».
Иеро хотел ответить, что нисколько и не боится, но решил сначала посмотреть вверх.
Над ними плыло чудовище! Огромный змей, с огромной же головой на длинной шее, а рядом из туловища на шеях коротеньких еще две головы! Зубастые, и все зубы почти одинаковые. Ни тебе клыков, ни резцов. Вернее, все — клыки!
Бесшабашное настроение стало растворяться. Тому способствовали и лапы дракона, когти — сущие кинжалы. Но Надежда ведь просила не бояться. Он и не боится. Драконы перами не питаются. Невинными перами — и подавно.
Странно, но он, судя по всему, был прав. Дракон, несомненно, видел и Иеро, и девушку — несколько раз он поворачивал свою главную голову в их сторону, смотрел мгновение другое, а потом посылал ее вперед. Очень удобно — три головы. Одной можно и рискнуть. Она, поди, и заново отрастет, как хвост у геккона. Водяной дракон. Крылышки его, крепкие, но маленькие, для полета не приспособлены, а вот для плавания весьма. И перепонки на лапах меж первыми фалангами, что, несомненно, указывает на водный образ жизни.
Они продолжали плавание. Дракон их охраняет, догадался он. Что ж, от такой охраны не отказался бы и святой Франциск. Цмок — это имя дракона?
Иеро почувствовал, как Надежда крепко сжала его руку. Сигнал. Сигнал тревоги? Опять лемуты?
Не лемуты. Один лемут. Не меньше цмока. Только не дракон — кракен. Щупальца его раскинулись от дна до поверхности, а дно здесь не мелкое. Кракен светился тускло и был весь в пятнах — болел, или таким уродился? Пятна эти скрадывали монструозию, она казалась сплетением больших водорослей, подводных лиан, а туловище в центре — валуном, вечно лежащим у дна. Два глаза, круглых, словно тарелки, тускло горели угасающим костром.
Невольно он посмотрел на девушку, но ее глаз сейчас не было видно.
Все равно, Иеро знал, они горят таким же алым огнем.
Одного поля ягодки. Да разные, одна ягода-смерть, другая ягода-жизнь. Не прогадай, выбирая.
Девушка не пыталась обогнуть чудовище. Они зависли меж дном и поверхностью.
— «Он заслоняет Ход» — прозвучало у Иеро в голове.
Да, с таким ему не справиться ни при каком условии. Быть может девушка?
Нет. Мимо проплыл Цмок. Невидимый поток всколыхнул Иеро и девушку, но они не расцепили рук. Потеряешься, как найдешься? Мало ли у кого глаза красные…
Видно, я очень нужен лонам, раз этакую монструозию послали. И не менее ценен для дядюшки С'Мирна, раз на подмогу пришла и Надежда, и этот трехглавый дракон.
Дракон медленно парил перед кракеном.
Кракен же из пятнистого стал малиновым, затем зеленоватым, потом и совсем голубым. Словно раскаляет его невидимый жар, кипятит кровушку.
Но и Цмок, подобно бойцовому петуху, расправлял крылья-плавники, и они тоже светились ярче и ярче, из темно-зеленого дракон превращался в золотого.