Испытание весной
Шрифт:
— Хоть что-то, — философски заключила Славка.
Вдруг Дик рывком выпрямился и настороженно заозирался.
— Какого…
— Зоя, вам пора уходить, — одновременно с ним заговорил Менгерель, разворачивая меня к себе.
— Что-то случилось? — встревожилась я.
— Ничего страшного, — ободряюще улыбнулся тот, обхватил ладонью моё лицо и легко коснулся губами губ. — Но лучше перестраховаться.
— Я тебе не верю, — нахмурилась я ещё напряжённей.
— Зоя, — поморщился он и накрыл мои губы большим пальцем, тем самым призывая к молчанию. — Не упрямься, я ведь предупреждал.
— Гер, я… — я обхватила его ладонь своей и
— Зоя! — оборвал он меня на полуслове, крепко обнял и прижался губами к моему лбу. Потом чуть отстранился и очень тихо добавил. — Мне тоже больно, но так надо.
В этот момент, не давая мне высказаться, раздался оглушительный грохот, как будто в небольшом зале грянул гром; вздрогнули все. Славка дёрнулась и вцепилась в меня обеими руками, я испуганно заозиралась.
— Уходи! — скорее прочитала по губам, чем услышала я, когда Менгерель резко отшатнулся.
Дик стоял к нам спиной, кажется, таким образом ненавязчиво прикрывая от неведомой опасности. Бросив взгляд поверх его плеча, я сумела разглядеть нечто странное: пространство искажалось, будто где-то на полпути между нами и полукруглой стеной в воздухе висела огромная линза.
Я нервно подалась вперёд, не желая оставлять мужчину в настолько непонятной ситуации, но, к счастью, здравый смысл включился раньше, чем я начала совершать глупости. Во — первых, я не одна, несу ответственность главным образом за свою дочь и не имею права так глупо рисковать. А, во — вторых, всё равно я ничем не смогла бы помочь, только мешалась бы под ногами. И я приняла единственное правильное решение — сломала карточку, не вынимая её из кармана. И только потом уже встревожилась; а вдруг не смогу? А вдруг не получится переместиться прямо отсюда, ведь Гер упоминал какие-то магические ограничения?
Правда, почти сразу поняла, что всё сработало как надо. Наверное, подобные ощущения испытывает металлическая стружка, когда к ней медленно подносят мощный магнит.
И пока нас ещё не затянуло в родной мир, успела тихо проговорить то, что сама поняла только что. Не слишком-то рассчитывая, что успею, что он услышит.
— Люблю тебя.
Успела.
Услышал.
Тепло улыбнулся уголками губ и, кажется, собрался что-то ответить, но сбоку, — оттуда, где висела воздушная линза, — хлынула волна тьмы, поглощающая скамьи и камни пола. А через мгновение мы со Славкой были уже в совсем другом месте.
Глава 14
Менгерель.
Мне снился сон. Это само по себе очень странно, — я уже и не помнил, когда подобное случалось последний раз, — но ко всему прочему сон явно был приятным. Не спеша выныривать из полудрёмы, я пытался вспомнить его содержание, или хотя бы понять, что именно оставило это непривычное ощущение беззаботной лёгкости.
Сон не вспомнил, зато вспомнил реальность и поспешил разогнать вялые рассуждения ни о чём, собраться и сориентироваться в пространстве. В чём, впрочем, мало преуспел. Вокруг, даже несмотря на наличие и рабочее состояние артефакта, была кромешная тьма. Кроме того, оказались бессильны и иные органы чувств: не было ни звуков, ни запахов, ни тактильных ощущений. Я даже не чувствовал энергетического фона и не понимал, где в этом "ничто" верх и низ.
Впрочем, я не мог сказать, что это открытие
Последняя, правда, предоставила пару поводов для беспокойства: я не был уверен, что Зоя с дочерью успели воспользоваться порталом, и сомневался, смог ли сделать то же самое Дик. Но чутьё подсказывало, — обсуждать данную конкретную тему, в отличие от вопросов моего нынешнего местоположения, оно соглашалось, — что с девочками всё в порядке. А опыт говорил, что скорость реакции и действий Дика существенно превосходит даже мои представления о них, и того мгновения ему вполне должно было хватить.
В общем, вероятнее всего, вляпался я в одиночестве. Дело оставалось за малым: понять, куда именно, и найти путь наружу. В его наличии я не сомневался.
Ещё раз проанализировав происходящее — или, скорее, "не происходящее", — вокруг, я сумел найти любопытную нестыковку. Ощущения в целом соответствовали состоянию разума, отделённого от тела, если бы не одно "но": артефакт. Он был материален, являлся частью тела, фактически — ещё одним органом чувств, заменившим глаза, но при этом я продолжал его ощущать именно так, как ощущал с момента создания. Никакой информации он, правда, не предоставлял, но сейчас это не играло роли.
За артефакт я и уцепился. Сосредоточившись на его энергетическом каркасе, "потянул", перебираясь с него к тем энергетическим линиям ауры, к которым он крепился, и дальше, в глубь собственного "я". Это получилось настолько легко, что я даже поначалу растерялся, но быстро отодвинул эмоции на второй план и продолжил свои изыскания.
Всё-таки громадный жизненный опыт — это не только недостаток. Собственный организм я знал отлично, особенно вот на таком базовом, энергетическом уровне, и прекрасно умел этими знаниями пользоваться. Поэтому обнаружить обрывы, — простые и примитивные, и оттого не менее эффективные, — не составило большого труда. С латанием прорех пришлось повозиться, да и не со всем удалось вот так справиться, но все оставшиеся мелочи можно было подправить потом.
А сейчас я наконец-то очнулся.
— Четыреста восемьдесят восемь часов и три минуты, — возвестил рядом тихий и, определённо, совершенно незнакомый голос. Чуть шелестящий, надтреснутый; я не мог с уверенностью определить, мужчине он принадлежал или женщине. — Я не сомневался, что ты выберешься, но такая скорость вызывает уважение.
Небольшая круглая комната. Пол, стены и потолок — каменные; потолок, кажется, светится. Во всяком случае, света было достаточно, чтобы различать очертания объектов. Впрочем, таковых было немного; в этом месте не было ни мебели, ни каких-либо украшений. Только я — и мой собеседник.
Это оказался мужчина, только очень странный. Он имел свой запах, но это не был запах живого существа, хотя я ясно ощущал исходящее от собеседника тепло, мог различить биение пульса и шелест дыхания. В окружающей нас тишине это было несложно. Лицо и пропорции на первый взгляд были вполне привычными, одежда тоже не отличалась вычурностью, — свободная рубаха, брюки, ботинки, — но что-то цепляло взгляд.
Незнакомец невозмутимо сидел на полу, расставив согнутые ноги и опираясь локтями о колени, и наблюдал за мной. Я тоже сел, вновь прислушиваясь к себе и окружающему пространству. Никого из сородичей я не чувствовал и позвать не мог, но, совершено определённо, по — прежнему находился в родном мире.