Испытание Виктории
Шрифт:
Изменив угол поцелуя, мужчина прижал к себе любовь всей жизни. Он мог потерять ее сегодня. Его руки инстинктивно сжались сильнее. Они только начали сближаться, узнавать друг друга, а он уже мог потерять ее. Опустив Тори на кровать, он увидел призывное желание в ее глазах. Как он жил без нее? Он быстро снял одежду, чтобы насладиться близостью ее нежной кожи.
— Лукас, — умоляла любимая, погружая нежные пальчики в его волосы и возвращая сладкий поцелуй. Ее ноги обвились вокруг его талии, притягивая ближе в страстном призыве. Ее язык погрузился
Их страсть вспыхнула в одно мгновение, разгорелась от потребности сделать друг друга счастливыми, сжигая события этого мрачного дня и вселяя уверенность, что их сердца всегда будут стремиться к единению. Долгих девять циклов, преодолевая все преграды на пути, они рвались в объятия друг друга, и, наконец, настал день, когда они, слившись в едином порыве, нашли свое освобождение.
— Я люблю тебя, Виктория, — прижимая дрожащее тело возлюбленной, Лукас пытался восстановить дыхание. Кто мог подумать, что Тори будет полна страсти? Страсти к нему! Что она может принять его, всего его, хотя была такой хрупкой. Лукас никогда не думал, что это возможно, но с ней возможно все!
— Я люблю тебя, Лукас, — пробормотала Виктория, целуя его грудь.
— Спи, Виктория. Я держу тебя, — мужчина обнял ее крепче, даря защиту.
Дыхание Тори успокоилось, когда она положила голову ему на грудь, и мирный сон сморил ее под мерный стук любящего сердца.
Глава 11
Что-то подгорело. Войдя на кухню, Виктория замерла.
— Дедушка?
— Привет, дружочек. Готова позавтракать? — Джейкоб отвернулся от плиты и положил подгоревшие блины на тарелку. — Твои любимые. Возьми молоко в холодильнике.
— Но дедушка…
— Сначала поешь, потом поговорим. Молоко… — зная, что дедушка не передумает, если что-то задумал, девушка повернулась за стаканом молока. Сев за стол, она поставила его между ними.
— Дедушка, что происходит?
— Тебе нужно поторопиться, дружочек.
— Что?
— Ты должна помнить об этом.
— Помнить что, дедушка?
— Ешь, — он посмотрел на ее тарелку.
Посмотрев вниз, она увидела особые блины, которые дедушка всегда делал для нее. На этот раз это был снеговик.
— Сейчас не зима, дедушка.
— Нет, не зима, — его взгляд был неподвижен, когда дедушка смотрел на нее.
Виктория посмотрела на свою тарелку. Тем утром он испек ей блинчики в форме снеговика. Утро, когда Земля была уничтожена.
— Почему?
— Ты должна вспомнить об этом. Время на исходе, — встав, Джейкоб подошел к задней двери хижины, и Виктория вдруг поняла, что она на кухне их хижины на Земле. Встав, она пошла за дедушкой, но когда достигла двери, все, что она увидела, это опустошение.
— Дедушка! Дедушка! Где ты?
* * *
— Виктория! — Лукас схватил ее за плечи и встряхнул. Она лежала в его руках, как будто ее оглушили. — Виктория, проснись! — ее неподвижность пугала.
— Что? Лукас? Где дедушка Джейкоб? — ее глаза лихорадочно искали его.
— Тебе это приснилось, — Лукас прижал ее к груди, когда она начала дрожать. — Это просто кошмар.
— Но это не было… — девушка положила голову на грудь любимому, слушая быстрое биение его сердца. Она напугала его? Она ничего не понимала. — Прости меня.
— Тебе не за что извиняться. Давай, ложись обратно, — прижав ее крепче, мужчина провел рукой вверх и вниз по ее дрожащей спине, пытаясь успокоить возлюбленную, и через несколько минут она расслабилась.
— Лукас?
— Да? — он слышал неуверенность в ее голосе и хмуро посмотрел на нее. Почему Виктория не решалась ему что-то сказать?
— Ты веришь во сны? — Тори приподнялась, чтобы заглянуть ему в глаза.
— Что ты имеешь в виду?
— Что иногда они пытаются тебе что-то сказать? — мужчина напрягся.
Присев и прислонившись к стене, Лукас подтянул обнаженную Тори к себе на колени.
— Ты говоришь о встрече с предками?
— Да. Бабушка всегда говорила, что нужно слушать свои сны, они расскажут все, что нужно знать. Я слушала их с Одриком, прислушивалась, чтобы услышать, что он сказал.
— Но это лишь воспоминание, Виктория.
Глядя в любимые глаза, она не была уверена в том, что увидела.
— Значит, ты в них не веришь.
— Я этого не говорил, — мужчина увидел, как в ее глазах промелькнуло сомнение. Он убеждал ее, что не хочет секретов между ними, а это работает в обе стороны. — Я действительно верю в них. Просто… — Лукас чувствовал себя неловко, рассказывая ей об этом.
— Лукас, это не имеет значения, — было хорошо видно, что он не хочет делиться с ней. Это было больно, но они — два разных человека, и он имеет право на свою частную жизнь.
— Прекрати, это правда, — мужчина видел, как в ее глазах мелькнула боль, и захотел стукнуть себя. Тори всегда была с ним откровенна. — Не так давно мне приснился сон. Мы с дедушкой были на озере возле хижины. Это был прекрасный день, и я собирался совершить свой прыжок.
— Что? — от ее замешательства Лукас слегка улыбнулся.
— Прыжок Зафара. Это мужская традиция перед поступлением в Академию. Ты стоишь на краю берега, а к ветке дерева привязана веревка. Ты раскачиваешься через скалы и прыгаешь в озеро, — он видел, что Тори внимательно слушает его. — Это урок веры к тому, что должно произойти. Доверять веревке. Верить в себя. Мне приснился сон, когда ты делала мне процедуры.
— Когда я причиняла тебе боль, — горло Виктории сжалось.
— Ты делала то, что должна была, ты помогла мне! Никогда не думай, что я виню тебя за это, Виктория, — мужчина пристально смотрел на нее.