Испытание Виктории
Шрифт:
— Да.
— Ладно, давай попробуем что-то другое. Я вернусь через секунду! — ее не было лишь мгновение. — Я принесла каринианский эквивалент эскимо! Попробуй, холод должен быть приятен твоему горлу.
Синди с недоверием взяла продукт и через несколько секунд проглотила.
— Да, это помогает. Виктория, насчет твоего отца…
— Все в порядке, мам. Съешь это, пока не растаяло, — подняв одеяло, упавшее во время приступа, она укрыла колени Синди. — Твоей голове холодно?
— Хмм. Немного.
— Ты не возражаешь, если я ненадолго отлучусь в свою каюту?
Синди кивнула, а Тори через несколько минут вернулась с зеленой ночной рубашкой.
— Давай посмотрим, помню ли я, как создать оригинальное покрытие для головы, — она улыбнулась матери, отрезая бретельки и удаляя швы на уже бывшей сорочке.
— Что ты делаешь? — Синди была в ужасе.
— Мы сделаем тебе модную косынку на голову. Это идеальный цвет для тебя, он гармонирует с твоими глазами, — поработав немного с материалом, Виктория, наконец, достигла нужного результата и была довольна своей изобретательностью. — Ну, вот, это должно тебя согреть.
— Тори, это же была твоя вещь!
— А теперь твоя, — наклонившись, она поцеловала маму в щеку. — Отдыхай, быстрее поправишься.
Откинув голову назад, Синди уснула.
* * *
Лукас сидел в своем летном кресле и думал о случившемся. Он изменил курс корабля, но работа за штурвалом ничуть не отвлекала его от грустных размышлений. Как Виктория могла так подумать? Если бы он настоял на своем, то она подчинилась бы и никогда не ушла от него, но Тори специализируется на жертвах ожогов, а лучшие медицинские центры для этого находятся на Кариниане. Лукас не мог забрать ее в свой тур — лечить сломанные кости и порезы — она хочет исцелять жертв ожогов, таких как Хоттдог. Черт, но если бы ее не было на «Возмездии», он бы сейчас не летал!
Перепроверив все показатели, майор откинулся назад. Погасшие, безжизненные глаза, душевная боль Виктории — это проблемы, которые он создал сам, не говоря ей прямо о своих переживаниях и ничего толком не объясняя. Он не очень хорош в этом. Мужчина крайне редко говорил о сокровенном, но он обязательно научится этому, потому что ее несчастный вид скрутил его внутренности в узел. Они поговорят, как только закончится эта смена, и это последний раз, когда она сомневается в том, что он хочет видеть ее всегда рядом.
* * *
Поднявшись, Виктория уступила отцу место рядом с мамой. Глядя на Бретта, она улыбнулась.
— Ну, и как все прошло?
— Странно, — мальчик нахмурился. — Было жарко, и воды было очень много.
— На самом деле? Ну, ты привыкнешь к этому. Давай, я тебя просканирую.
— Опять? — недовольно пробурчал Бретт.
— Ты хочешь поправиться, не так ли?
— Да, наверное.
Запустив сканирование, Тори нахмурилась.
— Бретт, ты уверен, что чувствуешь себя хорошо? — внезапно мальчик побледнел, и она схватила за талию его и сосуд, в который его вырвало.
— Бретт! — Синди пыталась подняться.
— Я держу его, мама, — успокоила девушка.
— Что происходит? — потребовал Питер.
— Лучевая болезнь.
Когда закончилась рвота, девушка уложила брата на другой диван. Подойдя к своей сумке, она достала шприц и быстро сделала ему укол.
— Что ты даешь ему? — озабоченно спросила Синди.
— Лекарство от тошноты, оно должно успокоить его желудок. Вот Бретт, глотни, — Тори поднесла к его губам бутылку с водой, но он покачал головой, отказываясь. Девушка вздохнула. — Один глоточек! Просто прополощи рот, а потом выплюнь, — когда брат, наконец, это сделал, она отпустила его.
— Сейчас я дам тебе укрепляющее и сделаю укол — это поможет тебе выздороветь.
— Меня от этого тошнит, — закапризничал ребенок.
— Нет, это не так. Я должна была держать тебя на супе, как маму и папу. Твой организм пока не готов к более тяжелой пище, но окрепнет совсем скоро, — Виктория ласково обняла его. — Я обещаю, Бретт!
— Я снова заболею? — в его глазах плескался страх.
— Это возможно, — Тори не собиралась ему лгать. — Но тебе все равно надо есть как можно больше. Это сделает тебя сильнее, и ты быстрее поправишься, — утешила она.
— Мама…
— Иди сюда, детка.
Девушка помогла брату добраться до Синди, и Бретт в изнеможении положил голову ей на колени. Мальчик был бледным и измученным и через несколько минут уснул.
— Ты ожидала этого, — тихо сказал Питер.
— Да, но это заняло больше времени, чем я думала. Вы все удерживали свою еду хорошо, — Виктория смело встретила взгляд отца. — Он, вероятно, проспит сколько-то, в его желудке ничего не осталось, но мы можем перенести его в другую комнату.
— Здесь с ним все будет в порядке, — успокоила ее Синди.
— Мама, приступы рвоты могут повторяться у всех какое-то время, особенно теперь, когда вы употребляете обычную пищу. Вам нужно отдыхать как можно больше. Особенно тебе, в твоих легких больше пыли, чем у папы и Бретта, — Тори посмотрела на отца.
— Синди, положи его на кровать, оставим дверь в люк открытым, — Питер потребовал, и их взгляды скрестились, пока Синди, наконец, не кивнула.
— Я отнесу его, — Лукас, войдя в комнату, наклонился и поднял измученного мальчика.
— Мы вернемся через минуту, — Виктория последовала за ним и, обойдя его, откинула одеяла, чтобы уложить Бретта, а затем плотно укутала его.
— Виктория, — когда она встала, он притянул ее к себе. — Нам нужно поговорить. Ты не должна сомневаться, что я хочу постоянно видеть и ощущать тебя рядом, — нежно приподняв ее подбородок, он увидел ее усталость и сомнения.
— Я не могу… Лукас, я не могу… — ее глаза стали наполняться слезами, и она попыталась отстраниться.
— Шшш… Я люблю тебя, Виктория Линн, — он нежно вытер ее слезы. — Всем, что я есть, я люблю тебя, но для меня важно, чтобы ты была в безопасности и защищена, за все те циклы, что меня не было рядом.