Испытание ядом
Шрифт:
Легкий шорох ветвей над моей головой стал предвестником появления моего шефа. Я подняла голову и увидела, как он соскальзывает вниз подобно змее и бесшумно опускается на сук рядом со мной.
Похоже, камуфляж оказался нынче костюмом дня. На Валексе было зеленое облегающее трико с капюшоном, который закрывал его голову и шею. Лицо было покрыто коричневой и зелёной краской, которая придавала еще большую яркость его голубым глазам.
Я окинула взглядом свой собственный доморощенный наряд. Края некоторых листьев успели пожухнуть, а униформа в нескольких местах была разорвана. Поэтому я решила, что в следующий раз, когда я соберусь бежать через
— Это невероятно, — промолвил Валекс.
— Невероятно хорошо или плохо?
— Хорошо. Я был уверен, что ты заставишь их попотеть, и ты не обманула моих ожиданий. Но такого даже я не предполагал. — Валекс указал на мою рубаху, заклеенную листьями, и развел руками, указывая на деревья. — А сверх всего ты встретилась с колдуньей и умудрилась остаться в живых, — с сарказмом добавил он.
Вероятно, это надо было понимать как вопрос.
— На самом деле я не знаю, что случилось. Я вдруг бросилась сквозь заросли, а потом оказалась на прогалине, где она ждала меня. Она успела сказать, что я разрушила ее планы, убив Рейяда, а потом меня пронзила такая боль, что я упала на землю. — Воспоминания об этом были еще свежи, и я позволила ужасу отразиться на своем лице.
Стоило Валексу узнать о том, что произошло на самом деле, и мне бы не удалось прожить тот самый год, обещанный мне колдуньей.
Переведя дыхание, я продолжила:
— Я начала перечислять названия ядов, стараясь отогнать боль. А потом ее воздействие прекратилось, и она сказала, что ты уже где-то поблизости. Когда я открыла глаза, ее уже не было.
— Почему ты не дождалась меня на прогалине?
— Я не знала, куда она делась. А на дереве я чувствовала себя в большей безопасности, к тому же я не сомневалась, что ты все равно меня найдешь.
Валекс, задумался. А я попыталась скрыть, волнение, копаясь в сумке.
— Ну что ж, мы доказали, что командор ошибался, — наконец ухмыльнулся он. — Он был уверен, что тебя поймают уже к полудню.
Я с облегчением улыбнулась и, воспользовавшись его хорошим настроением, спросила:
— А почему командор так ненавидит колдунов?
Лицо Валекса вытянулось.
— Ну, на это у него есть много причин. Во-первых, они сотрудничали с королем. Эти выродки использовали свои способности исключительно в корыстных целях. Они накапливали драгоценности, соглашаясь излечить больного лишь в том случае, если родственники умирающего готовы были заплатить огромные деньги. Они влияли на сознание людей и получали удовольствие от устроенного ими всеобщего хаоса. Потому-то командор и не хочет иметь с ними ничего общего.
— А почему он не стал использовать их в своих целях? — продолжила я, мучимая, любопытством.
— Он считает, что им нельзя доверять, хотя я не совсем разделяю его точку зрения, — ответил Валекс, глядя вниз. — Я считаю, что командор правильно поступил, истребив всех королевских колдунов, но юное поколение, обладающее подобными способностями, мы могли бы использовать в разведывательных делах. В этом вопросе мы расходимся во мнениях, и, несмотря на мои доводы, командор… — Валекс умолк, словно не желая развивать эту тему.
— Что командор?
— Приказал убивать всех детей, у которых будут выявлены хотя бы малейшие способности к магии.
Мне было известно о казнях южных шпионов и колдунов, но, представив себе детей, которых вырывают из материнских рук, я задохнулась от ужаса.
— Несчастные дети.
— Да, это жестоко, —
Его слова подействовали на меня как упавшая на плечи каменная балка, и я почувствовала, что не могу вздохнуть.
Мне было шестнадцать, когда меня забрал Брэзелл. Именно тогда во мне проснулся инстинкт самосохранения, помогавший защищаться от пыток Рейяда. Может, они пытались выявить у меня магические способности? Но почему тогда они на меня не донесли? И почему за мной не приехал Валекс?
Я не понимала, чего од меня хотел Брэзелл. Но теперь, зная, о своих способностях, увидела, что это, еще один повод отправить меня на виселицу. Стоит только Валексу узнать обо всем — и меня казнят. Если не удастся сбежать в Ситию, то меня убьют. Если кто-нибудь подсыплет яд в пищу командора, я умру. Если Брэзелл выстроит свой завод и вернется, чтобы отомстить за смерть сына, я погибну.
Казнена — убита, казнена — убита… И смерть от «Пыльцы бабочки» уже начинала казаться, мне самой привлекательной. Это была единственная возможность выбрать место, время и способ смерти самостоятельно.
Я, было, погрузилась в пучину жалости к себе, но тут Валекс дернул меня за руку и приложил палец, к своим зеленым губам.
До меня донеслись мужские голоса и отдаленный топот копыт. Сначала, я решила, что это наваждение, насланное колдуньей. Однако вскоре внизу показались повозки, запряженные мулами. Повозки были настолько широкими, что подминали колесами молодые побеги и кусты, росшие вдоль обочины. Каждая повозка была запряжена двумя мулами, а впереди них шел человек в коричневой униформе торговца. Караван состоял из шести повозок, и шестеро погонщиков беседовали друг с другом, продвигаясь вперед.
Сверху было видно, что первые пять повозок были нагружены джутовыми мешками, в которых, по всей вероятности, находилось зерно или мука. А последняя была заполнена странными желтыми стручками овальной формы.
«Поразительно, Змеиный лес сегодня просто бурлит, как торговая площадь», — подумала я. Не хватало только исполнителей огненного танца.
Пока мимо проходил караван, мы с Валексом неподвижно сидели на своем суку. Я заметила, что рубахи погонщиков взмокли от пота, а штаны у некоторых из них были закатаны до колен. У одного ремень был туго затянут, и лишняя ткань топорщилась вокруг талии, а толстый живот другого грозил разорвать застежку ремня и вывалиться наружу. Судя по всему, у этих бедняг не было постоянного места обитания. Иначе их жены никогда не позволили бы им разгуливать в таком виде.
— Не шевелись. Я скоро вернусь, — прошептал Валекс, когда они скрылись из вида. Он поспешно спустился вниз и двинулся вслед за караваном.
Я поерзала на суку, размышляя, не обнаружат ли меня преследователи Валекса, о которых меня предупреждала колдунья.
Солнце уже клонилось к западу, и дневной зной сменила вечерняя прохлада. Силы покидали меня, и я чувствовала, как пульсируют мышцы, что было предвестием судороги. На меня медленно наваливалась усталость после тяжелого дня. Я впервые задумалась о перспективе ночевки в лесу; мне никогда еще не доводилось быть на воле в течение столь долгого времени.