Испытание
Шрифт:
— К-кому, мессир?.. Я?… Да… Как же можно так обо мне подумать?..
— Вы, — уверенно и негромко сказал Кретьен, одним движением выливая в рот свой кубок вина. — Не беспокойтесь, монсеньор, никому я не скажу. И вообще, мне пора ехать. Вы, конечно, не знаете, где они скрываются?
— Не знаю. Скорее всего, в пределах графства, они же пешие, а кто им теперь продаст лошадей?.. Аббат их ищет, и с ним — королевские солдаты, а кроме того — несколько моих… Вряд ли еретики успели уйти далеко.
— Да, вряд ли. Господь еретиков карает.
— Истинно так, господин Кретьен, истинно так.
— Так я вас покидаю,
— Жаль и мне. Знакомство с вами зачтется мне за честь. Мне недавно привезли список «Ланселота».
(Да?.. Значит, Годфруа все-таки дописал. Хорошо, я рад. Посмотреть бы… Наверняка насовал в целомудренный текст о служении Даме своих любимых смачных сцен, от которых и рутьер покраснеет… Странно: мир рушится, а я думаю о каком-то Годфруа.)
— Так я отбываю, мой сир. Всего вам хорошего, помоги вам Господь. И, кстати… вы очень хорошо играете в шахматы.
…Пятидневная погоня по следу Этьена довела Кретьена до состояния полного душевного истощенья. Он спал за все это время часа по три в сутки, на каждый птичий крик его пробирала дрожь, под глазами лежали тени не хуже, чем у какого-нибудь катара. Подбородок потемнел от щетины. Вид — как у рутьера, наверное. Или как у файдита– ненавистного, который только и ищет, кого бы за деньги пришибить… Неудивительно, что честный трудяга-трактирщик мечется перед ним, как тень, и ежится от его тяжелого взгляда, как грешник на угольях. Странно, кстати, что он не толстый, как большинство представителей его профессии, а худой, маленький, вертлявый, с длинным носом… Впрочем, мелкое телосложение помогало ему суетиться за троих.
— Эй, как тебя там… трактирщик!
— Жакоб, мессир.
— Жакоб, поди сюда, не бегай ты, ради всего святого…
— Но вино, мессир… Вы пролить изволили… Прикажете еще подать?..
— К черту вино, — Кретьен нетерпеливо взмахнул рукой, опрокинув не до конца еще опустевшую бутылку. Жакоб ловко подхватил ее в полете. — Говори по делу. Про еретиков, двоих. Что знаешь? Здесь они?
— Так точно, мессир, здесь. Сегодня днем их зацапали.
— Как — зацапали? — сердце Кретьена гулко ухнуло и куда-то обвалилось.
— Да вот так и зацапали, мессир, господина аббата солдаты… И мессиры королевские рыцари, мессир. Они, мессир, еретики эти, от правосудия, стало быть, скрывались.
— Где они сейчас?..
— Да вестимо где — под стражу их куда-то посадили, мессир… И серебряными цепями обмотали, чтобы колдовать не вздумали, — вдохновенно фантазировал трактирщик, найдя себе благодарную аудиторию. Эту историю за сегодняшний день он рассказывал уже раз в двадцатый, но такого прицельного внимания еще не получал ни от кого. — Они же, благородный господин, знаете, что выделывали?.. Младенцев зачинали с матерями да сестрами, а потом на оргиях своих богопротивных их, стало быть, сжигали, а пепел лопали заместо причастия! Жаб лобызали, черных кошек целовали — страшно сказать — в задницу…
Несмотря на дикий страх, Кретьен едва не расхохотался. Вот бы Этьенчика вестями порадовать!.. Спросить, сколько он младенцев слопал за время их расставания, и какие вкусней показались — крещеные или некрещеные? А так же насчет кошек и прочего. Но сейчас было не до того, и чтобы взять себя в руки, он вылил в рот остатки вина. Вино он заказал крепкое, и Кретьена продрала дрожь до самых костей.
— Довольно о всяких мерзостях, ты… честный католик!.. Скажи лучше, где этих еретиков сейчас держат?
— А, мессиру угодно еретиков посмотреть, — понимающе закивал Жакоб, при трескучем огне сальных свечей его лицо казалось едва ли не дьявольским. — Да не пустят вас, благородный господин, там же солдаты, сами понимаете. Наш добрый граф приказал. Сторожат их, никого пущать, стало быть, не велено. У нас многие — бабы в основном — ходили еретиков смотреть, да никого не пустили, разойтись, мол — и все тут… А вы бы оставались до утра, — бросая алчные взгляды на Кретьеновский худой кошелек, резво предложил трактирщик, — их же на рассвете вешать будут, вот и насмотритесь. У нас вся деревня глядеть пойдет. А на ночь я вас в отдельный покойчик устрою, и девчонку вам, — он лукаво подмигнул, — подберем подходящую! Не ходите вы, за-ради Бога, к этому Жермену, старой заднице, у него и вино плохое, и дочка — мымра, каких мало…
— Как… будут вешать?..
— Да обыкновенно как, мессир — за шею, не за ноги… — Жакоб сам засмеялся удачной шутке. — Так сир граф, стало быть, приказал, а то и сир король — поймать, значится, и повесить. Утром, потому что щас же уже ничего не видно, — объяснил он проникновенно, изо всех сил подмигивая объявившемуся на горизонте слуге, чтобы тот принес еще вина. Если благородного господина напоить как следует, так он ни до какого Жермена, старой задницы, уже просто не доползет, придется ему тут заночевать. — А окромя того, они до заката заняты были. Виселицу, стало быть, строили. На берегу речки, мессир.
Кретьен встал, с шумом отодвигая скамью. В ушах у него стучали кровяные молоточки. Господи, да он, кажется, и в самом деле пьян.
— Куда же это вы, мессир? — всполохнулся трактирщик, видя, как выгодный гость прямо-таки ускользает из рук. Такие все съедают, все выпивают, о деньгах не спорят — это, мол, ниже их достоинства… Рыцари, одним словом. — По нужде, может, собрались? Так давайте я вас провожу, фонариком посвечу… А еретиков смотреть сейчас даже и не вздумайте, бесполезно. Да и не на что там смотреть-то, вот те крест, — Жакоб истово перекрестился. — Я ж их вблизи видел, вот как сейчас вас — их же у меня в трактире и брали, как раз пополудни! Они тут рыбку ели. Рыбку! Да не в пост!.. Останьтесь, господин хороший, я вам и больше расскажу, сам видел… Ввалились мессиры солдаты, раз, два, повязали, те и пикнуть не успели! И что смешно-то — ведь не защищались совсем, прямо как овцы. Один-то ладно, совсем хиляк, соплей перешибешь, а другой на вид вроде складный, даже, не в обиду вам будь сказано, покрупнее вас будет… Однако ж нет, так и дали себя повязать, одно слово — еретики… Мессир! Куда же вы?.. А заплатить?.. А, тьфу, пропасть…
Злой как сто тысяч асассинов, трактирщик грохнул по столу кулаком и рявкнул на подвернувшуюся девчонку. Вот кой хрен их разберет, этих рыцарей? А на вид такой солидный был… И ведь не привяжешься теперь, не гнаться же за ним, в самом деле — еще ка-ак рубанет своим мечищем, с них, благородных, станется, смотрит-то как мрачно… Вот ведь незадача, кто ж по нему мог разглядеть, что ему и всего-то было нужно выпить на халяву!.. Впрочем, не столько выпить, сколько пролить. Скотина рыцарская, сколько хорошего вина пропало!..