Испытание
Шрифт:
Она мне благодарна. Я уже закрываю глаза, когда она говорит:
– Если ты голодна, у меня есть кукурузные лепешки, я сама их испекла, угощайся.
Я засыпаю, положив рюкзак на свою кровать.
Сны у меня тревожные, хотя я не могу их вспомнить, проснувшись от голоса в репродукторе, сообщающего, что у нас есть час, чтобы одеться и поесть перед началом первого этапа Испытания. Я надеваю темно-бурые брюки, белую блузку с желтоватым оттенком и ботинки. Пижаму и вчерашнюю одежду я складываю и засовываю в рюкзак. Видя это, Райм удивленно приподнимает бровь, но ничего не говорит. На ней желтое платье в цветущих лютиках и сверкающие белые
Мне слышно, как у нее урчит в животе, но до своих лепешек она не дотрагивалась. Может, это паранойя, но я считаю лепешки: девять штук. Если к завтрашнему дню их так и останется девять, то я буду точно знать, что Райм нельзя доверять ни моих вещей, ни секретов.
Я поворачиваю браслет на запястье, еще раз проверяю рюкзак и вешаю его на плечо. Райм идет в столовую со мной, не отвечая на приглашения, звучащие из-за других столов. Не знаю, зачем ей моя компания; наверное, у нее вызывают любопытство другие кандидаты из Пяти Озер. Судя по тому, что я слышала от нее вчера вечером, другие колонии как-то сообщаются одна с другой. А о Пяти Озерах никто ничего не знает.
Я беру на завтрак клубнику, цукатную дыню, бублик со сладковатым пряным ароматом и два ломтика хрустящего бекона. Райм шутит, что нервы лишили меня аппетита; сама она накладывает себе блинов, вафель, яичницы, колбасы, жареной картошки. Мы обе берем по стакану молока. Я озираюсь в поисках своих земляков. Они сидят за тем же столом, что вчера, но рядом с ними я вижу несколько незнакомых лиц. Не я одна явилась с сопровождением.
Малахия и Зандри знакомят нас со своими соседями, Бойдом и Николетт. Оба смуглые кареглазые брюнеты. Неудивительно, что они из одной колонии Пайн Блафф, расположенной к юго-востоку от нашей. Бойд состоит в одной группе с Зандри. Браслет Николетт я вижу плохо: его то и дело закрывает длинный рукав ее платья. Кажется, на нем сердечко. Я подсаживаюсь к Томасу, который, как и я, пришел в столовую с рюкзаком. Наши с ним земляки явились налегке, в отличие от примерно трети завтракающих, включая двух новеньких за нашим столом.
Под разговоры вокруг я без большой охоты завтракаю и стараюсь не думать о том, что мне предстоит. Если тех знаний, что я успела получить в школе, недостаточно, то с этим ничего не поделаешь. К концу завтрака я узнаю, что Бойд и Николетт – двоюродные брат и сестра. Их семьи вместе работают на рисовой ферме и бьются над улучшением системы орошения. Рис – неведомая мне культура, никогда его не пробовала и почти ничего о нем не знаю. Томас тоже не в теме, но, прислушавшись к их разговору об орошении, мы не можем к нему не присоединиться. У меня даже возникает несколько занятных идей, в которых Бойд усматривает пользу.
Разговор такой интересный, что я забываю о своих тревогах, пока не звучит объявление:
– Просьба к абитуриентам Испытания собраться на лифтовой площадке, оттуда вас направят на первые экзамены. Удачи!
Спазм в животе, приступ тошноты, завтрак просится наружу. Кто-то сжимает мне руку. Я оборачиваюсь и заглядываю Томасу в глаза. Он тоже волнуется? Не поймешь. Но я рада его теплой поддержке. Я встаю из-за стола. Почти все девушки вырядились в свои лучшие платья и туфли. Я бы почувствовала себя на их фоне замарашкой, если бы не Томас. Он в ношеных черных ботинках, хлопковая рубаха и бурые штаны изрядно выгорели. Каким бы испытаниям нас ни подвергли, я уверена, что только нам с Томасом будет на них удобно.
Сотрудники в темно-красных комбинезонах отправляют всех нас на третий этаж. Спускаясь на два этажа в серебристой кабинке лифта, Томас не выпускает мою руку. У некоторых кандидатов
Двери лифта разъезжаются, и нас встречают другие сотрудники. Цвет их одежды говорит о более высоком статусе: они взрослые, они здесь главные.
Нас приглашают в большое помещение с сиденьями и сценой. Сцена залита ярким светом, на ней седой мужчина с бородкой, в бордовом комбинезоне. В руке у него микрофон, он ждет, пока мы рассядемся.
Мы с Томасом, по-прежнему не расцепляя рук, садимся в заднем ряду. Ищем глазами Зандри и Малахию, но не находим. Когда все садятся, сотрудники, стоявшие у дверей, входят и встают в проходах. Седой говорит в микрофон:
– Добро пожаловать в Тозу-Сити. Я доктор Джедедай Барнс. От своего имени и от имени всех коллег заявляю, что видеть вас здесь для нас большая честь. – У него сердечный тон и теплая улыбка. – Вы оказались здесь потому, что вы – лучшие, самые умные. Все Соединенное Содружество возлагает на вас свои надежды. Среди вас будущие лидеры нашей страны. Все лидеры должны подвергнуться проверке, этот процесс и начнется сегодня.
Все вокруг ерзают на стульях. Нервы? Возбуждение? Я, честно говоря, испытываю то и другое одновременно.
Оратор снова улыбается.
– Процесс Испытания состоит из четырех частей. Следующие два дня будут посвящены письменным экзаменам. Это проверка ваших знаний по истории, наукам, математике и литературе. Мы также получим представление о ваших логических способностях и умении решать задачи. По результатам этих экзаменов будет произведен первый отсев.
Напряжение в зале заметно усиливается. Я крепче стискиваю руку Томаса. Ему, наверное, приходится туго, но он не ропщет.
– Вторая часть – комплекс практических экзаменов, на которых вы сможете проявить свои способности по конкретному применению теоретических знаний. Те, кто их сдаст, станут участниками третьего этапа. Это будет экзамен на способность к коллективной работе и к оценке сильных и слабых сторон товарищей по команде. И, наконец, четвертый этап: проверка вашего умения принимать решения и лидерских качеств. Заслужившие высокие оценки на всех четырех этапах Испытания пройдут индивидуальную проверку в отборочном комитете. Он изучит личность и психологические особенности победителей и определит, кто достоин заниматься в Университете, вместе с другими выдающимися умами участвовать в возрождении Земли и в возвращении нашей стране ее былой славы. Это величественная цель, но то, что я слышал о собравшихся здесь абитуриентах, особенно о представителях колоний, откуда к нам годами не поступало кандидатов, рождает уверенность, что вы способны ее добиться.
Сидящие в передних рядах оглядываются, ищут глазами Малахию и Зандри, меня и Томаса. Моя соседка предупреждала, что мы вызываем всеобщий интерес, потому что ходили слухи, будто колония Пять Озер испустила дух. Если бы в Испытании долгое время не принимали участия и другие колонии, она бы обязательно об этом обмолвилась. Выделив нас, д-р Барнс буквально намалевал у нас на спинах мишени. Он это нарочно? Его речь была слишком гладкой, слишком продуманной, чтобы предположить случайную оплошность. Уж не стремится ли он поощрить других ставить нам подножки? Или он разравнивает поле, чтобы остальные заранее видели в нас командных лидеров?