Испытания Черной Луны
Шрифт:
– Ифа, - плакала девочка, - не уходи, - но я присела рядом, сказав:
– Приходи в картинную галерею, я всегда буду тебе рада, - не могла даже дотронуться, кожей чуяла взгляды эльфов. А Ваэлю сказала: - спасибо, что дал возможность быть нужной для кого-то, - и ушла.
У самых ворот встретила Исидира, он проводил меня до дома, сказал, что был рад знакомству. Я ответила взаимностью и просила навещать Арахну. Он тут же отвернулся и сухо произнес "ладно". А я улыбнулась и снова сникла. Но пусть так. Я была рядом с такой милой девочкой, ее братом, навестила учителя. Попрощалась с демоном, еще раз поблагодарила и вернулась к себе в маленькую квартирку.
Ваэль
Ифа ушла. И почему-то забрала с собой часть чего-то моего. Словно кусок души. Я на столько привык ее видеть, слышать, даже знать что она в доме, пустота ее комнаты, отсутствие смеха и голоса, вывело меня из равновесия. Но больше всего уход Ифы повлиял на Сизиль. Она плакала всю ночь, снова закрылась в комнате и не пускала даже меня. Обвиняла, говорила, что я плохой раз позволил выгнать ее. Мать и отец удивлялись, но говорили, что так и должно быть. Ей не место среди аристократов и знати.
– Аристократов? Знати?
– не выдержал я, - а что делала эта знать и аристократы, когда маленькая девочка сутками сидела в своей комнате? Ничего! Вы были во дворце, при дворе, получали письма, читали, что маленькая племянница улыбается, живет счастливой жизнью, - на меня с недоумением смотрели родители, - а кто подарил ей улыбку, счастье и возможность жить нормальной жизнью? Вы не знаете! А то, что писали вам мои слуги, полная чушь! Не их заслуга, не их труд.
– Ты хочешь сказать, эта полукровка была рядом с Сизиль? Сколько? День, два?
– Почти два месяца. За это время Сизиль раскрылась так, как раскрывалась только с родителями. Она улыбалась, смеялась, пела и рисовала. Даже боевые искусства стали для нее в радость!
– сорвался я на крик.
– Ваэль, - подошла ко мне мама, - а ты?
– Что я?
– Ты что к ней чувствуешь?
– тут же насторожился отец, сказав:
– Только попробуй связаться с ней и я развею ее прах по площади. Аристократы мне за это даже спасибо скажут!
– в его взгляде была ненависть, призрение, - грязная полукровка была рядом с племянницей, учила ее, пела с ней, рисовала с ней. За одно это я ее ненавижу. Она не должна была даже смотреть на нее.
– А где были вы?
– спросил у отца, - где были вы, когда она сидела в комнате, отказывалась пить, есть, гулять, когда дни и ночи напролет ревела и звала родителей?
– Да как ты смеешь!
– отец почти шипел. Его зрачки сузились, кулаки сжались, он готов был ударить меня, но он этого никогда не сделает.
– Смею! Потому что именно она вытащила сестру из комнаты, тогда как вы были во дворце и жили спокойной жизнью, приемы, балы, развлечения. И вы никогда не знали, какого это потерять кого-то. Да, ты потерял брата, но ты его даже не оплакивал. Считал предателем. И скорее всего даже был рад его смерти, - ему были неприятны мои слова. Его упрекали в том, что он сам лично сдал брата, написал донос Владыке. И теперь подобное слышать от меня неприятно.
– Не смей!
– А то что? Сошлешь меня на рудники, в бездну? Я и так в бездне. Не забывай кто я и чем занимаюсь, - напоминаю родителю. Они иногда забывают кто я и что делаю, думают, я подобен им, - именно благодаря нам, вы можете есть, пить и танцевать в свое удовольствие, - он было замахнулся, но во время опомнился, - можешь быть недоволен, упрекать меня в чем угодно и сколько угодно, ответ тот же. Я ни разу не пожалел, что привел Ифу в дом. Ни разу не пожалел, попросив ее быть рядом с Сизиль, и ни разу не пожалел, что встретил такую добрую девушку. И мне плевать, что она полукровка, плевать из какого клана ее родитель, она сделала для меня и Сизиль больше, чем вы за последние столетия.
– Сын, скажи мне, - смотрела на меня умоляюще мать, - неужели она так запала тебе в душу?
– я вспоминал лишь ее улыбку, развивающиеся фиолетовые волосы и смех, а еще голос, песни и тонкие запястья, держащие кисть.
– Возможно, - отец ушел, а мать последовала за ним. Они сказали лишь, что разочарованы во мне. И уедут, как только пройдет праздник Сизиль. Но она отказалась выйти, сказала, без Ифы это не праздник. И снова хлопнув дверью, села на пол, ревя в колени. А я не знал, что делать в такой ситуации.
За документами и бумагами я провел следующие три дня. Кроме этого разобрал все, что привез из поместья тети и дяди. Там же нашел завещание, в нем даже строчка для кота. Они отписали ему их лесную территорию, а так же цветники и огород. Кот будет рад. Поместье осталось Сизиль, как и прилегающие земли. Квартира в столице отходит моим родителям, а все деньги, не положенные на счет Сизиль, отходят государству.
– Что ты будешь делать?
– раздался голос демона у меня над ухом.
– Ты о чем?
– я не заметил, как он вошел в кабинет.
– Я о Ифе и Сизиль? Пройдет праздник, у нас снова рейд, затянется на месяц, за это время девчушка сгорит и уйдет к родителям. Ты же сам себя за это съешь, - я знаю, к чему он клонит, но что я могу? Снова бежать к Ифе, просить ее, она ушла, и не факт, что вернется. А бегать туда сюда, как только родители соберутся нас навестить, я считаю издевательством.
<