Испытатель истории. Войны и миры «попаданцев»
Шрифт:
— Атомными?
— Вроде бы обычными. Проще говоря, атомной бомбы у них не было. Напрасно базар устроили.
Поблагодарив, он поспешно вернулся в магазин. В кабинете Мозырского работал телевизор, подключенный к спутниковой «тарелке». Как и в день арабской гражданской авиации 11 сентября 2001 года, российские каналы вели прямые репортажи, то и дело переключаясь на трансляцию западных каналов. Сообщения звучали противоречиво, но было ясно, что Иран запустил по Тель-Авиву ракеты дальнего действия «Шахаб», а хваленая израильская ПРО смогла перехватить лишь четверть мишеней. Несколько мощных боеголовок разорвались возле Кнессета, прямым попаданием разрушено
— Какие новости от Мани? — быстро спросил Вадим.
— Все нормально. — Мозырский налил ему чай. — Только что разговаривал. Цела-невредима.
Снова появилась дикторша РТР, затараторив:
— Выступая по национальному телевидению, президент Ирана подчеркнул, что обстрел израильских городов и потопление израильских кораблей являются адекватным ответом на попытку разрушить подземный завод и бомбардировку домов, где жили иранские ученые-атомщики. Далее он повторил, что метким попаданием иранской ракеты израильский реактор был согласно воле Аллаха поврежден и взорвался, покарав преступников, нарушающих международное право…
— Ух ты! — поневоле воскликнул Вадим.
— Израиль уже дал опровержение, — успокоил его Ефим Евсеевич. — Не было взрыва.
Он переключился на израильский канал и охнул. С экрана улыбалась Маня, Мария Мозырская, дочь Ефима Евсеевича, бывшая одноклассница Вадима. Держа левой рукой микрофон, она показала правой на тянувшийся до горизонта сельский пейзаж.
— Мы ведем прямой репортаж из Явне, — сообщила Маня. — Где-то в той стороне, посреди пустыни, находится атомный научный центр, который объявлен взорвавшимся. Как видите, никаких следов атомного взрыва…
Как бы в опровержение ее слов, с неба слетели два светлячка, и в пустыне расцвели бутоны разрывов. Маня, стоявшая спиной к далекому реактору, не видела, как посреди равнины начал расти огненный гриб. Налетевший порыв ударной волны взметнул тучу пыли, после чего трансляция прервалась.
Мозырский рыдал, проклиная террористов, атомное оружие, весь мир и себя в придачу. Вадим утешал его, объясняя, что там был не настоящий атомный взрыв, а просто авария, как в Чернобыле, и вообще Маня находилась далеко от эпицентра. Ефим Евсеевич немного приободрился, но тут позвонили из дома — его жену «Скорая помощь» увезла с инфарктным диагнозом. Мозырский немедленно уехал, а Вадим побрел в управление — при таком развитии международной политики лучше быть на службе.
В управлении было тихо. Отставной майор Алябьев меланхолично сдавал дежурство прапорщику Ветрякову. Из новостей с Ближнего Востока ветераны знали только, что собирается Совет Безопасности ООН.
Оперативно информация поступала не по телевидению, но через Интернет, поэтому Вадим решил подняться в кабинет и включить компьютер. Он уже был на лестнице, когда дядя Леша сказал:
— Вадим, а почему не сохранилось фотографий Мальцева, Асрияна, Савонькова, Демидовича?
— Так они же остались на оккупированной территории — Мальцев возглавил партийное подполье, Асриян и другие чекисты создали диверсионно-разведывательную сеть. Вот и вычистили из областных архивов все фотографии, чтобы немцы не могли опознать. Кстати, про Демидовича я не говорил — его портрет имеется. Немецкая листовка из серии «Разыскивается опасный бандит».
Старик почему-то изменился в лице. Махнув ему на прощание, Вадим добрался до клавиатуры. Информация вытекала, как сперма, неровными толчками, многие сообщения могли не соответствовать истине, потому как об одних и тех же событиях разные агентства передавали противоположные сведения.
Даже последние областные происшествия попали во всемирную паутинку. Ленты новостей дружно поведали, что президент поручил директору ФСБ расследовать вспышку бандитского беспредела, а моджахедский сайт Kavkaz.org с прискорбием извещал, что стал шахидом великий боец за свободу, участник рейда на Буденновск, эмир центрально-российского имамата Алибек Хансолтанов. Группа видных московских правозащитников уже призвала мировое сообщество осудить очередное преступление кровавого кремлевского режима и немедленно исключить страну Эрефию из Европарламента, Евросоюза, ПАСЕ, ОБСЕ и СНГ.
О бомбардировке Израиля говорилось очень невнятно даже на израильских сайтах. Реактор в Димоне вроде бы не взорвался, как атомная бомба, но сильно поврежден и выбрасывает радиоактивную дрянь.
На севере «Хезболла» не прекращает ракетные удары, выпуская снаряды залпами, число жертв растет, сухопутные войска готовятся перейти ливанскую границу, чтобы выбить с позиций боевиков-ракетчиков, причем несколько танков уже подорвались на минных полях и были добиты неизвестными очень мощными ракетами.
На морском театре крылатые ракеты и беспилотники Ирана потопили два израильских фрегата. Иранская подводная лодка, торпедировавшая несколько кораблей в бухте Тель-Авива, уже уничтожена.
Судьба тележурналистки Мозырской в этой суматохе никого не интересовала. К большой радости Вадима, она сама появилась полчаса назад в Одноклассниках, установив статус: «Как мне хреново». Значит, пока жива…
Вздохнув с облегчением, он позвонил Ефиму Евсеичу, сообщил добрую весть, затем достал из сейфа заначенную бутылку, хлопнул полстакана и пошел бродить по коридору. Управление словно вымерло, лишь в одной комнате Устинцев собирал бумаги, готовясь уходить.
— Идите домой, Лаптев, и отдохните, — посоветовал майор. — Завтра прилетит комиссия, день будет непростой.
Запирая кабинет, Вадим вдруг вспомнил разговор с дядей Лешей, и нестерпимо захотелось посмотреть материалы дипломной работы. Все-таки зря он не пошел в аспирантуру…
Он снова включил компьютер и раскрыл папку со старыми материалами. Текст диплома, фотокопии документов из архивов, фотографии партизанской базы в Горелой лощине, отсканированная листовка о розыске большевистского бандита по кличке Диоген, он же Богдан Демидович.
Такого не могло быть, потому что не могло быть никогда, но Вадим видел сегодня этого человека. Легендарный партизан Демидович Богдан Трофимович, капитан госбезопасности, в 20-е годы вместе с Асрияном водил отряды на польскую территорию, потом воевал в Испании, с декабря 1938 года — заместитель начальника межкраевой школы подготовки разведчиков и диверсантов «Комета» в окрестностях Сталинохолмска, ныне — город Романовск. По слухам, без промаха стрелял из любого оружия с обеих рук, умел приготовить фугас из мешка соломы и склянки чернил, пустил под откос десяток воинских эшелонов, возглавлял успешные налеты на немецкие гарнизоны. Убит в начале 1943 года, когда сводный отряд СС и вермахта зачистил Горелую лощину.