Испытательный срок
Шрифт:
Царев кашлянул в кулак.
— Антон Сергеевич… Но тогда в прессу попадет информация о Слепневе… А вы же сами этого не хотели.
Моржов наморщил лоб и потер ладонью подбородок. Действительно. Пока информация не дошла до СМИ, есть шанс отделаться выговором или неполным служебным соответствием. Но если про Слепнева узнают широкие массы, это отставка. Никакие связи не помогут. Нынешний министр крут — за пьяную езду сотрудников увольняет, невзирая на их заслуги, связи и регалии. А уж тут.
— Да… Вы правы, Борис Дмитриевич… В прессу это давать нельзя… Хорошо! Наградим
— Минус.
— Это если умножать. А если складывать — ноль. Один оборотень против одного героя… Сегодня же данные мне на стол. Награжу лично.
— Хорошо, — кивнул Царев, не представляя, где возьмет данные. Да и самого героя. Не фанерку же Моржову привозить. Было бы забавно. Не исключено, придется признаться в подделке.
— Теперь второе. Более серьезное, — Моржов для вида заглянул в планшетник, на экране которого застыл симулятор гонок «Real Racing», нажатый на паузу, — мне тут доложили…
— Что?
— Будто вы казино открыли. Подставное. И на тринадцатое планируете задержание.
— Кто доложил? — искренне удивился Царев, считавший, что информация о казино не могла покинуть пределов его отдела.
— У тебя своя разведка, у меня своя… Так как? Планируете?
— Да… Оптом, так сказать…
Моржов захлопнул планшетник, вылез из-за стола. Выражение лица подсказывало, что генерал совсем не рад упомянутому плану. С таким видом операционист смотрит на вошедших в банк странных подозрительных людей в масочках-балаклавах и с автоматами в руках.
— Борь, — он перешел с официального на приятельский тон, — а как это называется в законе?
— Злоупотребление служебным положением.
— Нет, Борь. В законе это называется уголовная провокация. Недопустимые методы. И в суде все развалится, уж поверь.
— Мы не собираемся доводить до суда. Выявим и выбросим.
— Ага! И шумиха на всю страну. Плюс еще этот мудак… Слепнев. Ты представляешь, что после такого со всеми нами сделают?
— Что-то, когда крышу ставят, никто из них на закон не ссылается.
— Боря… Ну что ты как с другой планеты! Вы бы еще пункт выдачи взяток открыли! Тут даже самый честный не устоит!
— Пока мы подобным образом рассуждаем, не покончим ни с какой коррупцией.
Генерал отхлебнул из графина воды, прямо из горлышка, не наливая в стакан.
— Да никто с ней и не собирается кончать, Боря! Она в нашей крови! В плоти! В генах! И она всем выгодна, а значит, нужна! Ты представь, что будет, если завтра она исчезнет! Хаос и голод! Разбегутся все с государевой службы! Она кормит нас, поит и одевает! Она делает популярными политиков, потому что все обещают с ней покончить! Только ту же сраную статью о конфискате не примут никогда! Жизнь без коррупции — это утопия. Все равно, что водка без градусов! Особенно наша жизнь! Это, можно сказать, наша национальная идея!
Моржов перевел дух, явно довольный красочным выступлением. Особенно последней фразой про национальную идею.
«И какой только мути не наговоришь, чтобы прикрыть собственную задницу», — читалось в глазах Бориса Дмитриевича.
— Да уж, — буркнул он, — идея.
— Между прочим, у тебя ведь тоже не полицейская должность. А политическая. Должен последствия просчитывать. Хоть на шаги вперед.
— И что теперь? Глаза закрывать? Сами же показатели требуете, — начальник ОСБ решил не сдаваться, напомнив про больной вопрос.
— Ну так показатели показателям рознь! Вот, Слепнева упаковали — я хоть слово сказал? Молодцы! А здесь немножко иная ситуация… Ты подумай, не торопись.
— Ситуация другая — люди одинаковые… Предлагаете все оставить как есть?
— Почему? Проведем совещание руководящего состава, объясним о недопустимости… Кого-нибудь уволим. Но без помпы. Безо всех ваших комбинаций.
И видя, что в лобовую атаку против Царева идти не имеет смысла, Моржов зашел с фланга:
— Ты, слышал, на пенсию собрался? Со спиной якобы проблемы?
Да, определенно в собственных рядах завелся стукачок. Впрочем, ничего удивительного. Контрразведку еще никто не отменял.
— Нет пока… Это слухи.
— Ну со здоровьем-то не шути… Давай-ка завтра же на комиссию. Проверься на всякий случай.
— Я недавно проходил профосмотр.
— А ты еще разок пройди. Не помешает.
«Google» отказался помочь. Как и другие поисковые системы. Никто не выдавал установочные данные на фанерного человека Васисуалия. Вернее, его прототипа. Как только Рома не пытался, подбирая слова. Через пятнадцать минут даже нашел своего друга. Но только картинку. Без фамилии, имени, звания, должности. Друг, к слову, был круглолиц, пузат и улыбчив, то есть полностью соответствовал сложившемуся в народе стереотипу о сотрудниках ДПС. Не хватало только оттопыренных карманов.
Муляж сразу после задержания Рома убрал. Во-первых, бомж Вова не уберег своего сожителя от глумления. Кто-то из автолюбителей все-таки подрисовал сержанту фаллический символ на носу. А во-вторых, генерал мог лично поздравить героя. Машину пока оставил, но аккумулятор больше не менял.
Но приказ надо выполнять. Хотя бы для того, чтобы не подставить Царева. Велели доставить — доставим. Муляж не нарисован, а сделан из фотографии реального человека. А нет такого человека, которого бы не разыскало управление кадров.
Именно туда и поехал Рома, плюнув на хваленые поисковики, на все запросы, выдававшие только «Купить дешево» и «Скачать бесплатно». И не ошибся. Кадровичка Нина Степановна, женщина, начинавшая службу еще при министре Щелокове, выдала информацию, едва взглянув на фото сержанта в Ромином мобильнике.
— Так это ж Кривопальцев! Из второго батальона. Постовой.
— Точно?
Нина Степановна с легкой обидой посмотрела на борца с оборотнями.
— Я, по-твоему, настолько стара, что теряю оперативную память? Кривопальцев Андрей Вениаминович, принят на службу в августе 2010-го, два выговора и неполное служебное.