Исследование авторитарной личности
Шрифт:
Ну, я слышал, как многие парни говорят о тех силах, в которые они верят… и я пытался найти эти силы в себе и не смог… читал самые разные религиозные книги… но все это туманно.
Ту же мысль выражает М656А , отбывающий срок за подлог:
Ну, я не тот человек, который может много говорить о религии, потому что я не так много знаю о ней. Я верю в Библию. Я верю, что есть нечто больше и сильнее любого на земле… Я не часто хожу в церковь, но… пытаюсь жить правильно.
Для
Католическая религия, например, так же хороша, как и та, в которую я верю. Все они основаны на том же укладе жизни, верном или неверном. Я из тех, кто не верит в одну определенную религию.
Этот «абстрактный авторитаризм» в религиозных вопросах легко превращается в цинизм и открытое презрение к тому, во что верил раньше. М664С так ответил на вопрос о своих религиозных взглядах:
О, я на это мало обращаю внимания… Я верю в Бога и всю эту чепуху, но это…
Выбор слова «чепуха» опровергает его собственное заявление.
В таких случаях есть один эффект нейтрализации – мало остается от Бога, разве что одна божба.
На нигилистический аспект такой конфигурации указывает случай с убийцей М651 :
То, что мне нравится в ней, это факт, что она делает людей счастливее, хотя меня это не касается… видишь столько лицемерия…
На вопрос, что важнее всего в религии, он сказал:
Вера, я думаю, что вера – это все. Это вещь, которая объединяет нас.
Когда интервьюер захотел узнать о собственных религиозных чувствах респондента, он ответил:
…я верю, что когда умрешь, то это все… Жизнь коротка, а вечность будет всегда. Как может Бог послать тебя в ад навечно только на основе краткого жизнеописания… Это, по-моему, немилосердно и несправедливо.
Приведенный материал указывает на связи между абстрактной верой в силу и отрицанием более конкретных и личных аспектов религии, особенно идеи вечной жизни, и слегка завуалированной склонности к насилию. Но поскольку насилие запрещено, в особенности в тюрьме, оно проецируется на Божество. Кроме того, нельзя забывать, что совершенно абстрактную идею всемогущего Божества, которая господствовала в восемнадцатом веке, легче всего объединить с «научным духом», чем доктрину бессмертной души – с ее коннотациями «чудесного». Процесс демифологизации ликвидирует следы анимизма раньше и более радикально, чем психологическая идея Абсолюта.
Следует заметить, однако, что как раз противоположную тенденцию можно наблюдать среди приверженцев астрологии и спиритуализма. Они часто верят в бессмертие души, но категорически отрицают существование Бога, отчасти из некоторого пантеизма, который в конечном счете приводит к возвеличению природы. Таким образом, интервью М651, в противоположность его прежнему признанию в религиозности по внешним причинам, заканчивается заявлением,
что он верит в астрологию, потому что не верит в Бога.
Стоит задуматься над тем, что далекие последствия такого отношения могут иметь зловещий характер.
3. Нерелигиозные
Различие между нерелигиозными и религиозными N может соответствовать различию между рациональными и эмоциональными детерминантами свободы от предрассудков. М203 — представитель первого типа. Его можно назвать «истинным либералом» с несколько абстрактным, рационалистичным образом мышления. Его антирелигиозные взгляды основаны не столько на политических убеждениях, сколько на позитивистских воззрениях. Он отвергает религию на «логической основе», но проводит различие между «христианской этикой», которую он считает близкой своим прогрессивным взглядам, и так называемой «организованной религией». Изначально его антирелигиозные взгляды могли возникнуть из бунта против условностей: «Я ходил в церковь, потому что от меня этого ждали».
Этот бунт он не вполне четко связывает с чисто логической природой, что объясняется бессознательным чувством вины. (Его равнодушие и апатия предполагают невротическое происхождение, возможно, беспокойство по отношению к объектам.) Свою рациональную критику религии он формулирует следующим образом:
Но я всегда относился к ней довольно скептически; я считаю ее в чем-то лживой, бездушной, нетерпимой, можно сказать, снобистской и ханжеской. Она насилует всю христианскую этику.
Религия оценивается им как гуманизирующий фактор (христианская этика) и как репрессивное средство. Нет сомнения, что это противоречие коренится в двойственной функции религии на протяжении истории, и поэтому не следует ограничиваться только субъективными факторами.
Термин «лицемерный», используемый М203, встречается довольно часто в интервью N, а иногда и в интервью Н по отношению к организации церкви и по контрасту к «истинно» религиозным ценностям. Он выражает историческое освобождение религиозного опыта от института религии. Ненависть к лицемерию, однако, может иметь два направления: либо это тяга к просвещению, либо это оправдание цинизма и презрения к человеку. Кажется, что использование слов «ханжа» или «сноб» включает все больше коннотаций, связанных с завистью или обидой. Он обличает тех, кто «считает себя чем-то лучше», чтобы прославить посредственных, чтобы обычное и якобы естественное считалось нормой9. Зачастую борьба с ложью предшествует разрушительным мотивам, которые оправдываются «ханжеством» и «чванством» других.
Этот феномен можно понять на фоне демократизирующейся культуры. Обвинение религии в «ханжестве», критика, которая в Европе исходит от ограниченных интеллектуальных слоев, связанных с метафизической философией, в Америке также широко распространена, как сама христианская религия. Противоречивое отношение к религии частично объясняется и христианским наследием, и «духом науки». Наличие обеих культурных причин способствует непоследовательному отношению к религии, и объяснение этого не нуждается в обязательном привлечении психической структуры индивидуума.
То, что Америка, при всем ее интересе к науке, – это страна с устойчивым религиозным климатом, может помочь объяснить более общую особенность нерелигиозных респондентов с низкими показателями: их действительное или мнимое «негативное» обращение. Так, например, 5028 и 5058, подобно М203 , сообщают, что «порвали» с религией. В американской культуре редко кто «рождается» нерелигиозным: там становятся нерелигиозными в результате конфликтов, пережитых в детстве или во взрослом состоянии, и эти изменения благоприятствуют нонконформистским симпатиям, которые, в свою очередь, приходят в противоречие с предрассудками.