Исследования истерии
Шрифт:
Стряхнув оцепенение, я ответил: «Да, я врач. Откуда вам это известно?»
– Вы оставили запись в книге для постояльцев, вот я и подумала: может быть, господин доктор сможет уделить чуточку времени, – дело в том, что я больна нервами и уже была раз у одного доктора в Л., он мне даже кое–что прописал, но лучше мне пока что не стало.
Похоже, неврозы настигли меня и здесь, ибо едва ли у этой рослой и крепкой девушки с угрюмым выражением лица могло быть что–то иное. Мне стало любопытно, насколько привольно чувствуют себя неврозы на высоте более 2000 метров, и я продолжил расспросы.
Нашу дальнейшую беседу я описываю в том виде, в каком она запечатлелась
– На что же вы жалуетесь?
– У меня случается удушье, не всегда, но иной раз схватывает так, что, кажется, сейчас задохнешься.
Поначалу мне показалось, что это не имеет отношения к нервам, впрочем, вместе с тем я допускал, что она могла по–своему именовать приступ страха. Из всего комплекса ощущений страха она ошибочно выделяла лишь одно – стеснение дыхания.
– Присаживайтесь. Опишите мне, каково оно, это состояние удушья.
– Оно находит на меня внезапно. И тогда что–то начинает давить мне на глаза, голова так тяжелеет и шумит, что не вы нести, и все так кружится, что, кажется, упадешь, а потом грудь стискивает так, что не вдохнуть.
– А в горле вы ничего не ощущаете?
– Горло у меня сжимается, того и гляди задохнешься.
– А в голове что–нибудь происходит?
– Да, молоточки стучат, словно сейчас треснет.
– Понятно, а при этом вы ничего не боитесь?
– Мне всегда кажется, что сейчас я умру, а вообще–то я не робкого десятка, я повсюду одна хожу, в погреб и вниз по всей горе, но как со мной случается такое, мне в тот день повсюду становится страшно, все чудится, будто кто–то у меня за спиной стоит и вот–вот меня схватит.
Это и впрямь был приступ страха с выраженными признаками истерической ауры [3] или, лучше сказать, истерический приступ, содержанием которого был страх. Не было ли в нем какого–нибудь иного содержания?
3
Petit mal (франц.) – слабый эпилептический припадок.
– Вы все время думаете об одном и том же или, может быть, что–то видите перед собой, когда у вас случается приступ?
– Да, при этом я всегда вижу какое–то страшное лицо, которое так ужасно глядит на меня, что мне становится боязно.
Возможно, отсюда открывался путь, ведущий прямиком к сущности дела.
– Вы узнаете это лицо, я хочу сказать, – вы когда–нибудь видели это лицо наяву?
– Нет.
– Вам известно, почему у вас случаются приступы?
– Нет.
– Когда это произошло впервые?
– Впервые – два года назад, когда я еще жила с теткой на другой горе, у нее там раньше был свой горный приют, и вот мы уже полтора года здесь, а это все не проходит.
Решиться на анализ прямо здесь? Перенести на эти высоты гипноз я не отваживался, но, возможно, будет достаточно и простого разговора. Оставалось лишь положиться на удачу. Ведь мне столь часто приходилось констатировать, что страх у юных девушек возникает вследствие ужаса, который охватывает девственницу при первом знакомстве с миром сексуальности [57] .
57
Приведу в пример случай, благодаря которому я впервые обнаружил эту причинно –следственную связь. Я занимался
Поразмыслив, я сказал: «Если вы сами не знаете, я скажу вам, отчего, по моему мнению, у вас возникли приступы. Однажды, тогда, два года назад вы увидели или услышали нечто такое, что вызвало у вас чувство неловкости, что вы предпочли бы не видеть».
Она ответила: «Ой, Боже мой, да я же тогда застала дядю с девушкой, Франциской, моей кузиной!»
– Что это за история с девушкой? Не расскажите ли мне об этом?
– Доктору можно ведь обо всем рассказывать. В общем, знаете, мой дядя, – он был женат на моей тетке, которую вы тут видали, и прежде владел с ней на пару гостиниц ей на ***когель, теперь они в разводе, а все из–за меня, потому что это я рассказала про него и Франциску.
– Понятно. Как вы об этом узнали?
– Это было так. Два года назад поднялись в гору два господина и велели накрыть на стол. Тетки дома не было, Франциску, которая обычно готовила, было нигде не сыскать. Дядя тоже куда–то запропастился. Ищем мы их повсюду, а этот мальчишка, Алоиз, мой кузен и говорит: «Может, Франциска у отца».
Тут мы оба засмеялись, но ничего дурного у нас и в мыслях не было. Подходим к комнате, в которой жил дядя, а она заперта. Вот это меня уже удивило. Алоиз и говорит: «В коридоре есть окно, через него можно заглянуть в комнату». Пошли мы в коридор. Сам Алоиз в окно смотреть не стал, сказал, что боится. Тут я ему и говорю: «Ты глупый мальчишка, тогда я загляну, мне ни капельки не страшно». У меня и в мыслях ничего дурного не было. Глянула я, в комнате было довольно темно, но я разглядела дядю и Франциску, и он лежал на ней.
– Что дальше?
– Я тут же отпрянула от окна, прижалась к стене, почувствовала удушье, которое у меня с тех пор, – мысли мои спутались, на глаза навалилась тяжесть и в голове заколотило и зашумело.
– Вы рассказали тете обо всем в тот же день?
– О, нет, я ничего не сказала.
– Отчего же вы так испугались, когда увидели их вдвоем? Вы что–нибудь поняли? Вы как–то истолковали увиденное?
– О, нет, тогда я ничего не поняла, мне было всего лишь шестнадцать лет. Не знаю, отчего я так испугалась.
– Фрейлейн Катарина, если бы вы сейчас вспомнили, что вы почувствовали в тот момент, когда у вас случился первый припадок, о чем вы тогда думали, вам можно было бы помочь.
– Да, если бы я могла, но тогда я так испугалась, что все позабыла.
(В переводе на язык нашего «Предуведомления» эта фраза означает: аффект самопроизвольно вводит в гипноидное состояние, производные которого не имеют ассоциативной связи с сознанием Я.)
– Скажите, фрейлейн, может быть, лицо, которое является вам в момент удушья, – это лицо Франциски, увиденное тогда?